крепко, что проснулась только на конечной станции под механический голос робота «поезд дальше не пойдет, освободите вагоны». Оказалось, что последний поезд в центр уже ушел, и единственный способ попасть домой — это все-таки поймать такси или частника.
Разозлившись на себя в частности и на весь окружающий мир в целом, Ланка поднялась по эскалатору, слегка покачиваясь, вышла наружу и стала ловить машину. Буквально через минуты четыре притормозила старенькая «вольво»: «Девушка, вам куда?».
Ланка назвала адрес, водитель согласно кивнул, и девушка нырнула на переднее сиденье. Последнее, что она помнит, так это то, что в зеркало заднего вида она увидела, что сзади сидят еще двое мужчин, которых она сразу не заметила, потому что задние двери машины были с темными тонированными стеклами. И все. Очнулась она только в больнице, как оказалось, через неделю после того, как села в ту злополучную машину. Сильнейшее сотрясение мозга плюс многочисленные ссадины и ушибы. То, что девушку ко всему прочему еще и изнасиловали, у медперсонала не вызывало никакого сомнения. Когда Лана окончательно пришла к себе, к ней зашел милиционер, чтобы помочь ей написать заявление. Из его слов следовало, что Ланка сама виновата, а по тем скудным данным, которые она может предоставить, искать водителя и других пассажиров этой «вольво» можно хоть до второго пришествия. Ланка психанула и порвала заявление в клочки, чем, видимо, здорово порадовала своего посетителя. Больше из милиции ее не тревожили.
Из больницы она сбежала раньше срока, надоели странные взгляды врачей и медсестер: от сочувствующих до укоризненных. Пришлось подписаться под какой-то бумагой, что за последствия отвечает только она сама, и больше никто другой. Тетка была против столь экстренной эвакуации с больничной койки, но Ланка была непреклонна и теткины увещевания не слушала.
То, что ее подташнивает, и кружится голова, Лана вначале списала на то, что не до конца залечено сотрясение мозга. Поэтому она, не говоря никому ни слова, глотала в больших количествах глюкозу, рассудив, что раз в больнице ее вводят внутривенно, почему бы в домашних условиях не перейти на более приятный способ ее усвоения. Вроде бы помогло, но ненадолго. Тошнота и головокружение снова дали о себе знать. Идти к врачам совершенно не хотелось, вплоть до физического отвращения к людям в белых халатах и больничному запаху, поэтому Ланка продолжила самолечение, добавив к глюкозе еще и витамины. Да еще и отдыхать стала побольше.
То, что она беременна, до Ланки дошло, когда она была уже на четвертом месяце. Хотя она никогда не вела календарь, считая это пустой тратой времени, но столь длительное отсутствие месячных ей никогда не было свойственно. Домашний тест на беременность дал положительный результат, поэтому хочешь — не хочешь, пришлось отправляться к гинекологу. На ее робкую попытку узнать, нельзя ли избавиться от нежеланного пополнения в семье, она получила однозначный ответ, что если она хочет стать кандидатом в самоубийцы — то вперед, но гарантий того, что у нее когда-нибудь после этого будут полноценные дети, ей никто не даст. Последний аргумент и решил Ланкины сомнения в пользу Костика, который и появился на свет чуть больше пяти месяцев спустя. Тетушка сначала поохала, узнав о том, что племянница скоро станет мамой, а потом столь же рьяно переключилась на малыша, возясь с ним с утра до ночи.
По сравнению с ситуацией у Ланки собственная история показалась Наташке — ну, не пустяком, нет, но, по крайней мере, ей действительно было легче оттого, что она знала, кто отец ее ребенка, и момент его зачатия не был столь противоестественен, как у ребенка ее сестры. Господи, не дай попасть когда-нибудь в такую переделку! И помоги им с Ланой!
— Слушай, а с тобой-то что приключилось? — вывел Наталью из раздумья голос сестры.
— Да глупая, в общем-то, история: минутное удовольствие — память на всю жизнь. Вся проблема в том, что домой в Таганрог мне возвращаться совершенно не с руки: родители мне дали понять, как отнесутся ко мне в таком двойном варианте, да и бывший парень на горизонте маячит. Не дай Бог, еще мне навредит или маленькому, с него станется.
— А отец ребенка? Впрочем, можешь не говорить, ситуация, в принципе, понятная. А что с общежитием?
— Пока я учусь, никаких особых проблем не предвидится. В крайнем случае, мой декан поможет, у нас с ним нормальные отношения. И мужик он неплохой. А с июня придется сваливать. А то и раньше: если малыш по ночам плакать станет, соседям мешать. Вмиг же коменданту нажалуются. Да у меня там каморка, как у мышки, не больше, и стены, как бумага. Конечно, люди, бывает, и в худших условиях ютятся, так что как-нибудь до лета протяну. А потом все.
— Слушай, а чего мучиться? Переезжай ко мне, и дело с концом! Заодно и за Костиком присмотришь, хоть деньги из семьи уходить не будут на чужих нянь. А я на нас троих заработаю! Тебе ведь все равно скоро в декрет, а в институте каждый день можно и не появляться. А я побольше переводов себе возьму, выйду на полный рабочий день, да и все! Ну, давай, решай!
— Ланка, я не знаю, что и сказать. Спасибо тебе огромное. Знаешь, когда я сюда шла, то очень-очень боялась, что мы с тобой и поговорить-то толком не сможем. А про то, что ты меня к себе возьмешь, я даже и мечтать боялась. Спасибо тебе, сестренка! Ты не пожалеешь, обещаю!
— Ой, да ладно тебе, все свои! Ну, хватит носом хлюпать, мне здесь сырость не нужна! Давай, будь умницей, вытирай глазки и пойдем, буду тебя с племянником знакомить, его как раз кормить пора.
От Ланки Наталья летела, как на крыльях. Такой удачи она не ожидала, это точно. Правду же говорят, что жизнь, как зебра: одна полоса черная, одна белая. Похоже, что к ней это относится на все двести процентов. Не жизнь — а контрастная черно-белая фотография, и никаких полутонов. Завтра же она начнет собирать свои вещи и до конца недели потихоньку переберется к Ланке. И с деканом надо поговорить, предупредить, что она скоро в декретный уходит. Сколько же еще всего сделать нужно!
А какая же молодчина Ланка! Из такой ямы выкарабкалась, это же надо! Она, правда, обмолвилась, что бывали моменты, когда от последнего шага за крайнюю черту ее останавливал только маленький человечек, еще даже не увидевший этот мир. Так что неясно еще, кто кому больше благодарен будет: сын маме, за то, что родила и выходила, или мама сыну, за то, что благодаря нему таблеток не наглоталась или с крыши не сиганула.
И Костик у нее — просто прелесть. Чем-то Максимку напоминает: тоже спокойный такой парень. Смотрит на тебя внимательными глазками и что-то про себя думает. Не кричит, не плачет. Все в себе, маленький мудрец.
А вообще, если так посмотреть, ну надо же, насколько у них жизни параллельным курсом шли все это время, а они об этом даже и не догадывались, и друг о друге ровным счетом ничегошеньки не знали. Обе в институты поступили, обе детьми обзавелись, и не по своей воле. Есть в этом что-то такое, мистическое…
Ланка говорит, что еще один рот в семье — не проблема, выкрутятся. Ведь семья же. А кроме Костика и Натальи у нее и родных-то больше нет. Таганрогская родня не в счет, поскольку совершенно не знакома. Такая классная девчонка, и что отец на нее бочки катил, мол, не в себе, скаженная, и все такое? Ну, были проблемы в детстве, так было бы странно, если бы у нее все гладко было: как ни крути, а нормального отца ей же наверняка недоставало. Вот и выдумывала себе невесть чего, лишь бы справиться с чувством, что ты никому, кроме мамы, на этом свете не нужна.
Все, обязательно надо познакомить Дашку с Ланкой, девчонки наверняка друг другом по уши проникнутся. Дашка, правда, жуткий циник, но Ланку этим, пожалуй, давно не смутишь. Столько уже всего нахлебалась от жизни, что хоть заново начинай.
Мысли прыгали в Наташкиной голове, как мячики от пинг-понга, но она была сейчас настолько счастлива, что даже не замечала этого. Сегодня она обрела сестру и еще одну подругу. Близкую подругу. Это ли не повод идти по улице с улыбкой до ушей, не замечая осенней слякоти и грязи, шурша кроссовками по опавшей листве, которую не успели смести расторопные московские дворники?
К сестре Наталья окончательно перебралась через неделю, попутно успев поделиться своей радостью с Дашкой. Дашка многозначительно кивнула головой, будто сразу знала, что так и будет, и продолжила уничтожение пакетика с попкорном. Впрочем, нормально с Дашкой поговорить не удалось, потому что она слиняла куда-то по своим делам сразу же после того, как увиделась с Наташей. Судя по всему, нашла себе нового бой-френда взамен коварного альфонса Эдика. Значит, в институте ее теперь уже не застанешь вплоть до сессии. Уж если у нее завязывался роман, то он занимал Дашку целиком без остатка. У Натальи давно уже закралось подозрение, что для Дарьи в амурных похождениях заключен
