И с успехом: рыженькая дурнушка тоже ойкнула и сказала, что этот… солдат, совсем не похожий на защитника отечества, был три дня назад на приеме, а вчера приходил за справкой.
— За справкой? — насторожился я.
— Ну да, за справкой, — волновалась медсестра, — у нас есть форма такая. Для тех, кто отъезжает за рубеж… Ой, девочки…
— И что это за справка такая? — решил уточнить я.
Заведующая Костюк Венера вздохнула — ну, начинает бодяга разводиться: справка как справка, утвержденная Минздравом России, есть такие страны, разрешающие въезд на свою территорию только с врачебным заключением по AIDS.
— У вас же все анонимно? — вспомнила Рита.
— А это, детка, не анонимно, — отрезала заведующая. — И даже платно.
— И куда же он направлялся? С этой справкой? — спросил я. — В какую страну?
Все присутствующие посмотрели друг на друга, пожали плечами, мол, тут сам не знаешь, в какой стране живешь…
— А журнал имеется, чтобы вести учет, или как там?
— Имеется, — сварливо ответила Костюк Венера. — Девочки, где журнал?
Я понял, что в этом журнале смогу обнаружить лишь позапрошлый, сушеный лист лопуха или сплющенную ромашковую монетку.
— А какой у него анализ, может, это помните? — вздохнул я.
— У нас тьма, — ответила заведующая, — тьмущая. Сами убедитесь, кивнула на коридор. — И так каждый день. Помним только постоянных, так сказать, любителей остренького.
Но тут рыженькая дурнушка призналась, что обратила внимание на этого… молодого человека. Анализы у него с отрицательным результатом, то есть чистые.
— А вот и журнальчик. — Одна из медсестричек выудила запыленную тетрадку из-за батарейных ребер.
Я оказался неправ — между страниц, где гуляла последняя небрежная запись, был обнаружен пересушенный трупик таракана. Который тут же был распылен энергичным криком заведующей:
— Все, девочки, за работу. Скоренько-скоренько… Все, повеселились, и будя.
Я понял тонкий намек — надо было уходить. Несолоно хлебавши, как говорят в подобных случаях философы, политики и баландеры в колониях, охаживающие половником отпущенных. В профилактических целях.
В коридоре нас нагнала рыженькая дурнушка. Волнуясь и глотая слова, она сказала, что вдруг это поможет, но он был не один. Со стариком таким. Импозантным. Седым. Нерусским. Говорил тот с акцентом, заметным таким…
Я задал несколько уточняющих вопросиков. Потом взял девичью руку в свою, наклонился и поцеловал запястье, пахнущее хлоркой, испугом, искренностью.
— Ой, зачем это вы, — зарделась медсестренка. — Я же так… Вам же надо?
— Спасибо… Вас как зовут?
— Варя…
— Спасибо, Варвара, все будет хорошо.
— Да-да, до свидания. — И девочка, вся в непонятных для себя чувствах, удалилась. Мужественно выполнять клятву Гиппократа.
Публика в кишечном коридоре малость пообжилась. И, кажется, уже перезнакомилась. И то верно: беда сплачивает, равно как и радость. Новых встреч.
В этой атмосфере любви, дружбы и всепрощения мы с Ритой были снова чужими. Более того, на нас косились, как на прокаженных. А вдруг мы уже… того… подружились с AIDS? И дышим одним воздухом с ними, стерильными.
Когда я с «невестой» вышел на свежий воздух, то, вздохнув полной грудью, задал вопрос, мучивший меня:
— Таки умираю от любопытства, что именно вы хотели спросить? В процедурной.
— А я помню? Что-то про болезнь века.
— Детка, болезнь века вот тут, — и постучал по лбу. Себя. — Была, есть и будет. Во все времена.
— А ты тоже хорош, — вспыхнула девушка. — Такие любезности с этой… кобылой! — Передразнила: — «Именно такой я вас и представлял!», «Судьба, Венера»!
Я обиделся и сказал, что действовал в соответствии с обстановкой. И это первая, между прочим, заповедь журналиста. Уж не знаю, чему вас учит известная всему просвещенному миру (кроме меня) писучка Борс. Маргарита тоже обиделась и сказала, что в журналистике я понимаю, как свинья в промороженных помидорах. И ходить с револьвером под мышкой — это ещё не значит быть умнее всех.
Пикируясь таким образом, мы подошли к джипу. Там, уложив голову на рулевое колесо, похрапывал Панин. Хорошо, что я был занят делами и не дрых рядом. Армейские ботинки товарища как-то не располагали к общему отдыху.
Наши крики разбудили спящего. Сладко потянувшись, он завел мотор. Я демонстративно плюхнулся на переднее сиденье, Рита — на заднее. И мы медленно и молча поехали по территории больницы. К парадным воротам.
— А чего это вы как кошка с собакой? — вдруг спросил Николай. — Что случилось-то?
Мы с Маргаритой невольно переглянулись, она тут же показала мне язык, и мы рассмеялись, я и девушка.
— Николаша, а с тобой-то что? — спросил я.
— Что?
— Вопросы задаешь. Жизнью интересуешься, её многообразием…
— А шел бы ты… — хотел достойно ответить мой товарищ и неожиданно вывернул руль: джип скакнул в боковую аллейку и остановился в кустах с налетом майской зелени.
— В чем дело? — заорал я.
Шофер мотнул головой, и я увидел, как в парадные ворота вкатывается знакомая мне служебная «Волга». Ба! Давно не виделись. Мы с Паниным были-таки правы, когда сажали «жучков» и пыряли колеса. Кто-то плотно идет по нашему следу, а следовательно, представляет опасность и для нас, и для нашего подопечного испанских кровей.
— А ну-ка, послушаем музыку высших сфер, — предложил я.
Панин меня понял — вытащил портативное радиоустройство, поколдовал над ним. Автомобиль проследовал мимо нас, я успел заметить в его салоне два целенаправленных профиля. Один из которых был мопсообразен.
— Уже двое, — тоже заметил Панин.
— Чтобы удобнее было менять колеса, — хмыкнул я.
— А что сейчас будет? — не выдержала Маргарита. — Мы их взрываем, что ли?
— Это в следующий раз, — успокоил я девушку.
Наконец Панин включил механику, и мы услышали на фоне шума мотора голоса:
— Вроде сюда? Тормози-ка.
— «Анонимный пункт»… Бр-р-р!..
— И не говори: найду этого бляденыша, кишки завяжу морским узлом…
— А я помогу.
— Ну, я пошел… Ты тут смотри… Ох, не нравится мне все это… Иду, как в жопу.
Раздался удар дверцы, кряхтенье водителя, его сладкий зевок…
Я представил выражение лица Венеры Костюк и её оскорбленные чувства, когда заявится мопс в кепке. Все с той же проблемой. И потребует предъявить журнал. С засушенным тараканом. Многое бы отдал, чтобы поприсутствовать при этой сценке. Да нельзя. Надо торопиться. Чтобы победить в этой гонке.
— Здорово! — проговорила Рита. — А это кто такие?
— Детка. Еще один такой вопрос, и ты пойдешь… — вспылил я. — Туда, куда… — кивнул на радиодинамик. — Ну, ты знаешь, куда.
