хозяева баров и ресторанов о б я з а н ы сотрудничать с полицией, мы добились того, что 'Биг эпплз' была закрыта; может быть, допустили ошибку, потому что до сих пор не вышли на новый центр торговли, который существует в городе. Совершенно случайно зацепили нашу кинозвезду Уши Обермайер: она и ее муж открыли бар 'Адлер'. В полицию позвонили их соседи по улице Вейденштик, 17, в районе Амсбитель: 'Ночью стоит шум и крик, невозможно спать'. Поехали. Дзык - а там торгуют порошком! По решению суда 'Адлер' тоже прихлопнули. И снова подумали: 'А не слишком ли быстро?'
- Почему?
- Потому что ближайшим другом Уши Обермайер был ультралевый Тойфель, связанный с наркотиками, с группой Баадер - Майнхоф... Но Лим ничего не скажет: промолви он хоть слово - убьют, отравят, лишат дотации семью, а то и попросту уничтожат...
...Назавтра меня принял председатель профсоюза работников гостиниц, баров и ресторанов Гюнтер Дюдинг.
- Я советую вам повстречаться с руководством такого же проф. союза, как наш, в Амстердаме, генеральный секретарь коллега Мул; он слывет в европейском профдвижении дельным и объективным человеком. А я, когда получу информацию, немедленно отправлю вам письмо в Бонн.
...Перед тем как отправиться в Амстердам, я еще раз встретился с Грэссманом.
- Вам стоит поговорить с Вольфгангом Хекманом; это руководитель отдела по борьбе с наркоманией в сенате Западного Берлина. Его уважают люди разных убеждений, оттого что он честно говорите нашей горькой проблеме, о трагедии, так будет вернее. И поймите наше сложное положение: полиция заинтересована больше других в профилактике наркомании, но, по закону, мы не имеем на это права! Когда родители уговорят ребенка прийти к нам за советом, у нас прежде всего спешат предупредить: 'Ни в коем случае не называйте своего имени, ибо в противном случае мы обязаны немедленно возбудить против вас уголовное дело'. Когда нам звонят из школ и просят прочесть лекцию о вреде наркотиков, мы тоже отказываемся: а вдруг какой-нибудь мальчик или девушка скажут, что они пробовали сделать хоть одну затяжку?! Сразу же необходимо начать дело! Вот и гуляют отписки: 'Обратитесь в министерство просвещения, они должны прислать вам лектора!'
А в 'золотом треугольнике', на границах Бирмы и Таиланда, бизнесмены-транспортники скупают трупики младенцев у родителей, начиняют их героином и таким образом провозят сквозь полицейские кордоны свой груз к портам; оттуда начинается атака героиновой чумой Западной Европы и США...
...Когда я вернулся в Бонн, меня уже ждало письмо из Гамбурга от коллеги Дюдинга.
Это письмо заставило меня позвонить в Западный Берлин, в сенат, Вольфгангу Хекману, о котором в свое время говорил Грэссман из гамбургской полиции.
Сотрудники сената ответили, что Хекман вернется через пару дней. Договорился о встрече. Позвонил в Вену, старшему комиссару секретной полиции Вернеру Кеуту, возглавляющему борьбу с наркотиками в Австрии. Тот согласился принять меня хоть завтра.
И я выехал в Вену - тысячу с лишним километров можно одолеть за десять двенадцать часов, дороги воистину отменны...
- Да, мы получили из 'Интерпола' данные, - сказал мне старший комиссар секретной полиции Австрии по борьбе с наркотиками Вернер Кеут, - о посредниках в торговле наркотиками, но доказать этого пока еще не смогли. У нас ситуация похожа на ту, что сложилась в Голландии, Западном Берлине и ФРГ.
Вообще положение с наркоманией в Австрии - дело серьезное, - продолжал собеседник. - Основной потребитель - молодежь четырнадцати - двадцати пяти лет. В прошлом году мы доказали восемьсот пятьдесят пять случаев торговли наркотиками, а ведь Австрию пересекают ежегодно четырнадцать миллионов человек, каждого не поставишь под рентген...
- То есть?
- Наркотики прячут в резиновые мешочки, глотают их и так провозят через границу; выявить контрабанду может только рентген.
Уполномоченный сената Западного Берлина по борьбе с наркотиками Вольфганг Хекман убежден:
- Даже если половина жителей нашего города станет полицейскими, все равно торговля наркотиками будет продолжаться, ибо не решено главное - социальная проблема, порождающая наркоманию. Я начал работать в качестве консультанта-психолога десять лет назад, не получая за это ни копейки от государства. Я видел, что несет с собою наркомания, я считал своим долгом включиться в борьбу. Волну наркомании, захлестнувшую Западный Берлин в шестидесятых годах, кое-кто пытался камуфлировать политическими мотивами. Был даже лозунг: 'Гашиш расширяет мировоззрение, с помощью гашиша изменим общество!' (То есть некие стратеги 'героиновой атаки' намеренно подбрасывали молодежи марихуану, чтобы оторвать ее от социапьных проблем, от борьбы за их решение.)
Исследование появления наркотиков в Западной Европе и США, - продолжал Хекман, - приводит к любопытным выводам. Сначала, в шестидесятых, на рынок выбросили марихуану. Это было напрямую связано с хиппи, с их идеологией 'ухода от реалий буржуазной жизни'. Именно тогда стали раздаваться голоса, что выступления студентов против несправедливости - проявление наркомании, а никак не реакция честной молодежи против истеблишмента. Марихуана, 'мягкие наркотики' распространялись именно среди студенчества. Но этого кому-то показалось недостаточным: в начале семидесятых годов появился 'твердый' наркотик - героин. А героин стали продвигать уже не в студенческой среде, а в рабочих кварталах. Наркоманы, употребляющие героин в течение года, лишаются каких бы то ни было социальных привязок, превращаются в деклассированный элемент, в отбросы общества... Сенат Западного Берлина очнулся только в прошлом году, когда у нас было зарегистрировано восемьдесят смертей от отравления героином. Тогда-то я из 'любителя' превратился в 'уполномоченного по борьбе с наркотиками'. Но я тот уполномоченный, которого слушают, но далеко не всегда с ним считаются. Наши интересы, например, сталкиваются с интересами двенадцати бургомистров районов Западного Берлина. Они очень не любят, когда мы говорим, что в их районах торгуют героином. 'Откуда у вас эти данные?' - 'Я знаю трех молодых людей, которые в барах покупают наркотики'. Начинаю работу с молодыми наркоманами (главное, как я считаю, это профилактика и еще раз профилактика), а бургомистр отправляет в бар полицию, чтобы его не упрекнули в бездействии и не прокатили на следующих выборах... Арестуют ребят, ни о какой профилактике не может быть и речи, доверие утеряно. Наркоманию надо лечить социально, - заключает Хекман. - Надо обеспечить больного койкой в больнице. Мы создали 'терапевтические общества', но на десять тысяч западноберлинских наркоманов мы имеем всего триста больничных коек. Значит, сначала надо обеспечить наркомана, который согласен лечиться, медицинской помощью, а затем, что так же трудно, обеспечить его работой... Задачи перед нами стоят невероятно трудные, и, пытаясь их решать, я и мои коллеги прибегаем и к великому Макаренко - по-моему, педагогического опыта значительнее коммуны имени Дзержинского не было еще в мире...
...Вот так в процессе поиска Янтарной комнаты и других наших культурных сокровищ жизнь сталкивает с трагедиями, которые сотрясают Запад, особенно молодое поколение - прекрасное, чистое, ищущее, доверчивое, мятущееся.
Порою мне кажется невозможным достоверно и понятно описать с т р у к т у р у ужаса: охраняемые армией плантации опиума; переброска наркотиков в Европу и США; мафия; люди, занятые в героиновом бизнесе, - умные люди, не стоит делать из них кровожадных болванов с глазами, налитыми кровью; они точно калькулируют будущее, следят за биржей и рынками, культуры в том числе; опорные точки торговли являются прекрасными центрами для сбора информации; обобщают ее и исследуют в секретных вычислительных центрах синдиката преступников; одна из форм легализации кровавых героиновых денег - вложение их в картины, иконы, книги, гобелены, ковры.
(Я то и дело возвращаюсь мыслью к роману 'Пресс-центр', который вынашиваю уже лет восемь. И очень боюсь его начинать: удастся ли показать с т р у к т у р у? Это ведь так важно - увидеть все проблемы мира вкупе.
Конечно, иные ценители изящной словесности станут воротить нос: 'Это не в традициях литературы! Где страдание маленького человека? Где его внутренний мир?! И - другое в том же роде. Переживем. Выйдет ли? Смогу ли - вот главное, что мучит.
Заставляю отвечать себе словами моих сибирских друзей, когда я попал туда впервые в начале пятидесятых годов: самым распространенным словом у них тогда было 'надо'. Нельзя пройти сквозь тайгу. по всем законам нельзя, а - надо; нельзя посадить самолет в пургу на крошечный пятачок, а - н а д о. Нельзя отправить из тайги любимую женщину, нельзя оторвать ее от сердца, но ведь у других нет ее подле, значит - надо.
...Только писал я об этом, когда мне было двадцать пять, черт возьми. Остановись, мгновенье, ты - прекрасно! Не остановится. А ты - спеши тем не менее.)
Глава,
в которой рассказывается о программе коммуниста Колера, письме фашиста Саксе и торге барона Фальц-Фейна
1
...Пауль Колер излагает проблему кратко и точно:
- Давай-ка я еще раз сформулирую вопросы, а ты запиши в блокнотик, может, что пригодится в процессе поиска. Итак, первое. Кто знает хотя бы одного человека, который плыл из Кенигсберга в Киль на крейсере 'Эмден'? Второе. Кто знает что-либо о перемещении музейных ценностей из Танненберга в Бернтероде? Третье. Кто обладает информацией складирования культурных собраний из Кенигсберга в Веймаре или других районах Саксонии? Четвертое.
