— Ты же знаешь, я не могу бросить маму. Она же без нас пропадет.
— Не хочешь — дело твое. Поступай, как знаешь. Но учти: если она все-таки умудрится меня окончательно допечь, я все равно сниму квартиру, вне зависимости от твоего желания.
— И ты что, готова даже бросить меня ради того, чтобы пожить отдельно?
— Я же сказала: когда меня доведут до белого каления. А пока мы все еще вместе. Но прошу: подумай над тем, что я тебе только что сказала. Всякому терпению приходит конец, моему в том числе. А сейчас я хочу спать. И, пожалуйста, не приставай ко мне этой ночью, я устала.
На работу Наталье надо было выходить только где-то числа восьмого. Шеф решил устроить всем что-то вроде рождественских каникул. Видимо, в качестве компенсации за декабрьский дурдом. Хотя, как показывала практика, на что-либо путное в межпраздничный период народ, как правило, не способен, поэтому шеф от своей «доброты» ничего не потерял.
Отношения в доме особой теплотой не отличались, поскольку Наташа окончательно перестала во всем угождать Зинаиде, и более того, целые дни проводила вдвоем с сыном: гуляла с ним, играла в снежки, рассказывала на ночь сказки, отвечала на многочисленные вопросы своего маленького почемучки. Зинаиду Петровну она к нему даже не подпускала. Мишка был ужасно рад такой перемене, произошедшей с его вечно занятой мамой, и отрывался по полной программе. Даже рассказал по большому секрету, что очень хочет на день рождения машину с «большими руками, которые снег загребают». Задал задачку.
Павла они с собой не брали. Во-первых, Наталье действительно хотелось побыть с Мишанькой наедине, а во-вторых, она боялась, что сорвется, если он будет рядом. Наташку просто трясло, когда Павел был рядом с ней и смотрел на нее преданно и верно, как служебная овчарка. Только в последнее время к этому взгляду добавился еще и плохо скрытый укор: «Как ты можешь так себя вести!»
Но была и еще одна причина столь тесного общения Натальи и Мишки. Она не находила себе места от волнения и хоть таким образом пыталась успокоить свои нервы. Куда-то пропал Андрей. Его сотовый сначала молчал, потом вежливый механический голос заученно говорил «абонент временно недоступен, перезвоните позже…» Телефон квартиры, которую он снимал, тоже не отвечал. Пару раз Наташа звонила в его дверь — безрезультатно. Вывод напрашивался самый неутешительный: Андрей решил исчезнуть из ее жизни. Скорее всего, он понял, что в самое ближайшее время Наталья не собирается хоть как-то решать сложившуюся ситуацию, а вкупе с ее словами о том, что она не хочет быть его женой, впрочем, как и чьей- либо еще, пришел к выводу, что барышня, озабоченная таким количеством проблем, ему не нужна. Что ж, его можно понять, но почему же так больно? И почему он не поставил ее в известность о своем намерении? Решил удалиться по-английски? Хорошо, что она внутренне была готова к подобному варианту развития событий. Хотя… что она себе врет? Все равно больно. Очень больно. Как удар под дых. Как ведро с ледяной водой на голову. Очередной щелчок по носу от судьбы. Ничего, она гордая. Она вынесет и это: не в первый раз. Бывало и похуже.
Каникулы пролетели быстро, и Наталья снова вышла на работу. Работа всегда выручала ее, помогая отвлечься от собственных тягостных мыслей, поможет и сейчас. Поэтому она первым делом занялась разбором накопившей корреспонденции, благо, что ее было не так и много, в основном — поздравления от партнеров. Затем стала разбираться с электронной почтой. Просмотренные письма одно за другим отправлялись в корзину. Ничего ценного в них не было.
Последнее письмо было адресовано лично ей. Интересно, от кого это? Обратный адрес ей ничего не говорил, какая-то нефтяная компания, судя по всему. Где это она успела пересечься с нефтяниками?
Прочитав первые строчки, Наталья заплакала. Потом ударила кулаком по столу, сделала тройной оборот на кресле и засмеялась. Показала язык собственному отражению в стекле шкафа и снова уставилась в монитор. Андрей прислал весточку о себе. Он писал:
«Дорогая моя Натка! Представляю себе, как ты себя сейчас чувствуешь, винюсь перед тобой и казнюсь! Умоляю о снисхождении и прощении! Меня снова услали в командировку, причем в режиме „билеты куплены, до самолета пять часов“. Наш филиал решил показать головному офису свои зубки и жить самостоятельно. Приходится твоему покорному слуге со-коллеги объяснять местным ребятам, что так не делается. Половину уже уволили, второй половине прочищаем мозги. Противно и обидно, тем более что до тех пор, пока не наберем новых сотрудников и не научим их делать дело, придется самим пахать за себя, и за того парня. Сколько это безобразие продлится — даже сказать трудно. Боюсь, что месяц точно, а то и дольше. Сотовый я, как нарочно, забыл дома, поэтому здесь первым делом дорвался до Интернета. Я ж твоего адреса не знал, поэтому сначала пришлось отыскивать фирму, в которой ты работаешь, а потом дошло дело и до твоих координат. Очень надеюсь, что моя весточка дойдет до тебя. Безумно скучаю в ожидании ответа и посыпаю голову пеплом за собственное разгильдяйство. Влюбленный без памяти, твой личный водитель Андрей».
Он не бросил ее! Он любит ее! Какая же она глупая. И какая счастливая!
Наталья срочно принялась набирать ответ. Рассказала про то, как испугалась, что Андрей уходит от нее, про то, что творится дома. Письмо получилось довольно сумбурным, но переделывать Наталья ничего не стала, а поскорее отправила его адресату.
Андрей среагировал незамедлительно, и где-то часа через три в папке «Входящие» Наташу ждало очередное послание.
"Натка!!! Ура! Зар-р-работало!!! Только что получил твое письмецо. Не поверишь, как полегчало на сердце. Я так переживал, что мы с тобой остались без средств связи! Дозвониться до Москвы здесь труднее, чем просто доораться, слышно ужасно, в трубке какие-то щелчки. Я сразу понял, что это нам не подходит. Спасибо Билли за электронку, что бы мы с тобой сейчас без нее делали! Хотя с Windows он, конечно, напортачил изрядно. Впрочем, все мы не без греха.
Ты пишешь, что у тебя дома накалилась атмосфера. Чувствую, что я тоже виноват в этом, хотя даже слегка рад этому обстоятельству. Только не обижайся на эгоиста, умоляю! Просто так у меня появляется все больше и больше шансов. Помнишь старое: рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше? Вот и я надеюсь, что ты выберешь наилучший для себя вариант, то есть — меня (каков нахал, а?)
Что касается меня, то пока мечусь, как крыса, проспавшая время, когда надо было сваливать с корабля, и пытаюсь связать концы с концами. Местные вконец запутали бухгалтерию, и надо всерьез попотеть, чтобы избежать дружеских объяснений с налоговой полицией. О чем только думали, не понимаю! Или надеялись, что их фортели пройдут незамеченными? Я еще в прошлый свой приезд сюда почувствовал, что дело пахнет керосином, но не думал, что все зайдет так далеко.
Ой, извини, опять отрывают от тебя! Напишу, как только смогу! Все, бегу! Целую в обе щечки и прелестный носик, люблю, тоскую! Андрей".
Домой Наталья ехала в счастливом анабиозе, не замечая толчков со стороны зажатых в вагонах метро граждан, запаха пота, разнообразных духов и дешевого табака. Народ то и дело косился на нее, поскольку блаженная улыбка в тон собственным мыслям не покидала Наташкиного лица. Как же хорошо-то, Господи!!! Он ее любит! И она еще тоже! Что может быть лучшим подарком под старый Новый год и все праздники вместе взятые!
И, наверное, даже неплохо, что все вышло именно так. Разлука, оказывается, тоже может оказаться полезной штукой. По крайней мере, теперь она точно разобралась в собственных чувствах. Радость от возвращения в ее жизнь человека, которого она уже считала для себя пропавшим, сказала ей все сама за себя. Дело за малым: осторожно и как можно более деликатно разойтись с Пашкой. Вот как только это сделать? Хороший он парень, не хотелось бы его лишний раз травмировать, но как без этого обойтись?
Зинаида Петровна, видимо, решила пойти навстречу Наташкиным чаяниям, и подбросила ей такой повод для, как минимум, раздельного проживания, что держись! Вечер начался со стандартной стычки из-за Наташиных вещей, которые Зинаида в очередной раз переложила на ведомое ей одной место. Наталья не терпящим возражения тоном потребовала, чтобы ее вещи лежали на тех местах, куда она лично их положила, и нигде больше. Свекровь аж поперхнулась, попыталась что-то сказать, но тут же была вынуждена под конвоем Наташи возвращать пропавшие шмотки. На этот раз Зинаида покусилась на дорогой французский деловой костюм, в котором ей, наверняка, не понравился довольно свободный разрез на юбке, и на тонкие шелковые брючки, соблазнительно обтекающие фигуру. Якобы одежда не по сезону, так зачем же место в шкафу занимать, вот придет весна, и тогда… Наташка выговориться ей не дала. Просто взяла вещи и повесила их обратно. Потом позвала Мишку и закрыла за собой дверь в комнату. Сразу же начались картинные хватания за сердце, поиски валерьянки и корвалола… Паши дома пока еще не было, поэтому
