банальность событий. К чему это я? К тому, что мир тесен, как вагон подземки в час пик. Всякие встречи случаются. Тем более в больших городах. Вот возьму и рвану в город-герой USA и….

Недовольный голос генерала вырывает меня из частнособственнического мирка фантазий:

— Ты меня понял? Или нет?

— Понял, — ответил я. — А про что? Не понял.

Друг Матешко заскрежетал зубами и предупредил ещё раз, чтобы я сдерживал свои чувства и был крайне осторожен в действиях. Впредь никаких ошибок. Только фарт в лице экс-генерала-зека Бревново выручил меня от плазменной гильотины. Тут я прервал товарища и поинтересовался здоровьем своего крестника. Надеюсь, мой выстрел был достаточно меток, чтобы не завалить его насовсем? Да, пуля-дура погуляла по организму удачно — сейчас господин Бревново восстанавливает силы в одном из госпиталей. Не в одной ли палате с Кото, пошутил я. В одной, отшутился Матешко, но в разных городах. Я искренне порадовался за дружелюбного ко мне бывшего фараона. Теперь мы с ним полностью квиты и, даст Бог, более не сшибемся. Во всяком случае, мне бы этого не хотелось.

— Теперь о главном. — Генерал шумно втянул в себя стопочку водочки и смачно куснул огурец; Педро с болью в глазах смотрел на поедание маринованного лакомства. — На-на! — Милостивый гость подбросил надкушенный овощ вверх. Собачья пасть клацнула, как затвор винтовки М16 американского производства. Мы с генералом, переглянувшись, хмыкнули; мой товарищ назидательно поднял палец. — Вот именно! Клац-клац! Был огурец — нет огурца! Был молодец — и нет…

— Тонкий намек, — прервал, — но я его понял. И Педро тоже.

Зверь шумно вздохнул и снова принялся гипнотизировать плавающий съедобный силос, в смысле овощ в банке, а люди продолжили бухтеть. О чем был главный разговор? Да ни о чем. (Шутка.)

По словам генерала Матешко, новое дело было плевым. Для меня. После всех моих криминально- подозрительных деяний, сопровождающихся горой трупов, кровавым мордобоем на суше, море, в воздухе и в недрах, падающими летательными средствами, ракетной пальбой по всему, что движется, матовыми потоками и проч., это дельце вроде как отдых. Отпуск на три дня. Так, одно баловство. Для праздного франта.

Чем можно было ответить на столь неприкрытую лесть? Только настоящим, крепким словцом:

— Матешко, иди ты в!.. — Я послал красноречивого товарища туда, откуда он имел честь выйти лет этак сорок пять назад.

Мой друг не обиделся — в моих словах была правда жизни. А как можно обижаться на правду? Тем более я не любил иезуитского подхода к конкретному делу. Издалека начинают только импотенты и политики. Проще надо быть, господа, проще и доходчивее. Об этом я сказал своему собеседнику.

И он вынужден был вернуться к проблеме текущего дня.

Новая проблема заключалась в том, что никого не надо брать на храпок, а совсем наоборот — найти.

— Найти? — удивился я. — Кого?

— А вот его, — Матешко вытащил из кармана портмоне, из него фотографию. — Познакомься, Рафаэль.

Я едва не свалился с крыльца. От такой кликухи. С таким имечком надо сразу вешаться на первом попавшемся столбе. Или топиться в грязном водоеме с домашними утками и гусями.

Цветной фотопортрет был выполнен в лучших традициях СБ (службы быта). Манерный наклон головы. Томный взгляд к поднебесью. Неестественный румянец на щеках. Вьющиеся смолистые локоны. Хрупкие, фарфоровые черты лица эстетствующего создания лет семнадцати.

— И какой у него пол? — засомневался я. — На девицу похож.

— Зришь, братец, в корень, — хмыкнул генерал. — Голубой. Как небо.

— Тьфу ты! — возмущенно фыркнул я. — Только не надо на меня эту звезду вешать. Кого угодно, но не эту плесень…

— Александров, — укоризненно проговорил мой боевой товарищ. — Ты же знаешь, я к тебе обращаюсь лишь в крайних случаях. Безвыходных. Для меня.

— Спасибо, — сказал я. — За доверие.

Генерал погрозил мне и Педро пальцем и продолжил свое невнятное повествование о событиях, которые произошли в первомайские деньки. В одном из семейств высокопоставленного государственного чиновника. Как фамилия чинуши, поинтересовался я тут же. Страна, повторюсь, должна знать своих героев. Однако Матешко занемог от вопроса, как вошь от дуста, мол, это не имеет никакого значения. Для широких народных масс. Мне он, разумеется, сообщит Ф.И.О. нового слугу трудящихся масс, но лучше будет, если сей субъект будет проходить у нас под буквенным обозначением: ШХН. Чтобы никто не догадался. Я махнул рукой, согласившись на конспирацию. Чего не сделаешь для хозяина, извлекающего, как огурцы из банки, интересную работенку.

Однако, узнав фамилию главы семейства и одной из структур исполнительной власти, я крепко зачесал затылок: дела!

Что и говорить, косоглазенький господин ШХН был птицей большого полета. Не уткой. И даже не гусем. Из семейства стервятников, питающихся в основном падалью. Такие птахи опасны сами по себе. Своим всевельможным суком, на котором они гнездятся. Такая у нас дикая, азиатская традиция: место красит, а не наоборот. Так что генерал грешил, утверждая, что дельце рисуется плевое. Для меня.

Не люблю я семейных разборок. Каждая сторона пытается излить душу перед случайным попутчиком, если, конечно, представить, что все мы трясемся в вагонах скорого поезда, мчащегося по маршруту «Жизнь — Смерть». Каково мне, человеку действия, слушать стенания и плач, истерические вопли и проклятия, философскую брехню о великих демократических преобразованиях, вникать в пустые проблемы, как общественные, так и личные? Чур меня, чур!

— Понимаю-понимаю, — проговорил я с кислым выражением, точно умял все оставшиеся огурцы в банке. — Папа желает учинить ремонт сынку? Но я не специалист в области проктологии.

— Саша, ты меня уже достал, — признался генерал Матешко и с горя хлопнул ещё одну внушительную стопочку. — Так же невозможно работать! Каждый считает своим долгом…

— Забыл закусить, — посчитал своим долгом напомнить о важном компоненте дружеского застолья.

Мой товарищ выматерился и, цапнув трехлитровую банку, перевернул её вверх тормашками. Мутный поток со злосчастными огурцами… Через мгновение Педро, не чуя себя от счастья, чавкал, как свинья. А мы, пооравши друг на друга, продолжили нашу милую беседу. О проблемах великосветской семейки господина ШХН.

Я ошибался, признаюсь. В своих предположениях. Все было куда проще. А быть может, и сложнее? Это как посмотреть. Хотя, как ни смотри, а дельце было швах. Для гражданина ШХН.

Известно, что все руководители государства (старые и новые) вышли… из народа. А не оттуда, что подумалось. Хотя оттуда тоже. Но разговор наш не об этом. Народу нравятся отцы нации, у которых дом — полная чаша, жена-скромница и детки. Лучше несколько штук. То есть государственный человек должен быть как все. Отвечать непритязательному требованию обывателей, коих большинство. Впрочем, любовницы чиновнику тоже не возбраняются — у каждого из них должны быть мелкие грешки; как без грешков — без них никак нельзя; без грешков только папа римский, и то потому, что на ладан дышит в своем малахитовом Ватикане.

Понятно, что товарищ ШХН, начиная карьеру молодым коммунистом, раскумекал сразу преимущество персонального автомобиля над общественным трамваем, где отсутствует спецсвязь, и скромных пищевых пайков для тех, кто денно и нощно думу думает о всеобщем благополучии. Взяв на вооружение лозунг времени: «Вперед! Без мыла в жопу вышестоящему руководству!» внешне ладный и хитроватый по натуре ШХН с льстивой улыбочкой и аккуратно гнутым позвоночником зашагал из кабинета в кабинет с персональными теплыми унитазами. От постоянного вранья его глаза сломались и он стал косить в разные стороны, чтобы скрыть этот дефект плутожопец напялил темные очки. Но Хозяева казенных апартаментов все рано вовремя не разглядели маленькой душонки крупногабаритного активиста и благословили на покорение белокаменной.

Правда, перед молодостью поставили задачу: иметь жену и ребенка. В кратчайшие сроки. Известно, что не было таких задач, которых бы не выполнили коммунисты. Через неделю молодая семья (муж, жена и

Вы читаете Трупоукладчик
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату