тугих струй. Целую минуту он лишь дышал – сосредоточенно, с наслаждением, – затем только переключил внимание на открывавшуюся внизу сцену, доставшуюся ему столь дорого. И тут у Тэрика снова перехватило дух.
В обыкновенной секторной комнате, между угловым бассейном, в который сыпался водопад, и просторным столом, расположились друг против друга двое: пресловутый мастер Кэн, неузнаваемо потускневший, и осанистый рыцарь в тяжелых доспехах, знакомый Тэрику по недавнему императорскому приему. А говорил сейчас загорец – властно и звучно, вбивая в Кэна слова, точно гвозди:
– …загнали в угол, и вы доживаете тут последние дни. Замена вам уже готова – в лучшем случае вас просто вышвырнут вон. Хотя вряд ли: слишком многое вам известно. А наша столица немногим уступает этой, и мы в полной мере оценим и ваше искусство, и ваши сведения.
– Но прежде… – со слабой ухмылкой вставил Кэн.
– Но прежде вы доставите нам Ю, – жестко подтвердил рыцарь. – С вашей командой это выполнимо. И разве вам не хочется отомстить?
– Так ведь не ценою жизни!
– Ваша жизнь сейчас немного стоит, – надменно возразил загорец. – И от убийц Дэва сможем спасти вас только мы – если они еще не вышли на охоту. Торопитесь, Кэн!
Мастер молчал, бессмысленно наблюдая за тощей голышкой, тихонько пробирающейся вдоль стены с пылесборником за плечами. На его лице жутковатым оскалом прилепилась забытая ухмылка.
– Ладно, – наконец выдавил он, – я подумаю.
Брезгливо поджав губы, загорец поднялся и вышел, ступая как вездеход. Кэн даже не покосился ему вслед. Завороженно уставясь на голышку, он протянул руку к столу, между разоренных блюд и пустых чаш нашарил микропульт, нацелил его на рабошлем. Тотчас голышка запнулась на полушаге и неуверенно стала стаскивать с себя увесистый ранец. Затем развернулась и двинулась на Кэна, потешно вихляя бедрами. Свободной рукой мастер смахнул посуду со стола, высвобождая место для голышки, и та неуклюже затопталась над Кэном в нелепом подобии танца. Раздувая ноздри, мастер все разгонял голышку, будто старался вдохнуть в танец жизнь, но дерганные движения лишь добавляли ей сходства с заводной куклой. Зарычав, Кэн грохнул пультом о подлокотник, и голышка повалилась на спину, содрогаясь, словно в припадке. Судороги ее отражались в теле Кэна, точно в зеркале, – медленно он стал подниматься из кресла…
И в этот миг на плечи Тэрику обрушилось бьющееся тело. Ошеломленно всхлипнув, он отпрянул от окна, рывком сбросил напавшего себе под ноги, притиснул к заслонке. И только ощутив ладонями свежепамятные наготу да тщедушность, все понял. Не колеблясь, Тэрик вздернул беднягу к окну и выпихнул наружу, поддав под худые ягодицы. Чуть выждав, снова выглянул из трубы.
Посреди бассейна барахталась угловатая недозрелая девица, сотрясаясь в мучительном кашле, а изготовившийся к обороне Кэн ошалело следил за ней, наполовину выдернув мечи из ножен. За его спиной, на широком столе, продолжала дергаться голышка – пока Кэн, скосив глаза, не раздавил оброненный микропульт железным каблуком. Отпущенная рабыня поспешила вернуться к прерванному занятию, затем и мастер, шумно переведя дух, опустился в насиженное кресло, не сводя настороженных глаз с нежданного подарка водопада.
Выкашляв из легких воду, девчонка подгребла к стенке бассейна, с трудом выбралась из воды и скрючилась на краю, загнанно дыша. Тощим и совершенно нагим телом она не отличалась от самой обычной голышки. Лишь по удлиненным конечностям и широковатым плечам Тэрик определил в ней Спрутессу, а чуть позже, вглядевшись под спутанные волосы, с изумлением узнал в злосчастном существе принцессу Иту, любимую дочь императора. Этого не хватало! Уж не она ли хватала меня за промежность?
Исподлобья девочка глянула на мастера и отрывисто произнесла – знакомым пронзительным голосом:
– Чего уставился? Зови стражу, ну!
По лицу Кэна расплылась широкая ухмылка: теперь узнал и он.
– Ах, что за радость, – пробормотал мастер. – Какая честь!..
Внезапно он повернул голову и посмотрел прямо Тэрику в глаза. Непроизвольно тот дернулся, но Кэн уже перевел взгляд выше, прослеживая путь незадачливой принцессы.
– Ночные купания, да? – сообразил он наконец. – Как же, как же!.. И что, никто не хватился пропажи?
Про решетку Кэн тоже не знал либо забыл. Натужно морща лоб, он вернулся глазами к дрожащему тельцу Иты и заулыбался еще умильней.
– Хватит корчить рожи! – взвизгнула принцесса. – Ты слышал? Я велела вызвать стражу!
– Конечно, о чем речь, – рассеянно согласился мастер, даже не шевельнувшись. – Ну да!.. А может, там и не знают про вас – а, госпожа?
Тут искушенная малолетка насторожилась, с подозрением оглядев Кэна.
– Еще как знают! – огрызнулась она. – Мой голос слышали.
– И пусть, – благодушно кивнул Кэн. – Кто ж признается в этом, пока не примутся за поиски всерьез. А переполох начнется не раньше утра, верно?
Принцесса промолчала, бросая по сторонам угрюмые взгляды. Что-то она уже понимала – в отличие от Тэрика.
– И потом, могли же вы не выпасть по дороге? – продолжал клонить Кэн невесть куда. – Половина воды проходит насквозь, а с ней – и почти весь мусор… Даже странно, что вас выкинуло, принцесса.
Казалось, мысли в его голове ворочаются тяжело, будто глыбы, но он упорно укладывал их одна к одной, возводя неведомую конструкцию.
– Ну? – не выдержала Ита. – Договаривай! К чему этот бред?
– Вот ты и заплатишь мне за все, – удовлетворенно заключил мастер, и ухмылка слиняла с его лица, точно у нее кончился завод. Рывком Кэн поднялся и навис над девочкой всей громадой.
– Заплатишь ты! – выкрикнула она, пытаясь напустить на себя грозный вид. – Я… я…
– Никто не узнает, – пророкотал Кэн. – Слышишь, дрянь? Никто!
В грубых его чертах проступила застарелая ненависть, наконец-то прорвавшаяся наружу. Мгновенным выпадом мастер поймал принцессу за спутанную мокрую гриву и вздернул на ноги.
– Ты представить не можешь, что я с тобой сотворю, – зарычал он в оскаленное от боли лицо. – До самого утра ты будешь визжать, как свинья, и лизать мне ноги, и молить Духов о прощении – за все прегрешения твоего проклятого рода! Лишь затем я верну твои останки воде, и пусть Нижняя Река унесет их в Подземелье – демонам на потеху!..
– А если выдам тебе врага? – выдавила девочка. – Отпустишь? Я никому не скажу!
– Я знаю своих врагов! – зловеще хохотнул Кэн. – И уж конечно, ты никому не скажешь – теперь. Что бы ни случилось, я буду отомщен!..
Принцесса отчаянно дернулась, но Кэн даже не качнулся. С ним творилось странное: снова, как и недавно перед рабыней, его телом завладевала дрожь, а лицо темнело, наливаясь кровью, – словно накопленная за годы злоба готовилась выплеснуться в приступе бешенства.
– Ну помоги! – вдруг крикнула Ита, скосив глаза на водопад. – Он же сорвется сейчас!
– Отца зовешь? – с трудом выговорил мастер. – Или дядю? Кричи, кричи громче!.. Здесь только я, твой судья. Может, и умолишь, а?
Он уже был едва вменяем, последние крохи соображения покидали его приплюснутую голову – зато девочку прекрасно понял Тэрик. Ах, чертовка! – подумал он изумленно. Так это меня она хотела выдать?
Развернувшись, Тэрик зацепился ладонями за верх окна и позволил потоку вынести себя наружу. Поджав ноги, уперся ими в нижний край, с силой распрямился. По широкой дуге послушное его тело перемахнуло бассейн и впечаталось подошвами в пластиковый пол. Кэн шарахнулся от него, словно от привидения, выпустив из рук принцессу, – без промедления она шмыгнула Тэрику за спину.
– Вот мы и встретились, – улыбаясь, произнес тот. – Привет, старина!
Лицо мастера терзали судороги, ладони будто вросли в рукояти мечей. Но секунда проходила за секундой, а он все стоял столбом, не пытаясь ни напасть, ни сбежать. Тяжелое его дыхание постепенно
