– В таком случае не найдется ли у тебя амулет-якорь, который можно использовать для того, чтобы закрепить сферу-оракул? Я пока еще не завершил исследования утечки эфирной энергии сквозь стекло.
Уэнсомер положила ему в ладонь камень, по виду напоминавший гранат, в серебряной оправе. Это украшение обычно красовалось у нее в пупке.
– Когда-то он принадлежал могущественному колдуну, которого убило и съело огромное кожекрылое существо из эфирного мира, – я говорю о камне, а не об оправе.
– Надеюсь, что так, – кивнул Ларон.
– Девяносто лет камень оставался в желудке твари, пока он не состарилась и не стала почти слепой. Она превратилась в то, что называют порой созданием привычки, – так как перемещалось по знаком траекториям, а потом кое-кто построил замок на вершине горы, где намеревался каждое лето устраиваться с комфортом. На следующий год существо прилетело к башне, просунуло голову в окно спальни и сломало шею. Когда тело кожекрылого порубили на куски, в желудке обнаружили этот камень. В эфирном мире он приобрел яркость и невероятную прочность.
– О! А как тебе удалось заполучить его?
Уэнсомер нахмурилась, отвела глаза. Наконец, чуть ссутулившись, она уставилась за окно:
– В ту ночь я была в этой спальне, а Ровал…
– Довольно! Я не хочу больше ничего знать.
Ларон соорудил отличное эфирное сплетение энергетических потоков и установил его над фрагментом стекла из Ларментеля. Основа оракула начала излучать голубоватое свечение, которое вскоре стало незаметным, так как его заглушил красный свет, исходивший от камня Уэнсомер с того момента, как он взял в ладонь сплетенную сеть. Затем Ларон сжал руку в кулак прямо над камнем, а когда снова раскрыл ладонь, причудливая форма исчезла.
Веландер с нарастающим ужасом наблюдала за операцией. Эфирное плетение, соединявшее стекло со сферой-оракулом, было слишком грубым, чтобы уловить такое слабое и рассеянное присутствие, как ее таящая в эфире сущность. Она оставалась в темноте, отчаянно цепляясь за оранжевую нить.
«Когда придет смерть, я этого даже не замечу, – говорила она себе. – Просто накатит дремота, постепенно превращающаяся в ничто. Вероятно, я заслуживаю этого. Целый континент был уничтожен, а я думала лишь о том, как отомстить Терикель. Что же тогда называть злом? Истинным злом? Терикель никогда не переставала сражаться с Варсовраном и его огненными кругами; она оплатила путешествие „Лунной тени“ на Торею. А Серионезе устраивала интриги, вела свою игру, чтобы захватить власть. Она была похоже на черную птичку, коллекционирующую яркие клочки тряпья и цветные стеклышки для своего гнезда».
Веландер задумалась о том, сойдет ли она с ума по мере угасания ее сущности. «Мне никогда не нравился Феран, – решила она. – Наверное, мне нужно было удивить Терикель чем-то более приятным? Может, Ларон? Бедный Ларон, но по крайней мере хоть ему удалось преодолеть все тернии и выйти на дорогу к счастью. Он сражался за доброе имя Пеллиен. Никто другой не сделал бы этого. Стал бы он сражаться за меня, если бы знал, что я все еще цепляюсь за существование? А Терикель – она была шпионом ордена Метрологов. Не Старейшина ли направила ее в постель к Ферану? Обманул ли ее Феран так, как сумел обмануть меня? Должно быть, так. Мы были с ней так близки, она, наверное, чувствовала то же, что и я. Должно быть, она ненавидела Ферана, как и я; безусловно, она лишь исполняла свой долг. Бедная Терикель. Сначала лишенная девственности Фераном, потом преследуемая всеми остальными. За исключением Ларона. В конце концов, когда все другие так или иначе ушли, Ларон остался. Когда я превращусь в ничто, когда окончательно умру, стекло, с которым связана моя осевая нить, все еще будет покоиться у груди Ларона. Он будет рядом со мной, я не умру в одиночестве.
Так, не сойду ли я с ума? Ликуя каждый раз, когда кто-то соблазняет Ларона? Отчаянно мечтая о прощении Терикель, готовая умолять прежнюю подругу и наставницу о сближении? Может быть, наоборот, впервые за многие годы я становлюсь здоровой, вменяемой? Вероятно, я прихожу в сознание. Внезапно все стало таким ясным и определенным. Ларон, я не достойна того, чтобы любить тебя, но я тебя боготворю. Будь моя воля, я бы стала тобой. Если бы существовали средства, способные привести тебя на темный и сужающийся путь, на котором я оказалась, я бы ни секунды не колебалась и тут же воспользовалась бы ими».
Хадьял был таким маленьким местечком, что, стоило появиться поблизости каравану верблюдов, все мгновенно узнавали об этом. От служанок и евнухов школы госпожи Волдеан Долвиенн узнала, что очередные путники направляются на юг, в Баалдер. Это был сарголанский город, хотя там было жарко, сухо и небезопасно из-за того, что людей пустыни и кочевников было больше, чем сарголанцев. Поскольку городок служил северным форпостом королевства, губернатор назначался из Сарголана. И это давало ощущение относительной защищенности всем трем девушкам.
Долвиенн постоянно присматривалась и прислушивалась ко всему, что происходило вокруг. Она привыкла различать ритмы школы, познавала шаги разных охранников, быстро сориентировалась кто и когда входит и выходит, чья смена в какой день. Когда прибыл всадник, уже почти совсем стемнело. Долвиенн мгновенно приникла к одному из отверстий, а потому сумела разглядеть Торагева, чье лицо мелькнуло в свете факелов. Он привязал лошадь, отдал распоряжения стражникам покормить ее. «У Торагева власть», – отметила про себя любопытная девушка. Она поспешила назад, в комнату, зажгла лампу, торопливо погасив искры от трута, опасно разлетевшиеся вокруг. К тому моменту, когда Торагев поднялся по лестнице и вошел в коридор, она уже вытрясала один из половиков. Когда мужчина появился перед ней, она низко поклонилась.
– А честная и преданная Долвиенн, приятно видеть тебя, – сказал он, распахивая плащ.
– Рада видеть вас, господин Торагев, – вежливо ответила девушка.
– Ступай в комнату, мне нужно кое-что обсудить, – распорядился он без дальнейших церемоний.
Оказавшись в комнате, он повел себя хитро и осторожно, словно у него не было в школе никаких дел. Он взял Долвиенн за руку и подвел к окну.
– Дым и свечение вон в той стороне – это знаки остановившегося на привал каравана, – начал он, указывая на отдаленные костры. – Те люди только что прибыли из Залмека и направляются на юг, в Баалдер.
– Баалдер, в Сарголанской империи? – спросила Долвиенн, отлично изображая смесь надежды и наивности.
– Да. Баалдер находится в двух сотнях миль отсюда, за пустыней. Меньше чем через неделю караван
