пестром халате, с высокой прической, забранной белой косынкой.
- Кто вы? - спросила опа, но, должно быть, заметив его белое как мел лицо, задала второй вопрос - Что с вами?
- Сильно порезал руку... Вы мне поможете?
- Заходите, - кивнула она и посторонилась.
Они прошли в ванную комнату, и женщина припялась за дело.
- Э-э, товарищ... - протяпула она, осмотрев рану. - Вы, кажется, говорили о порезе? Чем он, интересно, сделав - пистолетом или обрезом?
Таштемир жалко улыбнулся.
- Вы разбираетесь в ранах...
- Я, товарищ порезавшийся, хирург. Работаю в 'Скорой помощи'.
- Значит, кое-что видели.
- И не такое, поверьте уж.
- Что, плохо? - спросил он упавшим голосом.
- Для такого, как вы, эта рана - царапина. Только во! крови в вас явно излишек. Вы никогда не были донором?
- Нет...
Она действовала споро и решительпо. Обработала рану йодом, наложила тугую повязку и стала мыть руки.
- Я пойду? - спросил Таштемир неуверенно. - Не знаю, как вас и благодарить, кого благодарить... На табличке фамилия, а вот...
- Нет уж, подождите. Придите сначала в себя. И кровь на куртке надо застирать... А зовут меня Тамара Михайловна.
Они прошли в комнату, обставленную скромно, но чистенькую и аккуратную, как сама хозяйка.
- Кто вы такой? - Тамара Михайловна внимательно посмотрела ему в глаза.
- Вас это очень интересует? - в свою очередь спросил он и вымученно улыбнулся.
- О всех случаях огнестрельных ранений медики обязаны сообщать в милицию. Как раз вчера и по радио, и по телевидению было повторено такое предупреждение.
- Если честно, оно касается именно меня. Я в розыске. Коли есть желание сообщить, то спешите.
Только ради интереса поначалу скажите, что по поводу раны в живот к вам обратился боскинчи Кийшик Нурулла. И вы увидите - от вас отмахнутся, как от назойливой мухи. Но если вы скажете, что к вам зашел капитан милиции Иргашев с царапиной на пальце, - через пять минут тут будет пять патрульных машин.
- Вы капитан милиции?
- Да, вот мой документ, если угодно.
- А кто такой... как вы назвали? Боекинчи Кишик?
- Боскинчи Кийшик Нурулла. Это значит - бандит Косой Нурулла. Его, как и меня, ищут, но сегодня милиции он нужен меньше всего. К счастью граждан, сам Нурулла об этом пока не знает. А вот меня ловят все бывшие сослуживцы, товарищи и друзья.
Таштемир достал удостоверение и положил его на стол.
Тамара Михайловна взяла документ и долго его разглядывала.
- Точно, это вы, - наконец сказала она. - Десять лет в милиции. Немало... И чем же вы насолили обществу?
Она опустилась на стул и устало положила руки на колени.
- Я совершил самое страшное, что только можно придумать. Я вышел из строя. У нас всем положено идти в ногу и туда, куда приказывают. Если творится беззаконие, в нем обязаны участвовать все. Если милиционеру говорят: этого хватай, а того - нет, он должен выполнять, хотя этот человек - честный, а тот - жулик. Все решает приказ, а не здравый смысл, не совесть, не честь.
- Неужели среди вас нет людей, которые готовы этому воспротивиться?
- Почему же нет? Есть, Тамара Михайловна, и немало. Но всех их убедили, что я преступник.
- Как это можно?
- Им показали труп. И сказали, что я убийца.
- И все поверили?
Таштемир скривил бледные губы и дотронулся до забинтованного плеча.
- Я решил: все, баста. Не буду больше покрывать беззаконие и начал борьбу. Да вот... не рассчитал силы. Меня гонят, как зверя на облаве... Да, кстати, вы знаете профессора Холматова?
- Знаю. Он консультант у пас в клинике.
- Если есть сомнения в моей честности, позвоните ему и задайте вопрос: можно ли верить слухам, которые ходят вокруг имени Иргашева. Только это. Не раскрывая, где я и почему возник вопрос. Учтите, я боюсь не за себя. Встав на этот путь, знал, на чтс иду.
Вас же могут... Боюсь даже сказать, Тамара Михайловна, что они могут. В общем, могут сильно обидеть только потому, что вы перевязали мне рану. Им не нужны свидетели.
- Разве не потребуются свидетели, когда вас поймают и начнется следствие?
- Следствия не будет. По их сведениям, я уже давно убит. Я уверен в этом. Им не нужен живой Иргашев, не нужны свидетели, которые могут подтвердить, что он был жив на сегодняшний день.
- Жуть какая-то! Просто не верится.
- Позвоните Холматову, я назову номер телефона.
Она помолчала, о чем-то раздумывая, потом спросила самым будничным голосом:
- Хотите чаю?
Он облизал пересохшие губы:
- Если вас это не затруднит.
- Какой разговор.
- Вы все-таки позвоните профессору. Для спокойствия.
- Хватит об этом, - сказала она негромко, но твердо и вышла на кухню.
Он с жадностью выпил стакан крепкою юрячею чая и сразу почувствовал резкую слабость. Вспотел лоб, стали сильнее подрагивать пальцы. Выглядеть размазней ему не хотелось, а встать и уйти не было сил. Чтобы оттянуть уход, он спросил:
- У вас есть магнитофон?
- Вам какой? - спросила она серьезно. - 'Филлипе', 'Шарп' или 'Сони'?
Он с горечью улыбнулся:
- Любой из трех.
- Тогда предложу самый лучший. - Она принесла и поставила на стол старенький, видавший виды кассетник. - Устроит?
Он кивнул и, вставив полученную от Бакалова кассету, нажал на клавишу. В тишине комнаты зазвучал голос майора:
- Я, майор милиции Бакалов Николай Александрович, наговорил нижеследующее сообщение в присутствии свидетеля, капитана милиции в отставке Сергея Герасимовича Калмыкова, находящегося в настоящее время на пенсии и проживающего в Бешарыке, на улице Навои, в доме шестнадцать, квартира сорок восемь...
Бакалов замолчал, и раздался голос Калмыкова:
- Я, Калмыков Сергей Герасимович, подтверждаю свое участие в записи сообщения, которор имеет майор Бакалов...
И снова голос майора:
- Записать эту ленту меня победило опасение оа собственного судьбу, а также обстоятельства, которые создают угрозу безопасности для существующего в нашей стране правопорядка. События, приведшие к таким заключениям, начались в мае этого года, когда мой непосредственный начальник подполковник милиции Алимжан Тураевич Тураев пригласил меня к себе и в беседе с глазу на глаз сделал сообщение, что в процессе расследования убийства директора станции автотехобслуживания Тулебаева Собира он вышел на след организованной преступной группы необычного характера. Устроители назвали свою организацию
