впилась глазами в пленника. Однако заговорила она с самообладанием, вызвавшим невольное восхищение Уимзи.
- Президент отсутствует два часа,- произнесла она.- Что с ним случилось? Дважды предатель - что с ним случилось?
- Откуда мне знать? - ответил Уимзи.- Возможно, он решил позаботиться о Номере Первом и слинял втихую.
Она вскочила со сдавленным воплем и, дав волю гневу, подбежала к Уимзи.
- Мерзавец! Лгун! - крикнула она, ударив его по губам.- Ты знаешь, что он никогда так не поступит. Он не предаст друзей.
Что ты с ним сделал? Говори, а не то я заставлю тебя говорить.
Вы там, двое, принесите утюги. Сейчас он заговорит.
- Я могу лишь предполагать, мадам,- ответил Уимзи,- но в моих предположениях вряд ли будет больше толка, если взбадривать меня раскаленным железом, как второго клоуна в цирке.
Успокойтесь, и я поделюсь с вами своими соображениями. Я думаю,- больше того, я сильно опасаюсь, что мсье Президент, которому не терпелось ознакомиться с любопытными экспонатами в моем сейфе, мог,- разумеется, по чистой случайности,- позволить дверце тайника закрыться за своей особой. В каковых обстоятельствах...
Он поднял брови, потому что ему было слишком больно пожимать плечами, и посмотрел на нее с выражением простодушного и невинного сожаления.
- Что ты хочешь сказать?
Уимзи обвел взглядом круг масок.
- Думаю,- произнес он,- мне лучше начать сначала и объяснить механизм действия сейфа. Сейф отнюдь не плох,- добав'йл он с грустью в голосе.Идея принадлежит мне - не техническая сторона, конечно, это дело инженеров, но сама идея устройства. Шифр, что я вам сообщил, совершенно точен, с ним все в порядке. Замок работы 'Бан и Фишетт' имеет три алфавитных ряда, позволяющих набирать слова из двенадцати букв,- отличный в своем роде замок. Он отпирает наружную дверь в обычное стальное помещение, где я держу наличность, клубные запонки и тому подобное. А дальше есть тайник; куда ведут две двери, причем каждая открывается особым манером. Внешняя представляет собой всего лишь тонкий стальной лист, окрашенный под цвет остальных стен сейфа, чтобы его принимали за заднюю, и стыкуется с двумя другими без малейшего зазора. Эта дверь врезана заподлицо со стеной комнаты, так чтобы между внешними и внутренними размерами сейфа не было расхождений. Она открывается на себя обычным ключом и, как я честно сказал Президенту, осталась открытой, когда я вышел из дома.
- Уж не считаешь ли ты,- язвительно заметила женщина,- Президента настолько глупым, чтобы попасться в такую явную западню? Он бы, конечно, заклинил внутреннюю дверь, чтобы та не закрылась.
- Конечно, мадам. Но смысл этой наружной внутренней двери, если так можно выразиться, исключительно в том, чтобы сойти за единственную. Однако в ее косяк вмонтирована еще одна дверь - скользящая панель, укрытая в толще стены так тщательно, что ее и не обнаружить, если не знать о ее существовании. Наружную дверь я точно оставил открытой. Нашему почитаемому Номеру Первому оставалось только прямиком войти в тайник, который, кстати, встроен в трубу старой кухонной печи в подвале,- труба в этом месте как раз тянется до самой крыши. Надеюсь, я объясняю понятно?
- Да, да, продолжай. И покороче.
Уимзи отвесил поклон и заговорил еще более неторопливо и обстоятельно:
- Итак, любопытный свод деятельности Общества, каковой я имел честь составить, зафиксирован в солидном томе, чьи размеры превышают даже бухгалтерскую книгу мсье Президента, что лежит у него в кабинете. Кстати, мадам, я надеюсь, что вы не забыли о необходимости поместить ее в безопасное место. Не говеря о риске, что в нее может заглянуть какой-нибудь назойливый полисмен, было бы нежелательно, чтобы она попала в руки и к одному из нижестоящих членов Общества. Собрание, как мне кажется, отнюдь не одобрило бы подобного поворота дела.
- Книга в надежном месте,- поспешно парировала Номер Второй.- Mon dieu! [Боже мой! {фр.}] Дальше, дальше.
- Благодарю вас, у меня на душе полегчало. Прекрасно.
Мой фолиант лежит на стальной полке в глубине тайника. Да, совсем упустил из виду - тайник-то я и не описал. Его высота шесть футов, ширина - три и глубина тоже три. В нем свободно можно встать во весь рост, если человек не очень высок. Меня он вполне устраивает - как вы можете видеть, во мне примерно пять футов и восемь с половиной дюймов. Президент выше меня ростом, ему, возможно, придется чуть-чуть пригнуться; впрочем, если'он устанет стоять, то сможет присесть на корточки, места хватает. И еще, не знаю, догадываетесь ли вы, что связали меня довольно туго.
- Уж я бы тебя так скрутила, чтобы кости перетерлись. Приложите его как надо! Он пытается затянуть время.
- Будь я проклят,- сказал Уимзи,- если совсем не замолчу, только попробуйте меня тронуть. Мадам, возьмите себя в руки.
Не нужно ходить необдуманно, когда вашему королю грозит мат.
- Дальше! - крикнула она, яростно топнув ногой.
- Так о чем бишь я? А, о тайнике. Как я сказал, там несколько тесновато, тем более что нет никакой вентиляции. Говорил я о том, что книга лежит на стальной полке?
- Говорил.
- Хорошо. Полка же покоится на очень чувствительных скрытых пружинах. Когда вес убирают,- а вес у книги, как я сказал, изрядный,- полка незаметно приподнимается и замыкает электроцепь. Представьте себе такую картину, мадам: наш почитаемый Президент входит внутрь, закрепив за собой открытую дверь, видит книгу, хватает ее с полки. Чтобы убедиться, что это та самая книга, он ее открывает, проглядывает страницы. Затем ищет взглядом другие упомянутые мной предметы с отпечатками пальцев. И тихо, в мгновение ока - вам это совсем нетрудно себе представить - упрятанная панель, освобожденная поднятием полки, как пантера, одним махом закрывает проем у него за спиной. Избитое сравнение, но в данном случае оно к месту, не так ли?
- Господи! Господи боже ты мой! - она вскинула руку, словно хотела сорвать душившую ее маску.- Ты - ты сам дьявол!
Каким словом открывается внутренняя дверь? Живо! Я клещами его из тебя вытяну, это слово!
- Это слово легко запомнить, мадам, хотя сейчас оно и забыто. Вам в детстве не рассказывали сказку про Али-Бабу и сорок разбойников? Когда эту дверь устанавливали, я обратился мыслями - поддавшись, думаю, избыточному приливу чувствительности - к безмятежным часам собственного детства. Вот слова, которые открывают дверь: 'Сезам, откройся'.
- А! Сколько времени может человек продержаться в этой твоей адской ловушке?
- Ну,- жизнерадостно ответил Уимзи,- по моим расчетам, несколько часов, если сохранит самообладание и не станет изводить кислород, вопя о помощи и колотясь о закрытую дверь.
Если мы сразу туда отправимся, то, смею сказать, застанем его в добром здравии.
- Я пойду сама. А этого- уведите и сделайте с ним самое
страшное, но не приканчивайте до моего возвращения. Я хочу посмотреть, как он будет умирать!
- Минуточку,- возразил Уимзи, которого это милое желание совсем не взволновало.- Полагаю, вам лучше взять меня с собой.
- С какой стати?
- Видите ли, открыть дверь могу только я и никто другой.
- Ты же сообщил мне слова. Или солгал?
- Нет, слова те самые. Но, понимаете ли, это электродверь последней модели. Говоря по правде, самоновейшей, и я ей горжусь. Она действительно открывается на слова 'Сезам, откройся', но только на мой голос.
- Твой голос? Я своими руками задушу тебя с твоим голосом.
Что это значит - только на твой голос?
- То, что я. сказал, не более и не менее. И не хватайте меня за горло, а то я, чего доброго, охрипну, и
