и за его пределами несколько десятилетий гадали, что же происходило за закрытыми дверями зала судебных заседаний. Суд и расправа над Тухачевским вызвали также оживленные комментарии в зарубежной прессе, особенно в Германии, где возмущались, что подсудимых обвинили в преступных связях с германской разведкой и руководством рейхсвера. Немцы прекрасно поняли, что участников 'военно- фашистского заговора' сделали немецкими и японскими шпионами только потому, что в тот момент у Советского Союза были напряженные отношения с этими странами. Можно не сомневаться: проходи следствие и суд после советско-германского пакта о ненападении от 23 августа 1939 года, Тухачевского объявили бы агентом не Германии и Японии, а Англии и Франции. Благо, в обеих странах Михаил Николаевич бывал и с тамошними военными и политиками встречался. Немецкий военный журнал 'Дейче Вер' в связи с казнью Тухачевского 24 июня 1937 года писал:
'В первых числах мая были собраны 'доказательства' о мнимой подготовке переворота силами Красной Армии. Обвинения против Тухачевского были собраны полностью и объявлены в присутствии всех Народным комиссаром обороны: Тухачевский готовил переворот для того, чтобы объявить национальную военную диктатуру во главе с самим собой'.
Вермахт, несомненно, получил в целом достоверную информацию о заседании Военного совета, где Ворошилов и Сталин шельмовали 'заговорщиков'. Автор появившейся статьи 'Счастье и гибель Тухачевского' высоко оценил талант маршала:
'Тухачевский, бесспорно, был самым выдающимся из всех красных командиров, и его нельзя заменить. История когда-нибудь скажет нам, какую роль он играл в действительности в деле строительства этой армии... Ни один человек никогда не узнает, что происходило на процессе... Наводит на размышления тот факт, что к Тухачевскому присоединились три таких известных представителя младшего поколения, как Уборевич, Якир и Эйдеман... Если при этом учесть самоубийство Гамарника... то дело становится еще более серьезным. Тухачевский хотел быть 'русским Наполеоном', который, однако, слишком рано раскрыл карты, либо же, как всегда, его предали в последний момент. Каганович - Сталин являются снова господами в стране, и Интернационал торжествует. Надолго ли?'
В другом же немецком военном издании, 'Верфронт', констатировалось:
'В противовес краткой эре Тухачевского снова выступили на первый план парадные генералы и герои гражданской войны. Вместе с этим путем восстановления военных советов и значительного усиления политического аппарата восстановлен дуализм, устраненный в интересах боеспособности армии расстрелянным маршалом Тухачевским'.
Офицеры германской армии, равно как и нацистские политические руководители, не сомневались, что улики против Тухачевского и остальных были сфабрикованы. Им-то прекрасно было известно, что маршал не был германским агентом и даже не относился к числу тех, кто симпатизировал Рейху. Расовая теория, исповедуемая нацистами, не позволяла им поверить в то, что кандидат в русские Наполеоны мог иметь связи с евреем и коммунистом Троцким. Поэтому в этой части обвинения против Тухачевского немцы также рассматривали как мнимые. Зато в Берлине вполне допускали, что самый молодой из советских маршалов мог иметь бонапартистские планы, и очень хотели бы видеть в нем борца с 'еврейским влиянием' в советском руководстве. Воплощением такого влияния для Гитлера и его последователей, а также для значительной части германского офицерского корпуса служил Л. М. Каганович, к которому, как думали, всё больше прислушивается Сталин. В Германии вплоть до, 90-х годов ничего достоверного о процессе Тухачевского не было известно. Это обстоятельство поддерживало версии о бонапартизме маршала.
Если бы Гитлер и его генералы узнали о поведении Михаила Николаевича на следствии и суде... О признании им фантастических обвинений. О том, что Тухачевский и не пытался изложить свою программу, подлежащую реализации в случае успеха переворота, а лишь соглашался с пропагандистским сценарием заговора, изобретенного следователями. О том, что Тухачевский умирал со здравицей Сталину на устах... Не мог же, в самом деле, несостоявшийся Бонапарт перед смертью прославлять того, кого собирался свергнуть! И все-таки насчет того, что материалы суда никогда не станут достоянием общественности, немецкий журналист был недалек от истины. Опубликованы только очень небольшие фрагменты стенограммы, которые, как изюм, приходится буквально выковыривать из составленного в 1964 году комиссией ЦК КПСС документа со скучным канцелярским названием: 'Справка о проверке обвинений, предъявленных в 1937 году судебными и партийными органами тт. Тухачевскому, Якиру, Уборевичу и другим военным деятелям в измене родине, терроре и военном заговоре'. Выходит, кому-то (очевидно, органам безопасности) и сегодня есть что скрывать по делу Тухачевского? Окончательно на этот вопрос можно будет дать ответ только после публикации полного текста стенограммы процесса (если она, конечно, не уничтожена осторожными функционерами партии и КГБ).
Когда при Хрущеве стали выяснять, что из предъявленного Тухачевскому и другим является чистым вымыслом, то оказалось, что, за исключением намерения добиться смещения Ворошилова (что само по себе не преступление), всё остальное опровергается объективными данными документов и показаниями уцелевших свидетелей. Так, Путна показал, что когда в сентябре 35-го узнал о своем отзыве с поста военного атташе в Англии в Москву, то сообщил об этом в Париж сыну Троцкого Льву Седову. От последнего в начале октября в Лондон был доставлен пакет с его запиской Путне и 'доверительным письмом' самого Троцкого Тухачевскому. Ознакомившись с письмом, Михаил Николаевич якобы просил Путну передать Седову, что Троцкий может на него, Тухачевского, рассчитывать. Однако на суде маршал говорил о том, что получил письмо Седова, а не Троцкого, но эта нестыковка ни следователей, ни судей не волновала. Сценарий создавался в спешке, и не было времени согласовывать показания подсудимых во всех деталях. Зато удалось добиться от Путны и Тухачевского признания, что они встречались с Седовым в феврале 1936 года в парижском кафе 'Вена' (встречу якобы организовал Путна). Комиссия ЦК обратилась за информацией к бывшему парижскому резиденту НКВД в 1932-1938 годах Афанасьеву, который охотно разъяснил абсурдность всего, что говорилось по этому поводу на процессе Тухачевского:
'Я возглавлял нелегальную резидентуру в Париже, которая занималась, главным образом, разработкой деятельности сына Троцкого - Седова и его окружения... Мы были в курсе дела самой засекреченной конспиративной деятельности Троцкого и Седова. Поэтому, когда ставится вопрос, могли ли иметь место встречи Седова с Тухачевским, Путной и другими военными деятелями Советского Союза, о чем говорилось на процессах, имевших место в Москве с 1936 по 1938 год, то можно утверждать, что это не соответствует действительности... Те агентурные и документальные материалы, которые мы получали в процессе разработки Троцкого, Седова, Клемана и частично РОВСа в Париже, ни прямо, ни косвенно не подтверждали те обвинения, которые выдвигались против военных деятелей Красной Армии в связи с делом Тухачевского, Корка, Гамарника, Путны и др.'
Чекисты очень плотно 'пасли' Седова, окружение которого было нашпиговано секретной агентурой (предполагают, что она приложила руку к смерти сына Троцкого). Тут бы птица незамеченной не пролетела, а тем более маршал, первый заместитель наркома обороны...
И то же самое по другим эпизодам дела. Например, в суде Тухачевский признал:
'Когда в 1932 году Ромм привез мне предложение Троцкого собирать троцкистские кадры, я согласился на это. Таким образом, я считаю начало организации нашего военного заговора с 1932 года'.
Тут сразу бросается в глаза явная неувязка. Если в 1935 году Тухачевский сообщал через Путну Троцкому, что тот может на него рассчитывать, то это можно понять таким образом, что ранее маршал не заявлял о своей поддержке Троцкого. А тут вдруг выясняется, что он был агентом Троцкого аж с 32-го года! Главное же, Ромма, вместе с Тухачевским ездившего в Германию в том году, расстреляли еще в марте 37-го, и в его показания, сочиненные с начала и до конца, следователи еще не рискнули вставить имя Тухачевского - в то время второго человека в Красной Армии после Ворошилова. Создать непротиворечивую картину заговора, основанную на вымышленных показаниях десятков в реальности не связанных между собой лиц, - эта задача людям Ежова была не под силу, особенно в те сжатые сроки, которые поставил перед ними Сталин.
Уже после окончания второй мировой войны получила широкое распространение версия, согласно которой в фабрикации дела Тухачевского роковую роль сыграла некая 'красная папка' о конспиративных связях советских военачальников с генералами рейхсвера, переданная с санкции Гитлера в провокационных целях в руки НКВД. В Советском Союзе эту историю обнародовал Хрущев в заключительном выступлении на XXII съезде партии 27 октября 1961 года:
'Как-то в зарубежной печати промелькнуло довольно любопытное сообщение, будто бы Гитлер, готовя нападение на нашу страну, через свою разведку подбросил сфабрикованный документ о том, что товарищи Якир, Тухачевский и другие являются агентами немецкого генерального штаба. Этот 'документ', якобы секретный, попал к президенту Чехословакии Бенешу, и тот, в свою очередь, руководствуясь, видимо, добрыми намерениями, переслал его Сталину. Якир, Тухачевский и другие товарищи были арестованы, а вслед за тем и уничтожены'.
Как же родилась эта версия?
Впервые тезис о роли германских спецслужб в деле Тухачевского высказал ставший
