— То-то я смотрю, он до сих пор под кумаром, — заметил Мазуров.
— Да, не прошло еще.
— Кстати, ты не думай, что это мы, менты поганые, — говоря это Витьке, Мазуров кивнул в сторону прапорщика, — такие садисты, догола мужика раздели.
Это у него манера такая, как его сажают, так он всю свою одежду в клочья рвет, на мелкие кусочки. Ну что, насмотрелся на бесплатное кино? Вот такие у нас фильмы ужасов, и ходить никуда не надо.
На улице, распрощавшись с Журавлевым, Мазуров угостил Витьку последней сигаретой и рассказал историю жизни Тихони.
— Жил-был красавец парень, девки на него как мухи на мед липли. Только из-за одной из них он поронул своего одноклассника, не до смерти, но прилично.
И загремел Ваня Тихомиров на свой первый срок. Мы его с Городненко, майором, — ты его видел — тогда первый раз взяли, еще на мотоцикле. Зацепили буквально в ста метрах от места преступления, он даже кровь с рук смыть не успел. Как мы удивились! Парень был — ну вылитый Сергей Есенин — русые волосы, голубые глаза.
Мне даже мысль пришла, что подставили его. Отсидел он тогда лет. пять, вышел по амнистии за хорошее поведение. На воле подсел на иглу, и — понеслось! Потом второй залет, третий. Сейчас знаешь сколько ему? Сорок девять. А видел шрамы?
Его только на зоне раз десять резали, сам он сколько раз вены себе вспарывал, «кресты» глотал — не сосчитать. «Крест» знаешь что такое?
Витька отрицательно мотнул головой.
— Это когда в хлебный мякиш втыкают два гвоздя, перемотанных резинкой.
Хлеб растворяется, и этот «крест» встает поперек кишок.
— Зачем? — не понял Витька.
— А затем, чтобы в госпиталь попасть, все, что угодно, перетерпеть, только бы не работать. Еще, бывает, табак водой разводят и в бедро вкалывают. После этого на недельку ноги отказывают. Тоже отдых. Правда, если не рассчитать, то крякнуть можно. Учись, запоминай, ты же сидеть долго собрался. Пошли в кабинет.
В кабинете Мазуров продолжил рассказ о жизни человека со странной кличкой Тихоня.
— А на нос его ты обратил внимание? Левой ноздри практически нет. Тихону ее в драке порвали, но он тоже в долгу не остался, ушами того хлопца закусил. И не в переносном смысле, а в прямом. Просто откусил и съел!
Витька в этот момент жадно пил воду из стакана, но после слов майора его чуть не вырвало. Перед глазами до сих пор стояли эти скрюченные, узловатые, с обломанными черными ногтями, изрисованные татуированными перстнями пальцы.
Почувствовав настроение парня, Мазуров задал главный вопрос:
— Ну что, Виктор, хочешь такой же вот красивой жизни? Это проще простого, бери все на себя, и в зоне тебе будет почет и уважение. Знаешь, как там таких зовут? «Торпедами», а по-простому — чудаки на букву "м". Правда, за спиной тебя будут обзывать по-другому — «бакланом», за глупость.
— Они убьют меня, — тихо, с отчаянием глядя куда-то в сторону, сказал Витька, — мне же тут жить.
— Да, — согласился Мазуров, — это тоже может быть. Ты, кстати, вообще-то чем решил заниматься? Работать, учиться?
Витька вяло пожал плечами:
— Не знаю. Раньше хотел пожарным стать, а теперь уехал бы отсюда куда подальше. Только куда и на что?
— А бабушка? — поинтересовался Мазуров. — Что она, одна останется?
— Да нет, у нее еще дочь есть, тетка моя, на Некрасова живет, рядом. Я бы уехал…
— Тебе восемнадцать-то уже есть? — припоминал Мазуров.
— Да, весной стукнуло.
— А что не в армии?
— Училище кончал. Правда, и без этого чуть не загребли, но у меня тогда ангина была, оставили дома. Сказали, осенью заберут.
— А куда хотели отправить?
— В Морфлот. Здоровье у меня хорошее. Приводов не было, ширево не потреблял.
— А это уже интересно! — обрадовался подполковник.
Мазуров нахмурился, словно вспоминая что-то, потом пошарил по столу, разыскал под бумагами телефонный справочник. Несколько минут он листал страницы, потом набрал номер телефона.
— Это квартира Барановского? Извините, пожалуйста, но мне бы его самого услышать желательно. Я знаю, что четвертый час ночи, но это уголовный розыск, подполковник Мазуров. Да, дело срочное. Здравия желаю, Игорь Авдеевич! Мазуров тебя среди ночи беспокоит. Да, срочное. Слушай, что там с набором? Так, так, так. А еще одного парня пристроить сможешь? Полно вакансий? Да, срочно надо.
Послезавтра?! Хорошо! Очень хорошо. Большое спасибо, извинитесь там за меня перед супругой. Спокойной ночи.
Положив трубку, Мазуров значительно посмотрел на Ежова.
— Ну что ж, похоже, что твои мечты, парень, сбываются. Послезавтра утром ты по дополнительному набору отбываешь в Морфлот, на Камчатку. Больше того, на подводный ракетоносец. Так что поедешь на три года, далеко и бесплатно. Сможешь там себя проявить — пойдешь в школу мичманов. Юльку к себе вызовешь. Про Кривое забудешь, и про тебя забудут.
Витька радостно распрямился.
— В самом деле? — спросил он. Голос его звучал умоляюще. — Может, вы того, просто на понт меня берете?
— Ага, так я и буду тебе в четыре утра поднимать городского военкома для того, чтобы тебе мозги пудрить! Но Морфлот и подводная лодка будет тебе только в том случае, — он со значительным видом поднял палец, — если ты мне расскажешь, как все было с Кочиным.
Теперь парень утвердительно кивнул.
— Хорошо, так и быть, — он сосредоточился, даже нахмурился, вспоминая, как все было. — Я действительно шел к себе домой от Юльки, ее предки домой позвали.
Тут, смотрю, за пятым бараком кодляк стоит, окликнули. Подхожу, все свои, Петька Сивый, Мазут, Ким…
— Младший, старший? — быстро спросил Мазуров.
— Старший, Юрка. Покалякали, я рассказал, как вы меня на рынке прицепили, потом спрашиваю: «Чего стоим?» А Ким говорит: «Кента надо одного упаковать, бабки за него хорошие дают». Я сразу не врубился, переспросил: «Что сделать»?
Он повторил: «Упаковать». И добавил: «Один ара за него большие бабки посулил».
А Мазут спрашивает: «А не наколет черножопый?» Ким засмеялся и говорит: «Я тогда его долбаный ларек сожгу на фиг! И машину тоже. Так что завтра гуляем! В двенадцать получаю бабки, набираем винища, и на озеро. Телок там снимем!»
— А Ким разве не колется? — удивился Мазуров.
— Нет, пока полгода в СИЗО сидел, соскочил.
— Значит, ара и ларек? — переспросил подполковник.
— Ну да, это точно, сто процентов. Да, — парень оживился. — Он сказал не так, не машину, он сказал: «Шкоду» сожгу".
— «Шкоду»? — переспросил Мазуров. — Ты точно помнишь, что «шкоду»?
— Да!
«Это уже что-то! — подумал старый сыщик. — Таких машин у нас в городе раз-два, и обчелся, это тебе не „десятка“. Может, что и получится».
— Хорошо, давай теперь все это оформим как надо, — кивнул он Витьке и достал из папки чистый лист бумаги. — Сейчас запишем все, а потом разбудим Колесникова. Хватит ему дрыхнуть! Пусть вызывает адвоката и делает все по полной форме.
