Да, да, несмотря на то, что я в тюрьме отбарабанил... Но ведь сейчас можно говорить обо всем, что болит! На повестку дня стал самый главный вопрос... Если мы его не решим, нас ждут страшные беды: необходимо в корне изменить отношение к личности... Да, да, именно так. Именно личность была и будет первоосновой государства. От того, сколь высок престиж личности, от того, как закон гарантирует ей право на поступок, то есть инициативу, зависит будущее... Или наших детей ждут годы пострашнее тридцать седьмого, или же они будут так счастливы, как мы и мечтать не смеем...
Я сказал ему, что это - слишком общее соображение, попросил раскрыть скобки.
- Все просто! Сейчас любой поступок обязан быть утвержден вертикалью инстанций. Ожидание разрешения убивает желание. Рождается пассивность и неверие в собственные силы. Где закон, который гарантирует мое право Иванова, Петренко, Гогоберидзе - на то, чтобы выдвинуть свою кандидатуру на пост директора? Мастера? Депутата? Министра? Профессора? Формально где-то что-то есть, но я говорю о гарантированной реальности положения. Люди по-прежнему ожидают указания сверху, как у нас повелось исстари. Восемнадцать миллионов управляющих и контролирующих как огня боятся личности, ненавидят право, закон, демократию - это лишает их. власти... Надо все поставить с головы на ноги. Только новое качество личности не допустит рецидива прошлого. Не сходка, подготовленная для телевизионного репортажа, не очередная кампания должны определять поиск, а мнение личностей, исполненных чувства собственного достоинства... Знаешь, о чем я думаю? Нужен Народный Фронт Перестройки... Именно Народный Фронт... Без зарплат и персональных <Волг>. Только тогда - <враг не пройдет!>. Если мы не добьемся реальных Прав, победят те, которые начнут <Большой террор>, они не умеют иначе.
Он легко вскочил в тамбур и поднял руку в приветствии испанских республиканцев. Лицо его было одухотворенным, хоть и очень усталым, без кровинки. Но глаза его лучились такой верой, что я подумал: <Как же счастлива страна, у которой есть такие сыновья>.
Я бы очень хотел назвать тех, кто посадил в тюрьму этого замечательного организатора, бессребреника, патриота. Я сделаю это, как только суд вынесет приговор банде преступников, находящейся ныне под следствием.
Я, однако, не могу не сказать уже сейчас, что его осознанно и методично вели к скамье подсудимых те. люди, которые были расчетливыми паразитами идеи. Потрясая святыми для каждого из нас понятиями <родины>, <истории>, <памяти>, они сами лишены каких бы то ни было принципов. Только одно руководило ими - алчность, страх и зависть. Только одно объединяло их - дремучее бескультурье, <облагороженное> учеными степенями. Лишь одного они боялись: подлинного знания, истинной демократии и гласности, интернационального братства. Им было удобно жить в недвижном болоте, передвигаясь по лагам, брошенным коррумпированными мафиози. От них пахло прелью. Они были одержимы идеей погрузить в эту тину всю страну; люди, подвластные доктрине малограмотных фанатиков, живших мифами, а не фактами, мечтали о том, чтобы каждый из нас сделался неподвижным истуканом, затянутым ими в трясину средневекового кошмара...
Для таких Горенковы - непримиримые враги. Для таких любая мысль и поступок - опасны и таят в себе вопросы, на которые они не в силах ответить.
Потеря такого человека, как Горенков, - невосполнима. Это есть государственная потеря. Я хочу, чтобы имя <Горенков> стало нарицательным бесстрашный мечтатель и добрый солдат за счастье человека, потому что человечество состоит из людей, и оно устало от общих слов, оно жаждет пристальности и внимания к каждому...
Я мечтаю дожить до того дня, когда Александр и Павел Горенковы станут совершеннолетними. Я приеду к ним и расскажу, как обеднела наша страна после того, как их отец нас оставил.
Ах, как нужна всем нам доброта и внимание друг к другу!
Иван Варравин
(наш специальный корреспондент).
<Главное управление уголовного розыска,
полковнику Костенко В. Н.
Рапорт
Наблюдение за неизвестными, <гуляющими> вокруг дома, где
проживает И. И. Варравин, теперь, после опубликования его статьи
<Невосполнимость>, ведется нами круглосуточно.
Капитан Коняев>.
Ялта. Ноябрь 1987 г.
