ударной были усилены одним укрепленным районом, танковым корпусом, артиллерийской дивизией РГК, двумя истребительно-противотанковыми артиллерийскими бригадами, дивизией и тремя полками гвардейских минометов. Действия армии поддерживали 567-й штурмовой авиационный полк и 278-я истребительная авиационная дивизия.
С выходом пехоты на рубеж Клайн-Шпигель, Фалькен- вальде в полосе наступления 3-й ударной вводилась в прорыв 1-я гвардейская танковая армия, наносившая удар на север. Правее нас на второй день операции переходила в наступление 1-я армия Войска Польского. Слева, одновременно с нами, прорывала оборону противника 61-я армия. В полосе ее действий вводилась в прорыв 2-я гвардейская танковая армия.
В директиве фронта с исчерпывающей полнотой были даны все указания по подготовке наступления. Чтобы сохранить в тайне содержание директивы, командарму разрешалось ознакомить с нею только начальника штаба, начальника оперативного отдела и командующего артиллерией армии.
Против 3-й ударной оборонялись соединений 10-го армейского корпуса немцев: 402-я запасная дивизия, 5-я легкая пехотная дивизия, 49-й мотополк 23-й мотодивизии СС и танковая бригада СС 'Фюрер'.
Оборонительный рубеж гитлеровцев имел две позиции, которые первоначально были оборудованы лишь отдельными окопами и ячейками. Однако с 20 февраля, после неудачных контратак, немцы приступили к форсированному совершенствованию своих позиций. На отдельных участках были отрыты траншеи и ходы сообщения полного профиля, установлены минные поля и проволочные заграждения. На танкодоступных направлениях в районах Наптиков и Реетц появились противотанковые мины и завалы.
Вторая позиция вражеской обороны проходила по линии железной дороги на участке Гусдорф - Реетц. Так же, как и первая, она усиленно оборудовалась в инженерном отношении. По рельефу местности эта позиция для немцев была более выгодна. Она тянулась по высокой и крутой насыпи железной дороги, скрывавшей от нашего наблюдения передвижение войск противника в его ближайшем тылу. В то же время насыпь позволяла немцам просматривать всю лежавшую впереди местность и представляла весьма серьезное препятствие для наших танков.
Все дома и другие каменные постройки на переднем крае и в тактической глубине обороны противника, а также важнейшие высоты, командные пункты полков, батальонов и дивизионов, огневые позиции тяжелого пехотного оружия и артиллерии были оборудованы как опорные пункты и приспособлены к круговой обороне.
Получив директиву, штаб армии, не теряя времени, приступил к планированию операции. Предстояло в сжатые сроки разработать ряд документов, без которых не могла начаться подготовка к активным действиям.
23 февраля, в соответствии с предварительным решением генерал- лейтенанта Н. П. Симоняка, я составил план перегруппировки войск армии к левому флангу. Боевые распоряжения были сразу доведены до командиров корпусов и начальников родов войск и служб.
В этот же день рано утром командарм и командующий артиллерией выехали в штаб фронта для участия в розыгрыше предстоявших боевых действий на картах. Руководил маршал Г. К. Жуков. В ходе игры, как потом рассказывал генерал Симоняк, выяснилось, что положение противника, показанное на нашей карте, не совпало с данными на картах фронта.
По тем донесениям и сводкам, которые мы ежедневно представляли в штаб фронта, железная дорога, где проходила вторая позиция противника, была занята немцами во время последних контратак. На картах же штаба фронта дорогу эту занимали наши части. Командующий фронтом выразил неудовлетворение и нашему командарму и в адрес своего штаба. Генерал Симоняк, возвратившись с игры, упрекнул Букштыновича. Тот приказал мне подготовить в. штаб фронта подробное объяснение. Найти виновных оказалось трудно. К счастью, к этому казусу больше никто не возвращался.
Полковник М. С. Тур подготовил план рекогносцировок полосы наступления армии последовательно всеми командными инстанциями. Во второй половине дня 24 февраля Н. П. Симоняк с командирами корпусов и командирами приданных соединений провел рекогносцировку участка прорыва на местности. В последующие дни рекогносцировку проводили командиры корпусов, дивизий, бригад, полков, батальонов и дивизионов.
25 февраля к нам на командный пункт приехал с группой офицеров и генералов командующий 1-й гвардейской танковой армией генерал-полковник танковых войск М. Е. Катуков: надо было организовать взаимодействие между нашими армиями. 3-й ударной впервые предстояло наступать рука об руку с прославленной танковой армией, в состав которой входили 11-й гвардейский танковый и 8-й гвардейский механизированный корпуса.
Получив указания своих командармов, я и начальник оперативного отдела штаба 1-й гвардейской танковой армии полковник М. Т. Никитин начали готовить план взаимодействия на карте масштаба 1 : 100 000. В плане указывался рубеж и порядок ввода в прорыв корпусов танковой армии, намечались их маршруты, задачи, порядок выдвижения и смены боковых отрядов. Согласовывались мероприятия по артиллерийскому и инженерному обеспечению, определялась организация связи между армиями.
По решению генерала Катукова непосредственно за боевыми порядками дивизий первого эшелона нашей армии выдвигались передовые отряды танкистов - по одной усиленной танковой бригаде от каждого корпуса танковой армии. Когда пехота овладеет рубежом железной дороги на участке Хассендорф - Реетц, бригады вступят в бой с противником. Обгоняя пехоту, они будут развивать наступление в северном направлении. Главные силы танковой армии в этот период стоят в исходном районе, готовясь войти в прорыв с рубежа Клайн-Шпигель, Фалькенвальде. Вся артиллерия танковой армии привлекалась к участию в артиллерийской подготовке 3-й ударной.
Надо сказать, что план, составленный с участием танкистов, отличался от наших обычных планов своей конкретностью, краткостью и наглядностью.
Среди танкистов находился командир 8-го гвардейского механизированного корпуса генерал И. Ф. Дремов, который в период борьбы за Великие Луки командовал 47-й механизированной бригадой. Встретились мы как старые фронтовые друзья: обнялись и расцеловались.
Распрощавшись с танкистами, я закончил разработку боевого приказа армии на предстоящее наступление и доложил его на подпись начальнику штаба, командарму и члену Военного совета. Отпечатанный в шести экземплярах на пишущей машинке, приказ сразу же был отправлен всем командирам корпусов. Штаб армии находился в нескольких километрах от штабов корпусов, времени на доставку приказа потребовалось немного.
По боевому приказу наша армия наносила удар на своем левом фланге силами трех стрелковых корпусов. Задачи им были поставлены на ближайшие три дня наступления. Оборона 20-километрового участка на правом фланге армии возлагалась на 115-й укрепленный район.
7-й стрелковый корпус генерал-майора В. А. Чистова в составе 265, 364 и 146-й стрелковых дивизий прорывал оборону противника на участке Хассендорф, Кройц протяжением 8 километров. Задача: к исходу первого дня овладеть рубежом Грос-Меллен, Бутов, который находился в 8 - 10 километрах от переднего края наших войск.
79-му стрелковому корпусу генерал-майора С. Н. Переверткина в составе 150, 171 и 207-й стрелковых дивизий предстояло прорвать немецкую оборону на 4-километровом участке Кройц, Буххольц. К концу первого дня операции корпус должен был продвинуться вперед на 12 километров.
12-й гвардейский стрелковый корпус генерал-лейтенанта А. Ф. Казанкина в составе 23-й и 52-й гвардейских и 33 -й стрелковой дивизий действовал совместно с 79-м стрелковым корпусом на главном направлении. Он тоже прорывал оборону противника на 4-километровом участке и тоже имел задачу продвинуться до вечера на 10 - 12 километров.
9-й танковый корпус, которым командовал генерал-лейтенант И. Ф. Кириченко, должен был действовать вместе с дивизиями 79-го и 12-го гвардейского корпусов. Танки использовались для непосредственной поддержки пехоты. С этой целью бригады и полки танкового корпуса были приданы корпусам нашей армии.
В приказе были определены задачи поддерживающей авиации. 567-й штурмовой авиационный полк с началом атаки пехоты и танков наносил удары по опорным пунктам обороны противника в ближайшей тактической глубине. 278-я истребительная авиационная дивизия прикрывала с воздуха боевые порядки армии в исходном положении и во время наступления.
На участке прорыва создавалось значительное превосходство наших войск над противником. По пехоте мы превосходили немцев в четыре раза, по танкам - в два раза, а
по артиллерии и минометам - в восемь раз. Плотность артиллерии в 79-м и 12-м гвардейском корпусах достигала 250 орудий и минометов на километр фронта прорыва.
Погода в районе, где предстояло действовать нашим войскам, обычно бывает капризной: сказывается близость Балтийского моря. После непродолжительной зимы с неустойчивым снежным покровом наступает ранняя сырая весна. Март 1945 года не был исключением из этих правил. Еще в период подготовки войск к наступлению весенняя распутица полностью дала себя знать. Грунтовые и полевые дороги стали непроходимыми для танков, артиллерии и автомашин. Создавались заторы боевой техники и автотранспорта даже на хороших дорогах, которых было недостаточно при таком большом количестве войск.
Утром 26 февраля генерал-майор Букштынович с документами по планированию операции выехал в штаб фронта к генерал-полковнику Малинину. Наш начштаба взял с собой карту-решение командарма на наступление, боевой приказ, план наступательной операции, карту противостоящей группировки противника,
