англиканских архиепископов [32].
Отрицательная критика предлагает невозможные условия для проверки истинности чудес. Например, Ренан говорит: «Еще ни одно чудо не произошло пред собранием людей, способных подтвердить чудесный характер факта». Ренан предполагает возможность веры в чудо при таких условиях: чудотворец заявляет, что воскресит умершего. Созывается комиссия из ученых, избирает труп, удостоверяется в смерти и указывает зал для совершения чуда. Затем чудотворцу по совершении чуда приказывается повторить чудо при другой обстановке [33]. Здесь чудо рассматривается как самоцель, тогда как оно только средство в руках Божиих; чудо рассматривается как деяние человеческое, а оно всецело деяние Божие, не по заказу и приказу человеческому совершаемое. При чудесах Христовых хотя не составлялось комиссии из физиков и химиков, но многие чудеса Христа совершены при свидетелях здравомыслящих. Показные чудеса Ренан может видеть только в апокрифических евангелиях и в легендах о Симоне Волхве.
Творец замечательнейшей «Логики» Д С. Милль судит иначе, чем Ренан, и признает возможность чуда с чисто логической точки зрения. «Мы не можем, – говорит он, – сделать того абсолютного заключения, что теория чудесного должна быть отвергнута сразу. Раз мы допустили существование Божества, мы должны будем считаться как с серьезною возможностью с непосредственным проявлением Его воли в действии».
9. Времена чудес
Даже простецы обращают внимание на то, что чудеса неравномерно распределены в истории человечества: в одни времена их много и они поразительны, в другие их немного и они столь неубедительны, что самая наличность их многими ставится под вопрос.
В самом деле, как много чудес описано в Евангелии! Как эти чудеса разнообразны и поразительны! Но евангелисты нас уверяют, что ими описана только незначительная часть чудес Иисусовых. Если бы повествовать обо всем совершенном и сказанном Иисусом, то, по образному выражению евангелиста Иоанна, сам мир не вместил бы написанных книг.
И в Деяниях св. апостолов свидетельствуется о множестве чудес (2:43; 4:30; 5:12; 6:3, 8:6-8; 14:3). Но из множества чудес описаны лишь некоторые.
Это обилие чудес первохристианского времени при сопоставлении с малочисленностью их ныне до некоторой степени оправдывает часто произносимую фразу: «ныне не бывает чудес». Но когда этой фразой думают подорвать достоверность новозаветных чудес, то этот вывод является поспешным и поверхностным.
Разница в количестве и, так сказать, в качестве чудес времен первохристианских и последующего времени объясняется целью чудес.
По учению ап. Павла, чудеса – знамения для неверующих (1 Кор. 14:22), но неверующих не по упорству, не по отчуждению от Бога умом и сердцем, а по неведению. Для таких людей чудеса – доказательства божественного происхождения христианства. Они зовут их в Церковь Христову, как колокол зовет богомольцев в храм и смолкает, когда храм наполнится.
Таков воспитательный метод: сначала наглядное, а потом изустное, внутреннее. Сначала действие на очи, а потом на ум и сердце. Если бы Церковь всегда нуждалась в обилии поразительных чудес, это свидетельствовало бы об отсутствии в ее членах внутренней крепости и преданности Богу. Кто-то выразился: «Чудеса – пелены младенчествующей Церкви, а не одежда зрелого ее возраста» [34].
Чудо есть откровение Бога человеку. Но коль скоро откровение совершилось, человек нуждается только в перерождении. Это – действие добровольное. Внешняя помощь здесь противоречит самой задаче. Если при перерождении бывает помощь Божия, то она незримая, внутренняя и неразделимая от нравственных усилий самого перерождающегося.
«Господь имеет полное уважение к созданной Им природе и ее законам как к произведениям Своей бесконечной, совершеннейшей премудрости; посему и волю Свою совершает обыкновенно чрез посредство природы и ее законов, например, когда наказывает людей или благословляет их. Чудес, поэтому, не требуй от Него без крайней нужды» [35].
При рассмотрении отношения чуда к законам природы мы видели, что и природные явления в периоде новообразования имеют неопровержимо чудесный характер. Первое появление органической материи и растительного царства нельзя не признать чудесным, так как теперь не наблюдается перехода неорганической материи в органическую. Первое появление организмов животного царства не менее чудесно, так как теперь мы наблюдаем, что все живое родится из яйца. Но первое яйцо откуда? Если оно занесено с другой планеты, то и вообще во вселенной должно же быть объяснено первое появление организмов растительных и животных, не говоря уже о человеке, в котором есть нечто новое в сравнении даже с высшими животными. Для объяснения подобных новообразований сторонники механического строя вселенной прибегают к предположению, будто когда-то действовали иные законы, иные силы. Но не значит ли это впустить чудо в другие двери? Ведь и чудом считается не беспричинное явление, но явление, происходящее от иной законности, иной Силы и Причины, чем какие действуют в обычном порядке вещей.
Как в природе чудесное наиболее проявляется во время новообразования, так точно и в мире человеческом тогда чудес больше и тогда они поразительнее, когда начинается новый период человеческой истории. Так учит о чуде сама Церковь.
Блаженный Ириней, ученик ученика апостольского (III век), признавал различие между естественным ходом вещей в его время и чудесами времени апостольского. Бл. Августин говорил, что чудеса со времени распространения христианства прекратились за ненадобностью, а если бы продолжались, то сделались бы обыденным явлением. Однако в противоречие себе бл. Августин в одном из своих сочинений приводит много современных ему чудес [36].
Златоуст в 32-й беседе на Матфея говорил: «Не требуете ли и от нас чудес, какие творили апостолы, приходя проповедовать, чтобы и мы очищали прокаженных, изгоняли бесов, воскрешали мертвых? Но то и будет самым сильным доказательством вашего благородства и любви, если будете веровать в Бога, не требуя залогов. Бог как по этой причине, так и по другим прекратил чудеса. Если без чудес обладающие тем или другим совершенством, как то даром слова или благочестием, тщеславятся, превозносятся, друг от друга отделяются, то где не было бы разделений, если бы были еще и чудеса? А что это говорю не по догадке, представлю в доказательство Коринфян, которые от этого самого разделились на многие толки. Ищи не чудес, но спасения души. Не ищи того, чтобы видеть одного мертвеца воскресшим, когда знаешь, что все мертвые воскреснут, не ищи, чтобы видеть слепца прозревшим, но смотри, как ныне все начинают получать лучшее и полезнейшее зрение. Научись и сам смотреть целомудренно и исправь свое око. Подлинно, если бы мы жили все, как должно, то язычники дивились бы нам больше, нежели чудотворцам. Чудеса часто считают обманом и находят в них много подозрительного, хотя чудеса христианские совсем не таковы. Но жизнь непорочная не может подвергнуться никакому подобному подозрению – напротив,
