- Вот, возьмите. Здесь все. Не задавайте больше вопросов - в этом свертке все ответы. А теперь - прощайте. Вот мой автобус.
К остановке подъехал длинный автобус. Аня, в числе иных пассажиров вошла в ярко освещенный салон, и ее невысокую фигурку уж не было видно за иными.
- Прощайте. Прощайте. - в растерянности бормотал Дима, провожая взглядом автобус.
Подул дождевой прохладный ветер, и на черном небе ярко высветилась зарница, однако - грома пока не было.
Когда Дима дошел до середины моста, он - не в силах утерпеть до дома - развернул то, что дала ему Аня. Там была записка и еще какие-то бумажки.
Вот что значилось в той записке, испускающей запах луговых цветов.
'Дима. Сегодня я могла либо отдать вам эту записку; либо сжечь ее, и вы бы никогда про ее существование не узнали. Если же она попала к вам в руки, так знайте, что вчера, перечитывая Ваши стихи, я засомневалась быть может, мы все-таки, подходим друг другу. И вот, для окончательной проверки, устроила сегодняшнюю встречу. Но вот, если эта записка у вас знайте Вы не исправимый романтик. Я же человек совсем не вашего склада я бойкая, веселая, любящая общение девушка. Вы, Дима, человек замкнутый, людей сторонящийся, любящий тишину. Теперь подумайте - чего вы хотите? Упаси боже - не одной же ночи со мной! Вы человек серьезный, вы действительно желаете связать свою судьбу с моею на вечно. Но, подумайте - как же это возможности при разности наших характеров? Сегодня вы восторженны, да и мне было хорошо, но, подумайте, что будет, через год, через два, через три нашей совместной жизни? Не осточертеем ли мы друг другу? Я вам со своей болтовней, вы мне со своей молчаливостью, да постоянной задумчивостью. Дима, вы романтик живущий сегодняшним прекрасным днем. Так пусть же и останется у вас, да и у меня этот прекрасный день - такой наивный день! Вы будете вспоминать его с печалью, он будет для вас окутан золотистым облаком, и ясная, ничем не омраченная любовь таковой и останется. И вы для меня останетесь таким же наивным, милым романтиком. И я для вас останусь кем и являюсь - прекрасной девой. С годами память об этом дне, которым озариться вся наша юность, как и все, что уходит в прошлое, окутается вуалью святости, сна... Быть может, нам где-то потом и суждена встреча, милый мой романтик, но не в этом мире; а теперь прощайте, и ищите со мной встречи иной, как товарищеской. Прощайте. Прощайте. Аня.
P.S. Сегодня вы потратили на меня деньги. Я не хотела вас смущать, тратить при вас свои деньги (я то вас знаю). Но я возвращаю вам 250р, если вы потратили больше - сочтемся 1 сентября. И не ищите моего имени в телефонном справочнике...'
Дима перечитал послание раза три - потом отпустил и его, и деньги над черной поверхностью; шептал он при этом:
- Зачем же она так? Зачем же?
Вся панорама темной реки, уходящих вдаль набережных, беспрерывно озарялось молниями, они вспыхивали беспрерывной чередой, белой россыпью в водах отражались, все больше и больше было их. Грохотало уж со всех сторон; нарастал гул ветра, а вот и ливень налетел - плотный, такой сильный, что, того и гляди, с моста сорвет, да и унесет с собою, или в реку с моста сбросит.
Тут Дима подумал, что, пожалуй, и не плохо было бы броситься теперь вниз; раствориться среди этих молний, унестись с этой бурей; лететь все время в яростном грохоте.
Дима склонился над краем и тут, колона слепящего жара протянулась от неба до воды, метрах в двадцати пред ним - казалось, подуй ветер посильнее и эта колонна подломиться, рухнет, испепелит его.
От оглушительного треска заложило у Димы в ушах, а воздух стал жаркий, обожгло паром. А под мостом вода вспенилась, потом осветилась матовой пеленою...
Дима побежал прочь. Когда он ехал под землею, в метро - он ни о чем не думал, вспоминалась только эта молния да Анин лик.
Когда же он ехал на автобусе и за окном беспрерывно пылало и с ветром гудел дождь; он улыбнулся, и до дома ехал уж с сияющим лицом. Он просто вспомнил, что истинная любовь есть слияние двух, не только ФИЗИЧЕСКОЕ, но и ДУХОВНОЕ. И он верил, что они очень хорошо сойдутся с Аней; он верил, что и он для нее, и она для него изменяться, найдут золотую середину, и будут любить друг друга в счастье вечно.
Он уверил себя в этой мысли, когда под водопадом, средь беспрерывного грохота и сияния молний шел к дому, где волновались уже за него вернувшиеся с дачи родители, и спал младший брат.
За ужином он понял, что до 1 сентября не выдержит, и на следующий же день найдет ее в телефонном справочнике...
Итак, он решил, что завтра ей позвонит, объяснит то, что вспомнил, в автобусе и все разрешится просто и счастливо.
Успокоенный этой уверенностью, предчувствуя, что завтра вновь услышит ее голос, а, может, и встретится с ней - он пошел спать.
Заснул Дима сразу, и снились ему чудесные сны, которые снятся только детям и романтикам. Там были облачные драконы, блики златистой воды, сказочные мраморные и хрустальные города - да чего там только не было. Но над всем была ОНА - слитые в крылатое облако, плыли они над сказочной землею.
А часы пробили полночь. Воскресенье закончилось.
КОНЕЦ
10.07.98
СЫН ЗАРИ
(ПОЭМА)
Посвящаю неразделенной любви
И группе NocturnuS....
И вновь я сижу в мягком кресле, Но, правда, в иной уже день, И скорбь беспричинная кроет, Души моей сонную лень.
Быть может, страницы, что пишет, С дрожанием легким рука, Помогут печали укрыться, И страсть мою выпить до дна?
Ну что же, начнем, мой читатель, Сказание призрачных дней; Послушай бурлящее пенье Давно пересохших морей...
* * *
Во дни, когда пламень жестокий, Над миром и в мире пылал, В пустыне с ветрами, бездонный Дух жаждущий правды витал.
Он в пламене вечном родился, И в огненном вихре восстал, Над черной пустыней носился, И что-то постигнуть желал.
Над ним пышет вечностью небо, Там звезды, как льдышки горят, И где-то средь них в бездне веет, Сияющий святостью град.
И вот он парит средь просторов, Где нету ни зла ни добра, Где только покойная вечность, Средь дальних светил разлита.
Все ближе сияющий город, С объятьями духи летят, И крыльями светлыми машут, И тихую песню гласят.
- О ты. - говорит из них главный, Сияющий, словно звезда, Со взглядом бездонно- печальным, И с чистой душой светоча.
- О ты, сын рожденной планеты, Восставший из первый зари, Войди в наши райские двери, Спокойствия с нами вкуси.
Мы здесь прибываем в блаженстве, В нетленной и вечной любви, И наших лучистых стремлений, Не трогают вихри вражды.
Пройди в наши светлые залы, Промчись среди ярких цветов, И к трону из чистого злата, Склони свой пылающий рев.'
'- Я жажду постигнуть творенье, Ему сын зари отвечал. Быть может, средь вашего пенья, Решу я сомненье свое.
Лишь только из жажды познанья, Из веры в стремленье свое, Смерю в сердце пышущий пламень, И в стены святые войду!'
И вот его духи одели, В вуаль из грядущей звезды, И с радостным, солнечным пеньем, В мерцающий град повели.
Он видел строенья из света, Сады из небесной росы, И птиц, с пеньем нежного ветра, И духов воздушной красы.
Все чистым спокойствием светит, Нигде не раздастся вопрос, Глубокой прохладою дышит, Глас тихих, приглаженных роз.
Его повели в храм высокий, Где в куполе звезды горят, А в стенах, белесой росою, Прозрачные воды журчат.
Вот зал, вместо купола - небо, Где звезды со всей темноты; Вот стены - они бесконечны, Как годы космической мглы.
Под ним светом радуги плещут, Пред ним возвышается трон Над сотнями ровных ступеней, За тысячью светлых голов.
На нем в золотистом сиянии, В ауре из радужных брызг, Парит в бесконечном познании, Из времени сотканный миг.
Здесь воздух пропитан биеньем, Нетленной извечной души, И в каждом застывшем мгновении Всей вечности видятся сны.
Здесь негде укрыться от взгляда, Он светит из каждой звезды, Из каждого мягкого сада Влюбленной в него доброты.
И радужным голосом ветер, С златистого трона слетал, И тихой, спокойной прохладой, Сына зари он ласкал.
'-О сын вновь рожденной планеты, Пришедший из первой зари, Пади предо мной на колени, В смирении мудрость вкуси!
И знай, что пришел я из мрака, Что в бездне веков все узнал, И в холоде вечного страха, Я пламень созданья познал.
И в хаосе пламень воздвигнул, И звезды в стремленье возжег, И небо красою наполнил, И землю из праха сберег.
Узнай, что во мне нету злобы, Лишь вечный холодный покой, И нету горячего ветра, Что
