детский лепет. Неужели Георгий Константинович в самом деле думал, что обслуживающие его сотрудники МГБ отправят вывезенные из Германии ковровые дорожки в детские дома для чекистских сирот, а на трофейном серебре, вывезенном им, Жуковым, будут обедать и ужинать в столовой на Лубянке? И почему он целых полтора года собирался сдать ненужные якобы ему трофейные ценности в музеи, да так и не собрался? А то, что столовое серебро Георгий Константинович называет 'ненужным барахлом', очень ярко характеризует маршала. Много ли тогда в России было людей, считавших барахлом серебряные вилки и ложки?
Абакумову, Телегину и Крюкову одним из пунктов обвинений на суде было хищение государственного имущества, иначе говоря - незаконное присвоение трофейных ценностей. Но всем трем эта статья шла только в качестве довеска к более серьезным политическим статьям - заговор и антисоветские высказывания. Жукова, на его счастье, Сталин судить не стал. Маршал еще был нужен диктатору. Поэтому Иосиф Виссарионович удовлетворился жуковским объяснением. Только спросил у Молотова, действительно ли Светлана дарила дочери Жукова кольцо с бриллиантом. Молотов это письменно подтвердил. Сталину в данном случае требовалось не доказательство невиновности Жукова, а подтверждение неформальных отношений министра иностранных дел с опальным маршалом, на случай, если все-таки придется дать ход делу о 'заговоре Жукова'. Насчет же трофеев ограничились тем, что основную часть их у маршала изъяли.
Согласись, читатель, невозможно себе представить Суворова, возвращающегося из Итальянского похода с обозом, полным тканями, коврами, фарфоровой и золотой посудой. Или Кутузова, вывозящего из покоренной Бесарабии меха, золото и сотню-другую бочек вина. Также невозможно представить себе фельдмаршала Манштейна, рыскающего по крымским музеям в поисках картин, статуй или древних монет, которые присмотрел для украшения собственного имения в Германии. Или представить себе фельдмаршала Альберта Кессельринга, приказывающего адъютанту упаковать сокровища монастыря Монте-Кассино для отправки в его загородную виллу. А вообразите фельдмаршала Лееба, приказывающего реквизировать для личных нужд знаменитую Янтарную комнату! И только в фантастическом романе можно вообразить генерала Эйзенхауэра, разжившегося за счет трофейных рейхсмарок десятком ружей, радиолами и мехами на шубу жене. Правда, американские и английские генералы, равно как офицеры и солдаты, находились в лучшем положении, чем советские. Все что, им понравится в Германии, Италии или Франции они могли спокойно купить за полновесные доллары и фунты. Присваивать же себе трофейные картины или вазы они считали зазорным. Для западного человека ценность представляет только то, что он сам заработал, получил в награду или в подарок. Для советского человека, которому государство никогда не давало заработать на сколько-нибудь сносную жизнь, то, что удалось присвоить, урвать себе из цепких государственных лап, представляет ценность совершенно особую, недоступную людям Запада. В этом смысле Жуков, как и его коллеги-генералы и их подчиненные - офицеры и солдаты, был вполне советским человеком.
Немцы грабили оккупированные страны, в том числе Советский Союз, - это абсолютно бесспорный факт. Но грабеж этот, за некоторыми исключениями, велся организованно, на государственном уровне. Вывозилось стратегическое сырье, продовольствие, художественные ценности. Солдаты и офицеры иной раз присваивали подсвечники, серебряные ложки или оклады с икон, да еще занимались самоснабжением, отнимая продукты и теплые вещи у местных жителей. Сколько-нибудь ценных вещей в СССР им найти было очень трудно. Тех же велосипедов и радиоприемников в Германии было на порядок больше. Да и командование следило, чтобы подчиненные не переполняли обозы всяким, барахлом. Были в Германии и высокопоставленные коллекционеры трофейных картин, скупавшие произведения искусства по дешевке, а иной раз просто конфисковывавшие их у владельцев. Но это были не генералы, а видные чины нацистской партии - наци No 2 Герман Геринг и гауляйтер Восточной Пруссии (по-нашему - первый секретарь восточнопрусского обкома) Эрих Кох. Генералы вермахта грабежом не занимались.
Для советских солдат, вступивших в Германию, велосипед, радиола и даже банка гуталина были чуть ли не предметами роскоши. Но реально присвоить сколько-нибудь значительное количество ценных вещей могли только офицеры и, особенно, генералы и маршалы. Офицеры имели возможность отправлять объемистые посылки домой, а генералы нередко везли мебель и антиквариат целыми вагонами.
Как подтвердил на суде генерал Телегин, 'на одном из банкетов Жуков обещал дать три дня воли после овладения Берлином. Когда же председательствующий генерал Зарянов резонно уточнил: 'Значит, была дана команда грабить и убивать?', Константин Федорович, испугавшись, что сказал лишнее, испуганно пролепетал: 'Нет, нами велась строжайшая борьба с мародерством'. Вирус барахольства, затронувший многих генералов, не миновал и маршала Жукова. Хотя, как мне кажется, Бог и история отнеслись бы к Георгию Константиновичу благосклоннее, если бы он присвоил вдвое больше трофейного имущества, но зато вдвое меньше положил бы солдатских жизней.
Сталин до поры до времени смотрел сквозь пальцы на трофейные шалости своих генералов и маршалов. Хотя вождя, несомненно, задевало то, что они теперь устраивают свое материальное благополучие как бы помимо него, Сталина. Раньше не только дачи, но и мебель, машины, меха, костюмы, радиоприемники и многое другое Жуков, Телегин, Крюков, Абакумов и прочие получали по распоряжению ЦК, по специально выданным ордерам (в магазинах все равно просто так ничего хорошего нельзя было купить). Теперь же генералы прибирали к рукам все, что плохо лежало, или отоваривались на трофейные рейхсмарки.
В конце 40-х в народе возникла легенда, не имеющая реального основания, но хорошо показывающая, отношение в обществе к трофейным подвигам Георгия Константиновича. Будто бы Сталин пришел на свадьбу дочери Жукова Эры и сына Василевского Юрия, взял в руки тарелку, чтобы наложить еду, и удивленно воскликнул: 'Золото! Немедленно в Госбанк'. И отправил в банковские хранилища почти всю посуду со свадебного стола. Здесь главный мифологический герой Сталин поправляет другого мифологического героя Жукова, хотя и не карает строго за 'трофейный грех'. Тем не менее, в народном сознании присвоение германских ценностей: будь то посуда, радиоприемники или картины - осуждалось, хотя многие ветераны и поживились трофеями.
Слишком много возомнивших о себе генералов следовало приструнить. Опала Жукова, аресты Крюкова, Телегина, Гордова, Кулика и ряда других генералов должны были ясно показать всем оставшимся на свободе военачальникам, кто хозяин в Советской Армии.
Жуков был нужен Сталину для будущей большой войны, но его требовалось держать на коротком поводке. Фигура Жукова притягивала к себе недовольных в армии, и необходимо было постоянно иметь против него компромат. Абакумов неукоснительно выполнял указания вождя вплоть до своего ареста. И позднее, на следствии, в ответ на вопрос, почему многие дела в МГБ тянулись очень долго, прямо заявил: 'Действительно, есть такие дела, групповые и одиночные, которые затягивались. Делалось это по специальному указанию ЦК ВКП (б) (т. е. Сталина. - Б.С.) или же диктовалось оперативными соображениями... Имеется дело генерала Телегина и других - 8 человек. Дело это весьма важное, и его впредь тоже следует держать и не заканчивать. Оно связано с маршалом Жуковым, который является очень опасным человеком...'.
Сталин держал дела на Телегина, Крюкова, Минюка и других про запас, чтобы в случае необходимости всегда можно было пристегнуть к мнимому заговору Жукова. Потому что для других опальных военных Георгий Константинович становился своего рода знаменем. Еще в июне 45-го, после Парада Победы, на банкете, что проходил на жуковской даче в Сосновке, Лидия Русланова произнесла крамольный тост: 'Кто стирал ваши портки и портянки, кто заботился о вашем здоровье? Правительство не придумало награждать боевых подруг, а я награждаю лучшую из женщин'. И, сняв с груди дорогую бриллиантовую брошь в виде звезды, преподнесла ее Александре Диевне. Следователи и судьи расценили этот тост как 'политически вредное выступление', в котором певица 'противопоставила себя правительству'. Тогда же Жуков произнес первый тост не за Сталина, а за 'старейшего командарма Чуйкова'. Муж Руслановой Крюков и Телегин подтвердили на суде, что на одном из приемов в Потсдаме Лидия Андреевна назвала Жукова Георгием Победоносцем. Константин Федорович покаялся также в том, что часто именно так называл маршала, выступая перед бойцами.
Разжалованный в генерал-майоры бывший маршал Кулик говорил весной 1945 года генералам Г.Ф. Захарову и И.Е. Петрову: 'Моя судьба, уверен, ждет многих генералов. Сейчас из Красной Армии вытесняются старые командные кадры, заменяют их политработниками, которые не разбираются в военном деле. Остался один Жуков, который еще в силах что-то изменить... Не надо уподобляться баранам на бойне. Надо бороться, а Георгий Константинович сам недоволен назначением Булганина первым замом министра обороны, считает его человеком двуличным и подхалимом'.
О крамольных речах Григория Ивановича стало известно МГБ. Кулика арестовали и в 50-м году расстреляли. На следствии бывший маршал показал: 'Я поднял тост за Жукова и предложил группироваться вокруг него...'.
Группироваться вокруг Георгия Константиновича собирались также генералы В.Н. Гордов и Ф.Т. Рыбальченко, снятые со своих постов за антисоветские разговоры, зафиксированные звукозаписывающей техникой МГБ. Она
