Никитин на мой немой вопрос.) — Жду! Жду с нетерпением… Как родина?
— Все тот же круговорот говна в природе, — ответил Сын. — Хотя фантики цветные появились… Но не Чикаго…
— Однако уже не Урдюпинск, Виктор, — хихикнул банкир. — Работаем… над собой… и другими…
— Вижу-вижу, — вероятно, осматривался Сын. — Резво комсомол стартовал в капитализм, а раньше соплями утирались…
— Так то раньше… — буркнул бывший вожак молодежи. — Коньяк, виски, кофе, чай, мороженое?..
— На работе не пью, — ответил Сын. — Как наше предложение?..
— Вполне-вполне, — суетливо проговорил банкир. — Только у нас, так сказать, встречное предложение…
— Да?
— Поскольку мы идем на риск…
— Какой риск? — удивился Виктор. — Вы нам капусту, мы рижье…[17]
— Все верно, но золотце нам здесь хранить никак нельзя…
— Ну?
— Подмогните нам, — льстиво проговорил банкир. — Мы знаем ваши возможности…
— Тьфу ты, е'вашу деммать! — выругался Сын. — Я от этого металлолома бегу, а вы…
— Но наша цена, так сказать, по сердечной договоренности… А в Штатах?.. Все по закону… А какие налоги? Мать моя родная!
Возникла напряженная пауза. Я как бы увидел Сына в позе роденовского Мыслителя. Чикагский мальчик терзал себя бизнес-выкладками, потом плюнул.
— Черт с вами! Урдюпинск, он всегда Урдюпинск!..
— Вот и прекрасненько, — обрадовался Утинский. — И вам хорошо, и нам… Лучше, конечно, самолетом…
— Военно-транспортным?..
— Отлично. Все остальное — мои проблемы… — Поинтересовался: Родной-то не слишком осерчал?.. Доживет до завтра?..
— Будет как Ленин в семнадцатом на броневике!
— Замечательно! — восхитился банкир. — Старая гвардия у нас ещё боевая. В штыковую можно ходить…
— Это точно, — согласился Сын. — Значит, кремлевский восход встречаем, как договорились?
— Да-да, нас ждут, — ответил банкир. — Надеюсь, потом мы выпьем шампанского?..
— И даже курнем кизячка…
— Кизячка?
— Это гашичек, комсомол, — очевидно, собирался уходить Сын. — Это надо знать, товарищ…
— Куда нам… за вами… Не успеваем…
— За партией бежали, портки потеряли…
— Было дело, — признался комсомольский лидер из эпохи коммунизма. — Да вот перестраиваемся…
— Бодрее, товарищи-господа, бодрее, — ерничал Сын. — Родина нуждается в молодых, надежных кадрах…
— Кадры решают все!
— Партия сказала: надо; комсомол ответил…
— …есть!
— Да, кстати, — вспомнил Сын. — Самое же главное забыли: самолет куда заказывать? В Чикаго?
— Нет-нет, — посмеялся банкир. — Ближе. В ЗГВ,[18] есть там у меня нужные кадры…
— Значит, Германия? — задумчиво переспросил Виктор. — Ну, ЗГВ, так ЗГВ!
— ЗГВ — наша сила и опора!
Хохотнули понимающе. Кажется, даже обнялись, как кровные братья. Потом ещё несколько необязательных слов, и наконец комсомольский вожак остается один. Пьет жадно воду, отдувается, рявкает зверем по селектору:
— Все документы по валюте ко мне!.. И службу безопасности на режим тревоги…
Подводим итоги. Существует стратегический запас золота, принадлежащий определенной группе лиц. Из старой гвардии большевиков. Видимо, СЗЗ поделен между ними. У каждого свой личный счет, являющийся как бы шифром для получения драгметалла на нужды партии. Одного не учли старые гвардейцы, что они смертны и что подрастает молодое поколение, выбирающее вместе со жвачкой свой частный бизнес под тенью дядюшки из-за моря-океана. Сын решил распотрошить родного отца, шантажируя его. Чем? Чем угодно. Грешны были члены ВКП(б) перед народом, это правда. Словом, ГПЧ испугался шантажа, ещё более испугается смерти Михайловича. В том, что смерть эта по заказу, сомнений нет. Любопытна технология исполнения. Хотя и это сейчас не самое главное. Пошла смертельная игра: обмен. Доллары на золото. Золото на доллары. По коммерческому курсу. Несколько тонн рижья в Штаты не провезешь дипломатической почтой, это верно. Лучше и удобнее доллары. Но бывший комсомольский вожак не хочет хранить металл на родине. И действительно, лежать он здесь будет мертвым грузом. Золото должно работать, как каждое утро должно восходить солнышко. Значит, ЗГВ — сила и опора? Через ЗГВ в надежный и многопроцентный сейф швейцарского банка? Вот такая простая современная история. Слишком простая. Для сложного дергача,[19] коим является Сын ГПЧ. Я буду не я, если в рукаве его белого клубного пиджака не окажется крапленой карты. Ну что ж, товарищи, нас ждет интересная, полная, надеюсь, неожиданностей, напряженная работа. Чертовски хочется работать, повторим вслед за одним из когорты партийно-номенклатурных прохвостов.
Продежурив ещё несколько часов под стенами высотного здания, похожего на полураскрытую книгу, и убедившись, что ничего более экспрессивного нас не ждет, мы отправились в терем-теремок. Основные события, как я понимал, должны были развиваться в царском гостиничном люксе.
Пока мы готовились к новым открытиям, я поинтересовался системой прослушивающих устройств гостиницы. Оказывается, в данном случае используется новая технология: оптическое волокно. Что позволяет снимать звук со знаком качества. Обнаружить подобную систему практически невозможно. Разве что взломать бетонные стены. Или взорвать искомое здание к чертовой матери! Широко, повторюсь, шагает по стране научно-техническая революция.
@АБЗАЦ3 = Вечер между тем двигался со скоростью крейсерского поезда Чикаго-Москва. Зажигались первые, иллюстративные огни Тверской. Из спальни выпал мятый после короткого сна Сын. Появились выдрессированные лакеи с хромированными тележками. На ранний ужин Его Величеству сукиному Сыну подавали суп из акульих плавников, севрюгу горячего копчения, икорку дегтевую и прочие излишние яства. Потом в люкс, вихляя бедрами, вплыл белокуро-голубой, кукольный Венчик Пенькин, последняя любовь петушиного Виктора. Секс-меньшинство поворковало в свое удовольствие, вызывая приступ ярости у Резо- Хулио, который плевался в сторону экранов, как жунг.
К счастью для нас, любовные утехи были прерваны приходом… Тут уж я удивил своих боевых товарищей, едва не свалившись со стула. В чем же дело? Бывший генерал МВД, он же бывший зек, он же бывший зять выдающегося государственно-политического деятеля, почившего в Бозе, Бревнов. Собственной вельможной персоной. Тесен мир, это так, но не до такой же степени? Черт знает что, ей- Богу.
— Здорово, Бревнышко, — осклабился Сын. — Третьим будешь?
Зек-генерал с брезгливостью передернул мощными плечами борца, мол, с радостью, господа, да боюсь задавить вас, принцев голубых кровей, гадов недочеловеческих. Посмеиваясь, Виктор отправил свою белокурую пассию отдыхать в бар, а сам занялся серьезными проблемами.
— Будет аэроплан, генерал?
— Да, — ответил Бревнов. — Но Фрол требует миллион…
