-- Русские взобрались на верх холма!
-- Так сбросьте их обратно!Мои нукеры сражаются как звери, но уже много убитых...
-- А почему ты не с ними?!
-- Я прошу помощи, -- растерянно произнес Ишим.
-- У меня нет лишних воинов... Ты должен остановить их! Должен! Слышишь? -- Но вдруг хан повернулся в противоположную от реки сторону и прислушался. -- Слышите? -- спросил он сыновей.
-- Нет, -- отозвались они.
-- Конский топот... Что это может быть?
-- Мухамед-Кул ранен, -- донеслось снизу, но Кучум словно не слышал этого крика, а напряженно смотрел невидящими глазами в противоположную от реки сторону. И тут все явственно различили глухой топот, который может производить лишь мчащийся галопом табун коней.
-- Как я не подумал об этом, -- сжал кулаки Кучум. -- Они гонят на нас наших же коней! Надо уходить. Мы проиграли.
Асманак кинулся к ханской охране, что держала под уздцы запасных коней, и подвел к отцу его любимого скакуна. Кучум легко как и прежде вскочил в седло и, не дожидаясь сыновей, поехал вдоль обрыва, гордо подняв голову, не разбирая дороги, целиком доверясь коню Сыновья последовали его примеру, проскочив совсем рядом с сотнями Ивана Кольцо, бегущими к ним наперерез, и скрылись в лесу в сопровождении небольшого отряда охраны.
-- Видал? Ушли! -- выругался Кольцо, разгоряченный боем, с окровавленной саблей в руках, указывая Ларьке Сысоеву на группу всадников, въехавших в лес.
-- Не догнать, -- махнул рукой тот, -- еще встретимся.
А с холма разбегались татарские воины, отбиваясь от наседавших на них со всех сторон казаков, и меж них носились обезумевшие кони без седел, понукаемые выскочившей из засады полусотней Никиты Пана.
ПОЗНАНИЕ ВЕЛИЧИЯ
В Бухару к Абдулле-хану прибыли гонцы от хана Кучума Они долго дожидались, когда достопочтенному хану доложат о них. Потом ждали, когда будет назначен день приема, а тем временем по Бухаре поползли слухи, будто бы хан Кучум потерял Сибирское ханство Купцы, что отправились в Кашлык и не доехали до него, повернув обратно, сообщали такие подробности, что вокруг них собирались огромные толпы слушателей.
-- Приплыли русские бородатые мужики на огромных лодках, -- рассказывал пожилой Рахман-Кули, непрестанно вздыхая и делая скорбные глаза, -- а лодки у них такие, что реку перегородить могут. Напали они на главный город Кашлык ночью и хану едва удалось спастись, верные люди помогли.
-- А казна как? А жены ханские? А дети? -- торопили купца любопытные слушатели.
-- Слава Аллаху, все успел хан с собой захватить. Но только недалеко он ушел, опять нагнали его русские скороходы, окружили со всех сторон и началась сеча великая...
-- Победил хан Кучум? Скажи, не томи...
-- И на этот раз удалось ему вырваться и уйти в степь. Там он окружил себя верными людьми и храбрыми воинами и послал гонцов к нашему великому хану Абдулле, прося у него помощи.
-- Видели мы тех гонцов, -- кричали собравшиеся. -- Тощие и оборванные ходят по городу. Совсем нищие...
-- Вот скоро снарядит наш хан великое воинство и отправит его против русских, изгонит их из Сибирского улуса.
-- А как же нам торговать с Сибирью? -- советовались меж собой почтенные бухарские купцы. -- Я там оставил своих товаров прошлым летом два десятка тюков в надежде, что нынче вернусь и выгодно обменяю их на меха. Пропали мои товары!
-- И у меня остались должники в Сибири, -- вторил ему другой купец. -Где я их теперь найду?! А если их убили? Я разорен!
Слухи обрастали невероятными подробностями. Сообщалось, будто бы русские воины идут на Бухару, собирая вокруг себя ее давних недругов, а хан Кучум схвачен и казнен. Жен и детей же его, заковали в цепи, свезли в Москву. Слухи дошли до Абдуллы-хана раньше, чем сибирские послы переступили порог его дворца.
Поэтому он велел призвать к себе Амар-хана с сыновьями и князя Сейдяка, который успел прославиться как доблестный воин и получил уже звание тысяцкого.
О событиях в Сибири стало известно и Зайле-Сузге. Но она боялась доверять слухам, понимая, насколько они могут быть нелепы. Когда Сейдяка и Амар-хана с сыновьями призвали во дворец, то она безошибочным женским чутьем угадала, что этот вызов напрямую связан с сибирскими событиями.
-- Вот и настал час твоих испытаний, -- напутствовала она Сейдяка. -Хан Абдулла наверняка предложит тебе совершить поход в Сибирь, чтоб навести там порядок.
-- Почему ты так считаешь? -- спросил он мать, хотя и сам догадывался, неспроста зовут его во дворец, что-то случилось.
-- Я давно ждала этого. К тому же сердце матери знает все наперед. Любая мать переживает за своего ребенка.
-- Зачем ты так? Какой я ребенок?
-- Ты для меня всегда им останешься.
-- Амар-хан ждет господина, -- поторопил его вошедший слуга.
-- Только не принимай поспешных решений, -- напутствовала Зайла-Сузге сына.
Хан Абдулла принял их весьма милостиво, расспрашивал о здоровье и одарил молодых ханов вместе с Сейдяком дорогим оружием.
-- Вам, верно, уже стало известно, -- перешел он прямо к делу, -- что в Сибирском ханстве изгнан из своей столицы хан Кучум?
-- Да, мне сообщили об этом, -- наклонил седую голову Амар-хан. -- В городе только и разговоров, что об этом.
-- Наши купцы понесут большие убытки, если русские запретят им торговать в Сибири и менять свои товары на меха. Зато московские купцы поимеют огромную выгоду. Кучум прислал гонцов и просит помощи в борьбе с русскими. Я решил поступить иначе. -- Абдулла-хан внимательно вгляделся в лица слушателей и продолжил:
-- Говорят, сколько не латай старую крышу в одном месте, она в другом протечет. Видно, стар стал хан Кучум, кончились его силы. Не смог удержать Сибирь, и я волей своей снимаю с него титул Сибирского хана. Пусть хан Сейдяк по праву престолонаследства примет этот высокий титул. Готов ли ты?
-- Готов, мой хан, -- опустился на одно колено Сейдяк.
-- Прочтите ему наш указ и вручите грамоту на владение сибирскими землями, -- кивнул хан визирю.
Когда церемония была окончена, то он обратился к сыновьям Амар-хана, стоявшим тут же с опущенными головами:
-- Знаю вас как храбрых воинов, детей славного Амар-хана, а потому поручаю всем троим идти вместе с ним, -- указал он рукой на вставшего с колен Сейдяка, -- защищать нового Сибирского хана и помогать в делах больших и малых. В его власти карать и миловать своих подданных по заслугам. Только передо мной будет держать ответ хан Сейдяк. Направляю сотню воинов для личной охраны, но войско придется набирать в Сибири сообразно с обстоятельствами. Да благословит вас Аллах!
Зайла-Сузге узнала о даровании сыну титула хана Сибирского со слезами на глазах. На другой день она сказала ему:
-- Как хочешь, а я одна здесь не останусь. Не хочу больше жить в чужом доме. Хоть Амар-хан и хороший, добрый человек, но тяжело мне. Не было у меня всю жизнь собственного дома. Так хочу хотя бы на старости лет быть рядом с тобой. Когда ты станешь ханом, то, возможно, найдется для матери старая землянка, где смогу спокойно умереть. И еще хочу понянчить внуков... Не откажешь матери в столь малой просьбе?
-- Конечно, -- Сейдяк совсем не ожидал подобного поворота, -- но только не сейчас. Как ты поедешь, когда в Кашлыке русские? Нет, тебе придется подождать...
-- И дня без тебя на останусь, -- решительно заявила Зайла-Сузге, -- а коль не захочешь взять меня с собой, то... то найду с кем мне добраться до Сибири Меня ничто не остановит...
