Попрошу провести идентификацию сетчатки и отпечатков пальцев. И выдайте мне новое удостоверение, которое я не успел получить по прибытии. Они все молча смотрели на меня.
– Вас что-то смущает? – ехидно поинтересовался я.
Не отвечая, майор протянул руку и вытащил откуда-то из стола коробочку идентификатора.
– Руку!
Я протянул ему руку, а потом он посветил мне лучом в правый глаз.
Оказывается, то, что я принял за окно, было большим экраном. Внизу, ближе к креслу майора выделился небольшой прямоугольник, и вместе с моим изображением мелодичное сопрано объявило мое имя и прочие известные многим забавные подробности моей биографии.
– Сергей Волков, – растерянно повторил полковник, чем и вызвал немедленную реакцию: глаза майора Михайлова чуть не вылезли из орбит.
– Ах ты!..
Мне не следовало смеяться, но я просто не в силах был отказать себе в удовольствии. Действительно, отпечатки моих пальцев, равно как и структура сетчатки глаз, принадлежали Сергею Владимировичу Волкову, отбывшему десятилетний срок на планете Уран за убийство по каким-то там перечисленным статьям, которые я после амнезии так и не удосужился заучить.
Я все еще смеялся, когда майор Михайлов ударил меня тыльной стороной ладони по лицу, а я тут же нанес ему сокрушительный удар в челюсть, так что он свалился под экран вместе со стулом. Лейтенант Стражников бросился на меня с дубинкой. Полковник глупо таращил глаза – его я просто отбросил ударом в лоб, чтобы не мешался. Еще трое тоже куда-то делись. А вот лейтенантом, этим здоровенным мешком с дерьмом, я занялся всерьез, с удовольствием разравнивая брак, который допустила природа, вылепливая его рожу. Через пару минут он валялся на полу с разбитой в лепешку физиономией.
За удовольствие надо платить.
Я отвлекся, и тут же последовала расплата: яркий свет вспыхнул в моей голове, все поплыло, а череп, казалось, раскололся надвое от страшного удара. Падая в темноту, я надеялся, что и на этот раз останусь в живых.
5
ДУМАЮ, ПАЦИЕНТ ВЫЖИВЕТ
Звездочки-искры все еще пытались организоваться в созвездия.
Я с трудом собрал себя из этого темного ничто. И услышал голоса:
– Вы с ума сошли, майор! Вам хочется отправиться на Уран? Разве можно было так бить?!
И тут же знакомый, дрожащий от бешенства голос возник из туманности, где я все еще пребывал:
– Еще пусть скажет спасибо, что я не убил его. У этой сволочи слишком крепкий череп. И жаль, что он не подох.
– Хорошо, что не подох. Пусть только поправится, а тогда я лично отделаю его, как никто никого не отделывал. Кто на Стражникова руку поднимет, живым не останется. Ни за что!
Голоса ватно звучали, отдаваясь в голове тупой болью. Я собрал все силы и все-таки открыл глаза. Я плавал в поле реанимационной ванны на платформе медробота, видимо, спешно вызванного в полицейское управление. Окно-экран, разделенное на десяток клеток, впустую демонстрировало записи урановой жизни. Мне стоило бросить один взгляд, чтобы узнать. Видимо, не тратя впустую время, легавый народ решил освежить свои скудные знания о порядках на каторге.
Рядом с ванной стоял медицинский техник в светло-зеленом халате.
Я с усилием сконцентрировал зрение. Здесь был майор Михайлов с пластырем-повязкой на челюсти, а в залитом пенным бинтом чучеле я узнал толстозадого Стражникова. Техник по-свойски выговаривали майору. Возможно, подумал я, они частенько встречаются этак в рабочее время.
Наконец, посоветовавшись с медроботом, техник заявил:
– Конечно, мы его забираем. Надеюсь, майор, он не умрет.
– Вот уж чепуха, – прохрипел я, и полицейские соизволили обратить на меня внимание.
Все сгрудились вокруг моей ванны. Майор Михайлов нехорошо улыбался сквозь бинты.
– Послушай, Орлов! (Он игнорировал сообщение идентификационного банка) Не знаю, как ты там подсуетился. И не знаю, кто тебе помог поменять личность, но запомни: для меня, как бы ты ни перекрашивался, ты останешься убийцей моего бра та, И я тебе не завидую.
Видно, мой удар его еще больше раззадорил.
– А я, когда выйду из больницы, – с усилием выдавил я, – первым делом разделаю тебя под орех. И твоего некрофила-лейтенанта. Вам обоим пригодится моя наука.
Техник хихикнул:
– Думаю, пациент выживет. Вперед протолкался Стражников. Сквозь бинт кое-где проступала кровь.
– Неужели мы так и отпустим этого ублюдка?
– Остынь, Павел, – отмахнулся майор Михайлов.
Лейтенант сделал движение, чтобы наброситься на меня. Не знаю, может, он еще больший дурак, чем я предполагал, но его всерьез удержали. В глазах у меня стало темнеть. Чувствуя, как погружаюсь в рыхлое беспамятство, я не смог отказать себе в удовольствии и из последних сил поднял к забинтованному лейтенантскому носу сакраментальную фигуру из трех пальцев.
