далеко, но тихое море предоставляло шанс выжить, которого не было бы вовсе, останься он на берегу.
Конан на скаку спрыгнул с коня, срывая с себя кольчугу. Желтую заририйскую косынку он ловко превратил в котомку и, доверху набив ее золотом, привязал к поясу. После короткого размышления он вонзил меч в ножны и также закрепил на боку. Затем, набрав в легкие побольше воздуха, киммериец нырнул в теплую голубую воду.
Крики башкар пронзили его слух, когда он вынырнул на поверхность, лихорадочно сражаясь с прибоем. Усилием воли Конан поборол соблазн отделаться от тяжелой ноши: мешочек с золотом мог весьма пригодиться при посадке на корабль… если, конечно, ему суждено было доплыть до далекого судна!
Между тем дикари вовсе не собирались так просто отпускать свою добычу. Безбожно ругаясь, обманутые преследователи сбрасывали с себя одежду и прыгали в воду с кинжалами в зубах. Через минуту к ним подоспели лучники, выпуская град стрел. Киммериец искренне благодарил судьбу за то, что башкары были худшими лучниками во всем Иранистане, не то плавать бы ему сейчас кверху брюхом, как загарпуненному карасю.
– Свинья заририйская! – кричали они с берега. – Чтоб твои кости обглодали рыбы!
Конан с удовольствием посмеялся бы над беспомощными недотепами, но должен был беречь дыхание. Он заплыл достаточно далеко, чтобы не бояться стрел, однако дюжина дикарей по-прежнему его преследовала. Отягощенный своей ношей, он чувствовал, что теряет скорость, башкары же плыли в пределах броска кинжала и с каждым взмахом волосатых рук становились все ближе.
ГЛАВА 3
НА БОРТУ «МИСТРИСС»
Конан прибавил темп, задействовав последний резерв иссякающих сил. Груз, что болтался у него на поясе, давно бы отправил на дно человека менее выносливого. Однако, загребая могучими руками, северянин умудрялся передвигаться со скоростью, которой могли позавидовать многие морские твари.
Ритмично дыша, варвар проворно чередовал движения рук и ног, используя даже самую крохотную мышцу своего тела для достижения максимальной скорости. Когда то, к чему он стремился, обрело очертания корабля, Конан смахнул с лица мокрые волосы и оглянулся назад.
Большинство преследователей, более привычных к седлам, чем к морю, отказались от погони. Некоторые из них едва шлепали руками, слишком обессиленные, чтобы плыть обратно. Их соплеменники, оставшиеся на берегу, казались теперь мелкими жуками.
– Собаки! – крикнул им киммериец.
В это обращение варвар вложил столько чувств, что даже сбился с дыхания. Конан позволил себе минутную передышку, прежде чем вновь отправиться в путь.
Вскоре он оказался настолько близок к судну, что мог изучить его в деталях. Это была широкая галера с высокой кормой и оформленная в стиле, обычном для вендийских кораблей.
Судно размещало двадцать гребцов, по десять на каждом борту, но его хозяин, по-видимому, не очень- то любил тратиться на батраков, и поэтому за работой Конан видел только десятерых. Никаких знаков отличия заметно не было. Но от опытного глаза киммерийца не ускользнули детали, говорящие о принадлежности судна к грузовому флоту Вендии. Галера также была снабжена парусом, от которого, впрочем, сейчас было мало толку.
Конан потянул воздух. Нет, судно не было невольничьим. Такие суда всегда имели характерный запах, который варвар узнавал безошибочно. Свободный корабль, страдающий к тому же явной нехваткой гребцов, мог подобрать Конана. Уж кто-кто, а киммериец-то умел обращаться с веслом. Да и, пожалуй, лучше оплатить проезд потом, чем золотом.
Кроме того, сильный мужчина, хорошо управляющийся с мечом, мог оказаться весьма полезен. Капитаны маленьких торговых судов жили в постоянном страхе, рискуя в любую минуту стать жертвой разбойного нападения. Конан вспомнил, как не так уж давно сам охотился на такие вот суденышки. Его тогдашнюю напарницу звали Бэлит. Это была удивительная женщина – прекрасная и беспощадная в равной степени. Ее остроносая «Тигрица» с восьмьюдесятью гребцами на борту в два счета расправилась бы с этаким корытом.
Романтичные воспоминания о годах, проведенных с Бэлит, нахлынули на варвара, словно ливень. В течение нескольких лет лихая парочка не давала житья стигийским купцам. А частые набеги пиратов приводили в ужас население прибрежных городов.
И надо сказать, киммериец никогда не встречал второй такой женщины. У них было так много общего! Так же, как Конан, она обожала странствия, так же, как Конан, была беспощадна к врагам… и так же горячо умела любить. Среди множества женщин, когда-либо деливших с ним ложе, было немало красавиц, но вряд ли хоть одна из них могла сравниться с Бэлит. Любовный аппетит шемитской разбойницы поистине не знал границ, а кровавые баталии только разжигали пламенную страсть. Всякую ночь после очередного набега она превращалась в фонтан необузданных чувств, вызывая у варвара столь же сильное ответное влечение. В объятиях киммерийца она была словно дикая лесная кошка – такая же хищная и нежная одновременно. Иногда влюбленные оказывались настолько увлечены друг другом, что не замечали, как закат сменялся рассветом. Неуемную жажду любви шемитки могла превзойти разве что ее страсть к наживе. Именно из-за ее безумной алчности они в конце концов и расстались. Конан тосковал по своей пиратской принцессе и замечал, что невольно избегает моря с того самого дня, как потерял возлюбленную. Разбойная жизнь с тех пор утратила для него всякий интерес…
Лицо киммерийца напряглось и застыло, словно каменная маска. Сейчас не время было предаваться воспоминаниям. Несколько башкар с ослиным терпением продолжали его преследовать, а Конан пока вовсе не собирался встретиться с Бэлит в аду.
Оглянувшись назад, он увидел только троих дикарей, претендовавших на первенство в заплыве. По мере того как они стремительно сокращали разрыв на дистанции, варвар все отчетливее замечал зловещий блеск кинжалов, зажатых в зубах.
Пожалуй, теперь он бы мог с ними сразиться. Своим упорством дикари давно заслуживали высокой чести умереть от меча киммерийца. Эх, будь он на суше, не задумываясь снес бы тупицам головы. Однако махать тяжелым мечом, находясь в свободном плавании, представлялось нелегкой задачей. Не говоря уж о том, что тяжелый мешок безжалостно тянул на дно. Конечно, он знал, что при необходимости избавится от золота, однако сейчас, когда он был так близок к цели, это казалось особенно досадной потерей.
Неожиданное движение справа привлекло внимание киммерийца. Этого еще не хватало! Сверкая чешуей под прозрачной водной гладью, в каких-то нескольких футах от него скользило длинное серебристое
