— Что она должна была мне рассказать? — всполошилась Барбара. — Объясните мне наконец, что происходит!
— Вам лучше присесть, мадам, — сказал Коннор. — Разговор нам предстоит серьезный.
Молча выслушав рассказ Коннора о побеге Новака и Лу-каша из тюрьмы и злоключениях Синди, связавшейся с Билли Вегой, Барбара побледнела. А после двух выпитых чашек крепкого чая она стала смотреть на Коннора уже без явной ненависти в глазах.
— Синди звонила мне примерно с неделю назад, — наконец произнесла она. — Но я перед этим выпила успокоительное и плохо понимала, что она мне говорит. Однако ни о каких экзотических танцах она и словом не обмолвилась, ровно как и о том, что ее там удерживает против ее воли какой-то негодяй. Бедняжка!
— Мама, ты помнишь, как тебя навещала Тония? — спросила Эрин у Барбары.
Мать насупила брови.
— Смутно. Она работает медсестрой, не так ли? Довольно симпатичная брюнетка, имеющая странную привычку говорить очень громко? Да, она была у меня недавно.
— Она рассказала мне о телевизоре и фотографиях, мама… Барбара вздрогнула при упоминании телевизора, помолчала и с недоумением спросила:
— О каких фотографиях, доченька?
— Разве ты не помнишь?
— Нет! Историю с телевизором помню, на меня нашло какое-то безумие. А какие снимки ты имеешь в виду, я понятия не имею! — Барбара всплеснула руками.
Эрин встала и вышла из кухни. Уставившись друг на друга, Коннор и Барбара молча слушали отзвуки ее шагов.
— Моя жизнь рушится, — прошептала Барбара.
— Я вам сочувствую. Сам пережил нечто подобное. — Коннор тяжело вздохнул.
— Но мне бы не хотелось, чтобы ты видел, как это происходит со мной, — заметила Барбара.
— Даже и не знаю, что вам на это сказать, — пожав плечами, промолвил Коннор.
— И не надо, — холодно сказала Барбара.
Коннор закрыл рот и поджал губы.
Вернувшись вскоре на кухню, Эрин положила на стол стопку фотографий. Лица запечатленных на них людей были изуродованы ножницами или бритвой, глаза, носы и рты кем-то вырезаны.
Барбара охнула и прикрыла рот ладошкой. Очевидно, ощущая тошноту, она стремительно выбежала из кухни в туалет. Оттуда послышались характерные звуки: Барбару вырвало. Эрин вскочила, чтобы ей помочь, но Коннор остановил ее:
— Пусть переведет дух!
Забурчал туалетный бачок, зажурчала вода в стульчаке, из уборной вышла Барбара, обтирая полотенцем лицо.
— Я этого не делала, — глухо сказала она. — Я не могла изуродовать изображения своих детей. Это какая-то чертовщина!
Эрин взяла снимок, на котором она была запечатлена в подростковом возрасте вместе с сестренкой, сидящей у нее на коленях, и сказала:
— Если ты не делала этого, мама, значит, это сделал кто-то другой. У тебя есть какие-то предположения на сей счет?
Барбара прикрыла полотенцем рот и покачала головой. Эрин опустилась на табурет.
— У меня должны были сохраниться негативы. Я немедленно отпечатаю с них новые фотографии, все без исключения.
— Но что это изменит? — спросил Коннор.
— Мне плевать! Нужно что-то предпринять, чтобы полегчало на сердце. Извини, мне надо выйти. Я скоро вернусь.
Она вновь оставила его наедине с Барбарой. Коннору показалось, что его живьем поджаривают на тлеющих углях, насадив на шампур. Обменявшись угрожающими взглядами, словно боксеры на ринге, они какое-то время молчали. Наконец Коннор спросил:
— Вы, случайно, не замечали следов взлома на замках?
Барбара покачала головой.
— А ваша охранная система в порядке? Вы давно ее проверяли?
— Да, все нормально, — уверенно ответила Барбара. — Я регулярно осматриваю замки и включаю охранную сигнализацию.
— А кому еще, помимо вас, известен секретный код?
— Я сменила его, когда арестовали Эдди. Нынешний код знаем только мы с дочерьми. Кстати, замки я тоже поставила новые.
— Странно…
— Вы думаете, я сошла с ума?
Коннор пристально взглянул ей в глаза, подумал и сказал:
— Нет, я не считаю вас сумасшедшей, миссис Риггз. Тут дело в чем-то другом…
— Вот как? — осевшим голосом переспросила она.
— Разумеется! — твердо сказал Коннор. — Мне доводилось общаться с сумасшедшими. Вы на них не похожи. Несомненно, вы напуганы, подавлены, утомлены. Однако с психикой у вас все нормально. Следовательно, вам морочит голову человек, обладающий огромными возможностями.
Барбара вздрогнула и хрипло спросила:
— Новак?
— В первую очередь я подозреваю его, — сказал Коннор.
— Но ведь до недавнего времени он содержался в строго охраняемой тюрьме!
— И тем не менее я остаюсь при своем мнении. Имея такие деньги, как у него, можно многое себе позволить. А он затаил обиду на вашего супруга. И, что существенно, Новак безумен. От всего происходящего в этом доме просто воняет безумием.
— Выходит, кто-то хочет внушить мне, что я схожу с ума?
— Не совсем так, — сказал Коннор. — Кто-то задался целью свести вас с ума. Потому и был использован трюк с телевизором. Вам, вероятно, это не известно, миссис Риггз, однако новейшие электронные устройства позволяют перенастроить телевизор таким образом, что становится возможным управлять им на расстоянии.
— Это Эрин рассказала вам о тех ужасных видеозаписях?
— Давайте поступим так: попросим одного моего приятеля, эксперта в этой области, осмотреть ваш телевизор. Сам я, к сожалению, профан в технике. Вы согласны, Барбара?
— Все это звучит так странно… Как если бы мы пытались разгадать загадку НЛО или тайну убийства Джона Кеннеди. Эта история смахивает на заговор параноиков.
— В самое яблочко! Именно это я и подразумевал, утверждая, что такое могло прийти в голову только безумному Новаку! — воскликнул Коннор с нескрываемой радостью.
Барбара помолчала, прищурившись, и все-таки спросила:
— Да вы сами-то нормальны? Только параноик способен с восторгом говорить о таких жутких вещах.
С трудом подавив гнев, Коннор внезапно подумал, что пора проанализировать все странные происшествия, случившиеся с ним самим за минувший год. Выстраивалась любопытнейшая логическая цепочка: предательство Эда, гибель Джесса, его собственная травма и кома, ночной звонок неизвестного в гостиницу, необъяснимое появление Габора Лукаша в подозрительном черном внедорожнике, преследовавшем их с Эрин на магистральном шоссе.
— Вам известно, миссис Риггз, что я был полицейским. И вы знаете, чем это обернулось для меня. Скажите, разве можно упрекать меня после этого в излишней подозрительности.
Барбара уставилась в чашку, признав справедливость его слов.
Понимая, что он пытается убедить в своей правоте не столько собеседницу, сколько самого себя, Коннор с жаром продолжал:
— В подобной ситуации нужно доверять инстинктам, иного не дано. Если не полагаться на интуицию,
