Лорен дала себе слово купить все книги Арчера, причем в твердых переплетах, а не в мягкой обложке.
– Проданные работы помечаются? – спросила она, с трудом сдерживая радость.
– Разумеется. Этим занимается миссис Лейтон. – Лорен быстро нашла Виолу – она прикрепляла золотую табличку «Продано» к пейзажу за решетчатым окном Чистопольской тюрьмы. Это грустное полотно приобрела леди Фиона.
– Уже продано больше половины картин! – Виола обняла подругу. – Представляю, как я сообщу об этом ему…
– Он еще не знает?
– К нему не пробиться. Пока что я не хочу там появляться.
– Из-за Клайва? – Лорен заметила в толпе, осаждавшей Игоря, Клайва и Мутси.
– До Клайва мне больше нет дела. Но взгляни на Мутси!
Мутси откровенно заигрывала с Игорем, встречая каждое его слово оглушительным хохотом.
– Ну, я думаю, у Игоря хватит ума не польститься на эту потаскушку.
– Меня беспокоит другое: видишь, как ревнует Клайв? Ведь Игорь обладает всем, чего у Клайва нет и в помине. Как бы он не наговорил Игорю гадостей. Нам только скандала не хватало.
– Позови на помощь Райана, – посоветовала Лорен.
Виола бросилась его разыскивать, а тем временем кассирша дважды показала Лорен десять пальцев. Количество проданных картин достигло двадцати! Забрезжила мечта всех галерейщиков – продажа всех выставленных картин. Пусть Финли Тиббеттс подавится собственной шляпой!
– Лорен, можно вас на два слова? – обратился к ней по-японски Тэк.
– Пожалуйста, – ответила она по-английски, решив не давать ему спуску. Пусть говорит на ее языке, раз находится на ее половине поля.
– Я хочу купить «Настоящую любовь».
– Эта картина не продается. Мы выставили ее, только чтобы показать, в каком направлении Игорь работает теперь.
Как видно, чутье ее не подвело: Тэк сразу уловил, что Игоря ждет большое будущее!
– Я предлагаю полмиллиона фунтов стерлингов.
Лорен изумленно уставилась на него. Он не может говорить это серьезно! Максимум, что они запросили, – четверть миллиона за «Волгу», пейзаж с зимней рекой. Как раз эта картина все еще не была продана.
– Вы не находите, что мистер Макаров имеет право сам рассмотреть мое предложение? – Тэк тоже перешел на английский.
– Он все равно его не примет. Этот портрет значит для него слишком много.
Тэк понимающе улыбнулся:
– У каждого своя цена.
– Хорошо, я ему скажу, но сейчас не самый удачный момент.
Операторы устанавливали осветительные приборы, готовясь к съемкам интервью. Лорен заметила улыбку доктора Дигсби и неожиданно подумала, что, может быть, момент как раз удачный.
– Идемте.
Она взяла Тэка за руку и повела к толпе, облепившей Игоря. Камеры заработали: началось интервью. Игорь стоял один в круге света; Мутси, Клайв и остальные отступили.
– Игорь, – обратилась к нему Лорен, бесцеремонно прервав интервьюера, – господин Накамура предлагает полмиллиона фунтов стерлингов за «Настоящую любовь».
– Все остальное уже продано, – добавил Райан, внезапно выросший рядом.
Толпа ахнула. Первая выставка – и аншлаг! Плюс к тому – потрясающее предложение от одного из богатейших в мире коллекционеров. Настоящая сенсация!
– Эта картина не продается, – ответил Игорь без малейшего колебания.
– Божественно, просто божественно! – простонал за спиной Лорен доктор Дигсби.
– Миллион фунтов, – сказал Тэк.
По залу пронесся удивленный ропот. Лорен огляделась и увидела Пола и Джиту – они стояли в толпе вместе со всеми. Зная, что сейчас гостям не до нее, она сжала Райану руку.
– Не продается, – повторил Игорь механически.
– Мистер Макаров, покажите нам «Настоящую любовь»! – взмолился телерепортер.
Игорь шагнул в сторону – оказалось, он заслонял портрет собственным телом. Толпа рванулась вперед, камеры ожесточенно застрекотали, зал озарился вспышками.
– Полтора миллиона фунтов. – Тэк произнес это негромко, но его все услышали, несмотря на гомон.
В этот раз Игорь ответил не сразу. Он пристально посмотрел на Тэка, и Лорен решила, что сейчас он даст слабину. «У каждого своя цена», – вспомнила она слова Тэка.
– Это портрет женщины, которую я люблю. Он навсегда останется у меня. У него нет цены.
– Два миллиона!
В галерее стало тихо. Все взгляды были устремлены на Игоря. Люди перестали дышать.
– Да будет благословен господь! – прошептал за спиной Лорен доктор Дигсби.
Услышав его слова, она не обернулась, а только сильнее сжала руку Райана. Предложенная Тэком цена побила все дебютные рекорды.
Виола стояла неподалеку от Лорен и хмурилась, не спуская глаз с Клайва Холкомба. Тот протиснулся к портрету и пристально его изучал. Потом перевел взгляд на Игоря, и этот взгляд был полон ненависти.
– Дикий Запад! – воскликнул Игорь со смехом. – С ума сошли! Никакая картина не стоит так много. Говорю в последний раз: «Настоящая любовь» не продается.
– Задай им жару, сынок! – раздался не по годам громкий голос леди Фионы. Вцепившись в стакан с «Си бриз», она взмахнула указкой, как саблей. Ее трон на колесиках двигался к Мутси, которая завороженно смотрела на Игоря.
– Аллилуйя! – подытожил доктор Дигсби. Зал огласился криками. Телерепортер комментировал происходящее в прямом эфире, камера шарила по толпе. Сначала оператор показал крупным планом принцессу Анну, потом сфокусировал объектив на Игоре. Рядом с Игорем стоял Клайв Холкомб. Лорен вдруг испугалась, что он стоит слишком близко к картине. «Надо было застраховать портрет на большую сумму», – пронеслось в голове, но Клайв довольно мирно наклонился к Игорю и с ухмылкой прошептал что-то ему на ухо.
За этим последовал мгновенный и сокрушительный удар под дых. Второй удар угодил Клайву в челюсть и сшиб с ног. Клайв упал на руки Мутси, та тоже не удержалась на ногах и шлепнулась прямо перед креслом леди Фионы.
– Повторишь – убью! – громко сказал Игорь. Репортеры заработали вспышками, как одержимые; телекамеры снимали бесчувственного Клайва и леди Фиону, пытавшуюся его оживить душем из остатка коктейля.
– Господь любит сенсации! – провозгласил доктор Дигсби.
Не дожидаясь окончания скандала, Дэвид схватил Саманту за руки и потащил из галереи, уверенный, что их никто не заметит. Он не ошибся: никто не торопился уходить, не считая принцессы Анны, которую телохранители вывели из зала в тот самый момент, когда Игорь занес кулак для удара.
– В «Савой»! – приказал Дэвид таксисту, залезая следом за Самантой на заднее сиденье.
– Я думала, ты остановился в «Браунз». – Это была первая законченная фраза, услышанная им от Саманты с того момента, как он разбил ее статуэтку. Он втолковывал Саманте, что дает ей деньги лишь при условии, что сам руководит ее карьерой, но не слишком преуспел: она продолжала дуться.
– «Савой» тебе понравится больше. Там прекрасный парк на берегу Темзы.
Она молча смотрела прямо перед собой, и тогда Дэвид решил, что пора посвятить ее в план, который обдумывал весь вечер.
– Я хочу, чтобы ты переехала в Нью-Йорк! Я поселю тебя в пентхаусе, еще лучше, чем у Лорен. У тебя будет собственная горничная…
