на Сорренто прекрасен, ходи себе нагишом по километровому пляжу, не обращая внимания на телохранителей, вжимавших тела в душную раскаленность камней. Побывал на Капри, в з я л виллу с прекрасным видом на Везувий, оттуда на яхте отправился на Адриатику, там продавался замок семнадцатого века, а Лучано любил экзотику, пытался читать древних: 'В нашей профессии необходимо знание предмета истории, это поможет избежать ошибок в будущем'.
Чаще всего Лучано можно было видеть на Капри. Сначала никто не связывал его приезды на остров с визитами бывшего египетского короля Фарука. Потом связали, несмотря на то что Лучано мастерски конспирировал, приглашая к себе на раут внучку Муссолини и внука короля Виктора Эммануила: тоже вроде бы враги, ан как нежно воркуют, словно голуби, глаз не оторвать.
Этого как раз и добивался Лучано - пусть все смотрят на именитых, он не гордый, он знает цену т е н и.
Во время одного из такого рода раутов Лучано смог провести невероятную комбинацию: экс-король Фарук разрешил 'королю наркотиков' пользоваться своим банковским счетом - отныне дотошные финансовые инспектора не были опасны Лучано. Он торопился с этим 'договором', оттого что знал о первых провалах в Гарлеме: полиция напала на один из его центров по продаже героина, два человека были взяты, в одном из них Лучано был уверен, как в себе, другой был склонен к дискуссиям на темы литературы и музыки - таким Лучано не верил.
Однако 'музыковед' раскололся после того уж, как Лучано перевел большинство денег на один из счетов Фарука.
Скандал в Гарлеме перекинулся в Рим. Лучано пару раз вызвали на допрос, однако улик не было.
- Вы вправе выполнять свой долг, у меня нет к вам никаких претензий, говорил Лучано комиссарам полиции, - но стоит ли зря тратить время на безнадежное дело?
Американская пресса начала атаковать губернатора Дьюи: 'На каком основании освобожден Лаки - Лучано?'
Губернатор только отдувался - молчал.
Молчали секретные спецслужбы, молчали, но р а б о т а л и. Скандал, связанный с именем Лучано, которого впрямую обвиняли в руководстве 'гарлемским делом', позволил американским властям добиться у Рима права на открытие специального филиала по борьбе с наркотиками по Италии. Шефом был назначен Чарлз Сирагузе, несколько работников американских спецслужб, таким образом, переместились поближе к Средиземноморью - вполне пристойная крыша.
Поскольку улик против Лучано не было в Италии и американская полиция н е с м о г л а найти против него никаких компрометирующих материалов, дело 'короля наркотиков' передали в 'бюро финансов'.
Было выяснено, что Лучано ежегодно получал на свой личный банковский счет около миллиона франков.
- Представьте данные, синьор Лучано, каким образом вы заработали эти деньги?
- А я их не зарабатывал. Это пожертвования друзей. Люди знают, как я беден, люди знают мою кристальную честность, люди не хотят, чтобы я умер голодной смертью. Да и потом ведь у меня есть фабрика школьных парт, пусть посмотрят мои доходы на производстве - я держу штат, там большая бухгалтерия, они вам ответят с исчерпывающей точностью.
Пришли данные из Америки: там был обнаружен один из банковских счетов Лучано на 3000000 долларов.
- А откуда это?
- Спросите тех, кто перевел мне эти деньги, если вы так дурно воспитаны и видите в каждом честном человеке преступника.
Провал в Гарлеме не нарушил работу империи Лучано. Атака героином продолжалась. Наркотики доставлялись из Азии через Средиземноморье к берегам Сицилии - как и было задумано Лучано в сорок шестом году. Поскольку почти весь флот был в руках мафии, товар сгружали с торговых судов, зафрахтованных 'частными фирмами' на Дальнем Востоке, прямо на суда сицилийской мафии. Те швартовались по ночам возле Пунте-делла-Граперия-Гранде; от красивого городка, раскинувшегося вокруг бухты Кастелламмаре-дель-Гольфо, отходят две дороги одна, большая, на Трапани и Палермо, а маленькая, ухабистая - к Тонара ди Скопелло; вот именно по этой дороге, которая белеет в ночи тревожно и цикадисто, крестьяне, выполняя указание 'солдат' мафии, перевозили груз на склады 'компании по продаже сицилийских апельсинов' Там были заготовки пустотелые апельсины, сделанные из пластика или воска. На каждый ящик вполне нормальных апельсинов один - с героином. Наутро машины с особыми пропусками министерств, радевших за судьбы экономического развития Италии, беспрепятственно проезжали на территорию порта. Грузили ящики докеры - все, как один, связанные с мафией; везли в Нью-Йорк капитаны, мафией оплаченные; разгружали в доках Бруклина люди 'коза ностры' - 'активисты профсоюза' докеров.
Перед смертью дон Кало, 'босс всех боссов' Сицилии, свел Лучано со своим преемником Дженко Руссо.
- Вы отвечаете за судьбу д е л а, - сказал 'крестный отец', - а дело будет расти и победит, если мафия по-настоящему обвенчается с 'коза построй', Сицилия и Америка должны быть постоянно вместе.
После смерти дона Кало его наследники созвали совещание, прилетели 'боссы' из Нового Света. Об этом стало известно итальянской полиции, но никого из мафиози не потревожили: 'Мафию опасно трогать п р о с т о т а к, вот если они попадутся на деле, вступят в действие правила игры - не подставляйтесь, придется п р и в л е к а т ь'. Иначе нельзя, - станет трубить левая печать, посыплются запросы в парламенте...
Когда в Рим прилетел Санто Сордже, элегантный, сдержанный бизнесмен из Нью-Йорка, представитель техасской 'Римрок тайд-лэндс компани лимитед', на аэродроме его ждал 'роллс-ройс' стального цвета, шофер и молчаливый крепыш с потрепанным портфелем в правой руке.
Санто Сордже попросил крепыша:
- Пусть шофер отвезет меня куда-нибудь поближе к нашим.
- Наши еще в Сицилии, - ответил крепыш и прижал портфель к груди.
Сордже усмехнулся.
- Диктофон через кожу дает плохую запись, мальчик.
- Я не понимаю, о чем вы говорите, - искренне удивился крепыш. - Я ваш телохранитель, в портфеле ношу пистолеты, у меня постоянно рвутся ремни, когда я сую кольты за пояс.
Он распахнул портфель - диктофона действительно не было, воронено маслились два кольта девятого калибра.
- Смешно, - сказал Сордже. - Только под 'нашими' я подразумеваю не сицилийцев, а коллег из посольства Соединенных Штатов.
- Так вам и заказан апартамент на виа Венето, рядом с в а ш и м и, ответил крепыш и начал застегивать замки своего портфеля.
(Диктофон был вмонтирован как раз в замок, прислали д р у з ь я из Гонконга, там доки на изобретения таких штучек, Руссо просил п и с а т ь гостя из Америки постоянно, 'дружба дружбой, а табачок врозь'.)
Встреча Лучано, Руссо и Сордже состоялась в банкетном зале отеля 'Реджис', обслуживали люди, прилетевшие с 'боссами' из Палермо, официантов с подносами пускали лишь до дверей.
Беседа продолжалась три часа. Санто Сордже подробно излагал все выгоды, которые получит б р а т с т в о, если правительство предоставит исключительную концессию е г о техасской компании на проведение изыскательских работ в Сицилии: там должна быть нефть - кровь войны, 'черное золото', зримое могущество.
Руссо молчал, слушал внимательно, сокрушался по поводу трудности задачи, потом спросил с к о л ь з я:
- А твои партнеры из Техаса пойдут на сотрудничество с инженером Маттеи?
- Никогда, - ответил Сордже. - Ни при каких условиях, он - левый.
- Он не левый, - возразил Руссо. - Он христианский демократ.
- Почему ты задал мне этот вопрос? - спросил Сордже.
- Потому что Маттеи - очень сильный человек. Потому что он сделал ЭНИ государством в государстве. Потому что он всегда выполняет то, что намерен сделать.
Лучано, молчавший до той поры, подвел итог:
- Дженко, в твоем ответе заложена программа наших действий. Да, Маттеи сильный человек, но мы сильней. Да, он превратил ЭНИ в особое государство в системе нашего государства, тем хуже для него, ибо этим правом ранее обладала только одна организация - наша, Дженко. Мы должны сделать ЭНИ обычной компанией, каких в Италии сотни, только так. И наконец, последнее: он, как ты правильно сказал, выполняет все, что задумал. Но разве мы не заканчиваем то, что начато?
- Мы еще не начали, - ответил Руссо.
- Мы начали, - сказал Сордже.
- А я - нет, - ответил Руссо и цыкнул зубом, который не лечил, потому что боялся дантистов.
Лучано почувствовал, что разговор на этом кончен, он хорошо знал крестьянское упрямство Руссо. Он, впрочем, понимал, отчего так осторожничает наследник дона Кало.
ЭНИ, государственная нефтяная компания, не являлась какой-нибудь частной фирмой, ее деятельность контролировали сенаторы и депутаты парламента, ибо ЭНИ обеспечивала Италии энергию, бензин, дизельное топливо, то есть о р г а н и з о в ы в а л а всю экономику страны. Видимо, думал Лучано, какая-то часть сенаторов и депутатов, связанных с сицилийской мафией Руссо, не хотела о т д а в а т ь ни малости, а тем более дядям из Техаса, тем только палец покажи, руку отгрызут. Что ж, придется дать сенаторам и депутатам больше того, что они получают от сицилийцев.
Два дня Лучано провел в шальных поездках по стране, ловко отрывался от х в о с т о в всех служб разведки, мафиозных в том числе, а потом отправился на Капри. Там произошла с л у ч а й н а я встреча с адвокатом мафии и агентом ЦРУ Вито Гауррази (помните совещание у генерального консула США в Палермо?). Вито Гауррази впервые встретился с Лаки-Лучано давно, в дни краха Муссолини, когда его подвигали на овладение теми позициями, которые остались вакантными после разгрома фашизма. Именно он прибыл в Тунис вместе с высшими итальянскими военачальниками для выработки условий безоговорочной капитуляции; именно он метал громы и молнии
