незамысловатыми - подумаешь, простые завитушки, полоски, ничего сложного, - при копировании теряли свою лёгкость, первобытную свежесть и, чёрт побери, лишь отдалённо напоминали оригинал. Изабелла просто извелась с ними, искурила пачку 'Челленджера', перепортила несколько заготовок, пока в голову не пришла простая и ясная мысль: орнамент хорошо смотрится лишь на фоне какого-нибудь контрастного материала - чёрный цвет в сочетании с красным играет на белом, а зеленый и жёлтый - на синем или голубом.
Когда она кончала раскрашивать широкую тарелку для лепешек, явился Толик. Голодный и злой, как всегда, - у них что-то не ладилось на заводе; впрочем, ей недосуг было расспросить его поподробнее, да и зачем? Все эти станки, винтики-шурупчики никогда Изабеллу не интересовали. Ах, однако был такой период, который она именовала железным импрессионизмом: выкладывала из гвоздиков и болтиков картинки, обрызгивала их цветным лаком из пульверизатора и помещала под стекло в простые белые рамы.
Все просто балдели, пока один придурок из местной газеты не увидел в старом, доперестроечном 'Огоньке' фоторепродукции подобных произведений, которыми забавлялись конструктивисты Запада. И где только откопал этот номер, жулик? Изабелле, конечно, пришлось изобразить на лице удивленно-наивную улыбку и пожать плечами:
Ах, и вправду нет на свете ничего нового! Всё уже придумано и изобретено...
Толик, поджав губы, оглядел блюдо с росписью в нанайском стиле и глубокомысленно изрёк:
- Постигаешь культурные ценности аборигенов, маман? Может, и краски у тебя изготовлены по старинным рецептам?
- Да нет, самые обычные, - машинально ответила Изабелла и чуть не уронила куриное яйцо на пол: сын любил глазунью, обжаренную с обеих сторон на топленом масле, - получалось что-то вроде оладушка.
- Господи, и где ты раньше был? - оживилась Изабелла. - Точно: краски должны быть растительные, естественные. Но лягут ли они на древесину? Ах, ёлки-моталки, вот в чём весь фокус, - она хлопнула себя по лбу. - А я-то голову сломала: отчего вещь не играет, почему в ней мало жизни?
- Давай я сам яйца поджарю, - сказал Толик. - Где у тебя зелень? Хочу яичницу посыпать сверху. А бульонные кубики есть? О, ты, кажется, настоящий борщ сварила?
Толик проверил содержимое остальных кастрюль, а когда заглянул в духовку и увидел там жаровню с тушеной говядиной, разулыбался, явно довольный:
- Маман, а ты экстрасенсорикой не занимаешься? Интересно, откуда ты знала, что я сегодня зайду? Ещё час назад я и сам этого точно не знал...
- Сердце подсказало, - ответила Изабелла. И плавно повела плечом, и бросила взгляд исподлобья, и встряхнула копной волос - знала, что мужчины, даже очень умные и гордые, непременно оценят её кокетство. Она до того зациклилась на репетициях своего обаяния в ожидании Геннадия, что невольно как- то само по себе получилось: появился мужчина, пусть даже и собственный сын, - вот и началась демонстрация явных и скрытых возможностей. Это выплеснулось из неё так неожиданно, что Изабелла не успела опомниться. Толик с интересом скользнул взглядом по её лицу и догадался:
- А! Кажется, у тебя начался роман? Ты вся прямо-таки светишься...
- Это от того, что я слишком много ем рыбы, - пошутила Изабелла. - Не свечусь, а фосфоресцирую!
Толик недоуменно покосился на аппетитную говядину, которая, ясное дело, к морепродуктам никак не относилась.
_ О, я, кажется, лишаю его обеда! - догадался он и рассмеялся. Интересно, я знаю его?
- Конечно, - сказала Изабелла. - Я собиралась сказать тебе, что мы с Геннадием, кажется, будем жить вместе...
Толик даже перестал жевать и замер, обдумывая услышанное. Он знал Геннадия. Правда, не как ухажёра своей матери. Геннадий Соломенцев, считающий себя ещё молодым человеком, сочинял стихи, играл на гитаре, писал маслом и пастелью, кружил головы почитательницам всяческих искусств. Но когда он впервые появился в их доме, Изабелла представила его как учителя музыки. Толик тогда страстно желал научиться играть на гитаре. Потому что Леночка, оказывается, была без ума от всех этих бардов и девиза Окуджавы 'Возьмемся за руки, друзья!'. Она могла часами слушать пластинки Вероники Долиной, Юлия Кима и Юрия Визбора - и, кажется, для неё тогда переставало существовать всё вокруг: только музыка, только простые и страстные, пронзительные и волнующие строки стихов, только щемящая, мягкая грусть, которая была светла и проста, как жёлтый ноль солнца, или прозрачный воздух, или лёгкая слезинка, соскользнувшая с ресницы и ожегшая щёку...
Леночка держала Толю просто за хорошего человека и, как он ни старался ей понравиться, так и оставался в разряде приятелей: 'Привет!' - 'Привет!' 'Как дела?' - 'Нормально. 'Ну и всё, кивок, улыбка, вечеринка-другая, а если и затеплится огонёк в глазах, то тут же и потухнет: 'А, я забыла, у тебя ж медведь на ухе танцевал!'
- Геннадий будет твоим учителем, - сказала Изабелла сыну. - Он, конечно, не ученик Иванова-Крамского. Зато будет преподавать музыку, а не кое-что другое...
Толик почувствовал, как под кожей побежал лёгкий жар, выступая алыми пятнами на щеках. Он слишком хорошо помнил тот день, когда очередной урок у гитариста, выдававшего себя за ученика известного музыканта, прошёл, как всегда, бестолково, потому что Толик никак не мог уловить смысл того, что высокомерно, с полупрезрительной гримасой на холодно-гипсовом лице внушал ему учитель. Струны насмешливо бренькнули под непослушными, тяжёлыми пальцами, и Толик, отодвинув гитару, отчаянно шепнул:
- Не могу! Не получается. Зря вы со мной возитесь...
Учитель по-кошачьи неслышно подошёл к нему сзади и положил руку на плечо. Толик не любил, когда его жалели, но почему-то по своему обыкновению не отодвинулся, не возмутился, а только больше сгорбился и даже закрыл лицо ладонями. Тёплое, слишком ласковое прикосновение было приятно, и Толик подался назад, чувствуя, как холодные, чуть подрагивающие пальцы отозвались на это движение. И это было пугающе хорошо. Но когда мужчина принялся тискать его спину, прижимаясь к ней щекой, он почувствовал неладное и вскочил, грубо выругавшись:
- Педорас ё...ный!
- А в чём, собственно, дело? - осведомился ученик Иванова-Крамского. У вас, молодой человек, вероятно, не совсем здоровая фантазия и полное отсутствие тонкости души, - и полупрезрительная усмешка искривила губы.
Узнав об этом случае, Изабелла расхохоталась, как сумасшедшая, громко, с надрывом, так что слёзы брызнули. Она имела кое-какие виды на утонченного, томного гитариста-эстета и даже задарма написала панно для вечеров, которые он устраивал в честь своего любимого Оскара Уайльда. Но в ответ не то что благосклонности, но даже и обычной благодарности не добилась. А тут на её пути как раз возник Вася.
У Васи были крупные, мощные зубы, которые топырили верхнюю губу. Серые, полусгнившие резцы больше напоминали клыки, и когда Вася улыбался, то жутко напоминал киношных вампиров. Но он был добрым, незлобивым человеком, и в театре ему всегда давали пусть и второстепенные, но славные роли - домовой Кузька, крыса Лариска, Петрушка, волшебник...
Изабелла в тот период увлекалась театральной живописью, но её эскизы, как всегда, вызывали сочувственное и вежливое одобрение, не более того. Лучшие подруги, однако, возбуждённо щебетали:
- Ах, талантливо! Прекрасно! Шарман! Придёт твоё время, Изочка, ах, дождёмся-таки триумфа!
Васе понравился эскиз одного костюма, и он во что бы то ни стало захотел играть в нём, только в нём. Главный художник театра кипятился, горячился, стучал кулаком, матюгался. Но Вася его переупрямил. С премьеры Изабелла и он вернулись вместе. Утром Толик понял: у маман появился новый спутник жизни. От всех них у него было странное впечатление. Будто внезапно разразилась летняя гроза и, чтобы спрятаться от дождя, мужчина вприпрыжку припустил под первый попавшийся навес. А там уже стояла Изабелла, тоже спасалась от ливня. Делать нечего, мужчине волей-неволей приходилось топтаться около неё. А потом гроза кончалась...Ах, как жалко было тогда смотреть на Изабеллу! Но Вася, однако, задержался...
- Ну, Гена непременно обучит тебя игре, - уверенно сказал Вася и похлопал друга Геннадия по плечу. - У него даже ворона зальётся соловьём...
И правда, вскоре Лена сделала открытие: Толик-то, оказывается, довольно сносно подбирает на гитаре любую мелодию, и с ним не так скучно, как ещё совсем недавно ей казалось.
