Каталонии за то, что она способствовала объединению пролетариата андалузского происхождения и 'каталонизировала' его. Они считают, что 'традиционные' социалисты никогда не понимали Каталонию. За исключением Коммунистической партии, которая сохраняет свое каталонское лицо, другие 'испанские' политические организации, начиная с Социалистической рабочей партии Испании (ПСОЭ) Филипе Гонсалеса, пока еще занимают слабые позиции. Но все они против 'вассализации' и 'зависимости' от Мадрида.
Определила свою позицию также и церковь.
'В Мадриде я чувствую себя как бы в другом мире', - заявил прессе Хубани, который никогда не скрывал своей привязанности к Каталонии. Архиепископ Барселоны Хубани стоит во главе каталонской церкви, занявшей либеральные позиции.
Со свойственным ему спокойствием и упорством подвижник церкви Луис Мария Ксиринакс возрождает традицию тех сельских священников, которые еще в прошлом веке поддерживали стремления народа. Начиная с декабря 1975 года он ежедневно расхаживает с 9 часов утра до 9 часов вечера перед тюрьмой Модело, требуя освобождения политических заключенных. Вот прошлое этого глашатая отказа от насильственных действий: восемь голодовок - в общей сложности 147 дней, два года заключения в тюрьмах Барселоны и Мадрида (Карабанчель). Полиция пыталась отговорить его от этой новой формы протеста. Каждый вечер наряд вооруженных полицейских отвозил его из Барселоны и оставлял на пустынной дороге. 'Но они поняли, что это бесполезно. Я останавливаю какую-нибудь автомашину и завтра я уже на своем посту, перед ними'...
Рабочие руководители более не озабочены тем, где они будут проводить свои 'провинциальные' или 'национальные' собрания. Двери церквей, монастырей, приходских помещений широко открыты. 'Раньше, - говорят они, - нам приходилось собираться под соснами'.
Теперь о басках.
Хосе Антонио де Агирре сформировал первое правительство Страны Басков в составе социал- христиан, социалистов, либералов и коммунистов в Гернике, 7 октября 1936 года, когда Республика сражалась с фашистами.
Правительство Агирре выпускало свои деньги, ввело свой флаг, выдавало паспорта, организовало демократическую власть. Его народная армия в течение года мужественно сражалась на фронте от Сан-Себастьяна до Сантандера. Существование первого правительства Страны Басков прекратилось через год. Баски-республиканцы потеряли более пятидесяти тысяч человек, четверть миллиона басков эмигрировали.
'Французское сопротивление нацистской оккупации длилось четыре года, говорит бывший министр внутренних дел Баскского правительства Телесфоро де Монсон. - Наше сопротивление продолжается сорок лет. Мы боролись на территории нашей родины и за границей - во французских партизанских отрядах или в рядах французской армии. Мы продолжаем бороться против режима, который пришел на смену режиму Франко. Я, как христианин и демократ, веду борьбу в сфере идей. Однако многие наши молодые соотечественники, не знавшие войны, примкнули к баскской военной социал- революционной организации национального освобождения 'Эускади Та Аскатасуна' ('Страна Басков и свобода'), иначе говоря, ЭТА'.
В 1963 году во Франции рождается 'Эмбата' ('Ветер, предвещающий бурю'). Это начало исторического процесса, вскоре дополненного присоединением к баскскому движению карликов, сторонников принца Бурбона Пармского, которые отмежевались от франкизма.
Как умеренные республиканцы из Баскской националистической партии', так и карлисты ныне считают себя 'ирландцами' Иберийского полуострова. Они считают, что Страна Басков может быть только свободной республикой, подобно Эйре, и что три другие 'французские' провинции ни в коем случае не должны стать 'Ольстером' баскской нации.
Согласно документам 'Эмбата' (запрещенная, но менее подпольная, чем 'испанская' ЭТА, 'французская' автономистская организация) Страна Басков является целым экономическим районом, население ее - почти три миллиона, и она может встать в один ряд с 30 суверенными государствами, менее населенными, чем она, и с 10 суверенными, территория каждой из которых меньше ее территории.
Баскская нация сосредоточена в пяти городах: Сан-Себастьяне, Памплоне, Баракальдо, Витории и Бильбао. Основными экономическими ресурсами являются железные рудники, металлургическая, электронная и химическая промышленность Бискайи, сельское хозяйство провинций севера и юга (пшеница, вино, молоко и мясо) и рыболовство - на двухкилометровом, богатейшем побережье Бискайского залива вылавливается половина всего европейского улова тунца. Значительный источник доходов - туризм в районе Биаррица и Сан-Себастьяна.
Все усилия 'испанских' басков со времен гражданской войны направлены на изменение формы мадридского авторитарного правления, чтобы добиться средств для достижения независимости.
Федерализм, которого требует наше национально-освободительное движение, говорят баски, - представляет собой форму современной, прямой, глобальной демократии, которая зиждется на интернационализме и самоуправлении. Сейчас мы лишены права учить детей родному языку, петь свои песни, иметь свою литературу и поднимать свой флаг.
Определенная часть ЭТА ныне отвергает методы политической борьбы и прибегает к террору, что усложняет ситуацию. ЭТА лишила себя многих сторонников, когда ее члены убили пожилого бизнесмена Берасади, похищенного ими, чтобы получить выкуп в двести миллионов песет. Берасади был найден мертвым у обочины шоссе неподалеку от Сан-Себастьяна спустя три недели после того, как был похищен. Правительство запретило его семье уплатить за него выкуп или вступать в какие-либо контакты с похитителями.
Группировка молодых активистов, которые борются за баскскую автономию, оказалась в центре внимания всего мира, когда в 1973 году ее члены убили в Мадриде премьер-министра Луиса Карреро Бланке. Баски отнеслись к этой дерзкой операции ЭТА, сорвавшей тщательно вынашиваемые генералом Франко планы обеспечения структуры власти после своей смерти, с восхищением. Но убийство Берасади, владельца фабрики швейных машин, вызвало возмущение, говоря мягко.
Даже 'Баскская националистическая партия', сочувствующая ЭТА, осудила это убийство. Она опубликовала заявление, в котором указала, что до сих пор она никогда не осуждала насильственных действий баскских активистов, потому что считала, что они спровоцированы репрессиями режима Франко. Но даже война имеет свою этику, и убийство Берасади не может быть оправдано.
Галисийские националисты пока молчат. Впрочем, не зря в Испании считают, что среди галисийцев много людей, 'которые слышат, как растет трава': тишина в Испании сплошь и рядом обманчива.
Национализм в Каталонии и Стране Басков оказался неким детонатором тотального взрыва националистических тенденций в стране.
- Поразительно, как эта болезнь заразна, - говорил мне испанский приятель, трезво думающий финансист, тяготеющий к 'центру', к стабильной 'демократии западногерманского образца'. - Я недавно был в Андалузии. И там сейчас появились организации, в которых говорят о необходимости предоставления автономии Андалузии. Я спросил собеседников: 'Автономию от кого? От самих себя?' - 'Нет, - ответили мне, - от урбанистического, американизированного Мадрида, который легко отдал всю тяжелую индустрию баскам, а издательства, кораблестроение, точную механику безумным каталонцам. Мы хотим сохранить свою духовную независимость. Севилья, как столица, может спасти нас. Мадрид никогда!'
Главным борцом против 'сепаратизма' испанские газеты в один голос называют министра внутренних дел и заместителя премьера Фрагу Ирибарне. Ему пятьдесят три года. 'Галисиец, - шутят в Испании, - он маскирует свой сепаратизм мадридским патриотизмом'.
В отличие от спокойных и медлительных галисийцев, Фрага вспыльчив и стремителен. Его политическая карьера началась давно, в период экономического и туристского бума Испании. Совсем молодым человеком, - ему тогда не было и тридцати, - юрист и исследователь международных проблем, Фрага стал заведующим кафедрой Мадридского университета; потом рывок в государственную деятельность секретарь комиссии по иностранным делам в кортесах. Затем - директор 'Института испанской культуры', того, который сейчас ведет столь широкую пропагандистскую работу, напоминая всем о великой мировой культуре, носителями которой являются испанцы. (Уроки Фраги?!) Получив три политических крещения (университет, кортесы, 'Институт Испании'), Фрага был назначен руководителем 'Института политических наук'. А уже с этого поста, сорокалетним человеком, он сел в кресло министра информации и туризма. Это министерство является ключевым в Испании, и не только потому, что страну посещает ежегодно тридцать пять миллионов туристов (считайте выгоду!), но и потому, что именно это министерство осуществляет цензуру, направляет кинематограф, книгоиздательства, прессу, радио и телевидение. Наплыву туристов (среди которых наверняка многие настроены антифашистски) надо было противопоставить гибкую, но в то же время непререкаемую контрпропаганду: Франко боялся разлагающего влияния 'вольнодумцев', но понимал при этом, что туризм - это такая статья национального дохода, пренебрегать которой - безумие.
После четырех лет пребывания на министерском посту, Фрага провел свою первую реформу - отменил предварительную цензуру. Это заставило испанцев 'центристского толка' заговорить о 'перспективной политике'. Неважно, что отмена цензуры оказалась чисто формальным актом: закон Франко имеет такое количество толкований, что в любом черном можно найти белое, и доказать, что желтое - на самом деле фиолетовое. Несмотря на все это, Фрага Ирибарне стал одной из
