противнику открывают с больших дистанций, мало маневрируют, особенно в вертикальной плоскости. Пара истребителей как тактическая и огневая единица применяется плохо, взаимодействие между ведущим и ведомым должным образом не налажено. Состав пар не закреплен. Некоторые командиры все еще придерживаются довоенных взглядов на применение истребителей в бою, не учитывают всех возможностей новых самолетов.
В полку редко практиковались учебно-тренировочные полеты для отработки тактики воздушного боя, стрельбы по воздушным и наземным целям. Мало проводилось занятий и по изучению авиации противника, особенностей ее боевых действий. На это мы указали командованию полка и предложили ему свою помощь.
За две недели пребывания в частях 286-й истребительной авиационной дивизии нам удалось провести ряд занятий и учебно-тренировочных полетов. При этом основное внимание уделялось управлению истребителями в бою, радиосвязи между самолетами в воздухе, а также с наземными командными пунктами и пунктами наведения, воздушному бою истребителей с бомбардировщиками противника, сопровождению своей бомбардировочной и штурмовой авиации, прикрытию наземных войск.
Летчики, в особенности командиры, проявили к нашим занятиям и учебным полетам большой интерес. А о полезности проделанной нами работы красноречиво говорят результаты последующих боев. За сравнительно небольшой промежуток времени - с 27 января по 12 февраля 1943 года - 896-й полк уничтожил в воздухе семнадцать немецких самолетов, сам же потерял одну машину, причем летчик благополучно выбросился с парашютом. Разница по сравнению с прежними итогами, как видим, огромная.
Разумеется, после нас командованию 286-й истребительной авиадивизии предстояло продолжить начатое дело. Мы позаботились и об этом. Вернувшись из командировки, разработали и доложили руководству Управления боевой подготовки ряд дополнительных мероприятий, которые следовало бы провести в данном соединении. Генерал Кондратюк одобрил наши предложения и в письменной форме направил их командиру 286-й ИАД с требованием доложить об исполнении.
Должен заметить, что на первых порах не всем это нравилось. Иные командиры высказывались в том духе, что к ним, мол, и без того 'идет много бумаг'. Пусть, дескать, Главное управление боевой подготовки советует, рекомендует, а не командует. Но это было лишь вначале. В дальнейшем же все на практике убедились в действенности и такой формы помощи. Доклады об исполнении наших указаний стали обычным явлением. Одновременно участились просьбы из войск прислать офицеров Главного управления боевой подготовки для того, чтобы они помогли на месте в чем-то разобраться, что-то организовать.
Помнится и другое. Первоначально, бывало, прилетишь в дивизию или корпус, представишься, как полагается, командиру, а тот, даже не выслушав тебя толком о цели твоей командировки, сразу выпроваживает в полк. Там, мол, работайте, а меня не отвлекайте; перед возвращением в Москву зайдете и доложите, что увидели и что предприняли. Со временем же все изменилось. Командиры стали встречать инструкторов-летчиков совсем по-иному, всячески содействовать нашей работе, прислушиваться к нашим мнениям, советоваться с нами.
Еще работая в 286-й истребительной авиационной дивизии, мы внимательно присматривались к системе ввода в боевой строй летной молодежи. Присматривались потому, что в разных местах делалось это по-разному и мнения командиров на сей счет тоже были различными. Тогда у нас не хватило времени для досконального изучения этого вопроса, и мы решили заняться им позже. Вскоре такая возможность представилась.
П. И. Песков, М. С. Сапронов, Г. А. Соборнов и я были посланы в 234-ю истребительную авиационную дивизию. Одним из ее полков командовал полковник Л. Л. Шестаков. Мы вместе с ним воевали в Испании. Шестаков сбил там в воздушных боях одиннадцать самолетов противника, за что был награжден орденами Ленина и Красного Знамени. Так же хорошо проявил
он себя и в Отечественную войну: к началу 1943 года уже имел на личном боевом счету более десяти уничтоженных немецких самолетов. Полковника Шестакова всегда отличали вдумчивость и творческий подход к использованию боевых возможностей истребителей. Но еще больше он размышлял над подготовкой летного состава к боевым действиям. Вот с ним-то мы и завели разговор о вводе в строй молодежи. Шестаков, казалось, только и ждал этого.
- Недавно в наш полк прибыла довольно значительная группа молодых летчиков, - начал он. - Мне приказали свести их в одну эскадрилью, а две другие - укомплектовать лишь опытными бойцами. Я, конечно, выполнил приказание, но в целесообразности его очень сомневаюсь.
- Почему же? - допытывались мы. - Другие командиры считают, что создание так называемой 'молодежной' эскадрильи позволяет сохранить высокую боеготовность полка в целом. В этом случае основная тяжесть борьбы с противником ложится на эскадрильи, укомплектованные опытными летчиками, а молодые тем временем набираются опыта и постепенно вводятся в боевой строй.
Шестаков покачал головой:
- Не согласен. Молодых летчиков следует равномерно распределять по всем эскадрильям. Пусть они приобретают опыт рядом со старшими товарищами. Это вернее. А создание 'молодежной' эскадрильи тем и плохо, что удаляет их от опыта старших и, следовательно, тормозит ввод молодежи в строй. К тому же обстановка может потребовать бросить в бой весь полк, и тогда 'молодежной' эскадрилье не избежать больших потерь...
Несколько дней занимались мы этим вопросом. И не только в полку Шестакова, а и в других частях 234-й дивизии. Чем глубже вникали в детали дела, тем больше убеждались, что Шестаков прав. Окончательные наши выводы поддержали и другие инструкторы-летчики Управления боевой подготовки. Общими силами были разработаны соответствующие указания войскам. Разослал их Главный штаб ВВС.
Тщательный анализ системы ввода в строй молодых летчиков, как это часто случается, вызывал необходимость разобраться и в некоторых, так сказать, смежных вопросах. Командиры фронтовых частей не раз высказывали нам претензии в адрес училищ и запасных авиационных полков. Прибывавшее на фронт летное пополнение было слабо подготовлено к ведению воздушных боев, плохо знало технику и тактику немецкой авиации.
Тот же командир полка Л. Л. Шестаков как-то сказал:
- Вспомните Испанию. Туда мы явились, имея за плечами по двести - триста часов налета, по сорок - шестьдесят стрельб, по шестьдесят - восемьдесят учебных воздушных боев. А сейчас у нашего пополнения все эти показатели сокращены в десять и более раз. Я, конечно, понимаю - не та обстановка. Но крайностей надо избегать и теперь. А то вот прислали ко мне двух летчиков только взлетать да садиться умеют. Как же я пошлю их воевать?..
И вот Управление боевой подготовки направляет своих инструкторов-летчиков сразу в несколько запасных авиационных полков и летных училищ. Н. И. Храмову, П. С. Середе, М. С. Сапронову, А. П. Силантьеву и мне предстояло работать в полку, базировавшемся на так называемый Копай-город. Авиаторы, прошедшие войну, знают, что это такое. За обилие землянок острословы окрестили этим именем один из центров переучивания летного состава.
Силантьев, Середа и я прилетели туда на 'яках', Сапронов и Храмов - на 'мессершмиттах'.
Летать на немецких самолетах, с их прежними опознавательными знаками, было довольно опасно. Наши зенитчики, даже заранее предупрежденные, нередко открывали по ним огонь. Не всегда спасало и то, что 'мессершмитт' шел в паре с отечественным самолетом. Но менять опознавательные знаки мы считали нецелесообразным. В учебных воздушных боях летчики гораздо настойчивее атаковали машины с фашистскими крестами. Некоторые в пылу схватки порой забывали, что перед ними условный противник, и пытались применить оружие.
В то время в Копай-городе наряду с другими находились летчики из авиационной дивизии генерала И. А. Лакеева. Они переучивались на новые истребители. Среди них было много опытных воздушных бойцов. Вместе с ними мы и провели для летной молодежи несколько показательных учебных воздушных боев.
Особенно удался бой между командиром одного из полков этой дивизии Героем Советского Союза Г. Н. Прокопенко и нашим майором М. С. Сапроновым. Первый вылетел на Ла-5, второй - на 'мессершмитте'. Оба летчика стоили друг друга: отлично владели техникой пилотирования, действовали смело, расчетливо и инициативно. И все же победу одержал Прокопенко. Использовав преимущества отечественного истребителя в вертикальном маневре, он сумел навязать сопернику свою волю, заставил его драться в невыгодных условиях.
Те, кто наблюдали за этим поединком, наглядно убедились, что летчику, хорошо овладевшему Ла-5, всегда можно рассчитывать на победу в воздушном бою с 'мессершмиттами'. Зрительные впечатления мы постарались подкрепить разъяснениями о сильных и слабых сторонах немецкой истребительной авиации, ее тактике и наиболее эффективных приемах борьбы с ней. Для этого использовались и плановые занятия, и просто товарищеские беседы с молодыми летчиками.
Вникли мы и в повседневный процесс обучения летчиков в запасном полку. При этом выяснилось, что по чьему-то указанию здесь резко сократили учебную программу. Вместо тридцати часов налета, как того требовал курс боевой подготовки истребительной авиации, планировалось всего по двадцать часов на каждого летчика. Примерно половина этого времени отводилась на технику пилотирования. А обучение боевому применению выглядело так: учебных воздушных боев - пять-шесть, стрельб по наземным целям - две-три, по конусу -
