та, где солнце отказывается вставать, потому что человеческой несправедливости в мире стало слишком много, друзья, слишком много… по радио с потешной серьезностью сообщается, что особенно темно над Далласом и Седьмой, штат Алабама…[180] Поняли, парни? Поняли?). Прочие серии «Сумеречной зоны» не больше чем легкие сентиментальные отражения старых тем, связанных со сверхъестественным: Арт Карни обнаруживает, что на самом деле он Санта Клаус; усталый пассажир (Джеймс Дейли) находит мир и покой в буколическом маленьком городке под названием Уиллоуби.
«Сумеречная зона» иногда трогает струны ужаса — и лучшие ноты отзываются холодком по спине даже через многие годы; мы еще поговорим о них до того, как покончим с Волшебным Ящиком. А пока, чтобы внести ясность: на самом деле «Сумеречная зона» не может сравниться с «Внешними ограничениями», которые шли с сентября 1963 года до января 1965-го. Исполнительным продюсером сериала был Лесли Стивене; продюсером на линии Джозеф Стефано, который написал сценарий для «Психо» Хичкока, а год или два спустя — небольшой причудливый этюд в жанре ужасов, именуемый «Кошачий глаз» (Eye of the Cat). У Стефано было очень четкое представление о том, какой должна быть программа. Он настаивал, чтобы в каждой серии был свой «медведь», который появлялся бы до получасового перерыва[181] с эмблемой телеканала. Иногда «медведь» казался безвредным, но можно было биться об заклад, что до конца серии какая-нибудь внешняя сила — обычно злой и безумный ученый — заставит его разъяриться и начать буйствовать. Мой любимый «медведь» «Внешних ограничений» буквально вышел из дерева (в серии, озаглавленной, как ни странно, «Оно вышло из дерева»), попал в пылесос домохозяйки, а там начал расти… и расти… и расти…
Есть там и другие примечательные «медведи»: шахтер из Уэльса (в исполнении Дэвида Маккаллума), который совершил эволюционную «прогулку» на два миллиона лет вперед.
Он вернулся с огромной лысой головой, на которой бледное болезненное лицо кажется карликовым, и Опустошил Всю Окрестность! Гарри Гуардино подвергается нападению «ледяной твари»; в серии, сценарий к которой написал Джерри Сол (писатель-фантаст, больше известный по «Игле Костигана» (Costigan s Needle)), угрозу людям представляют гигантские песчаные змеи. В пилотной серии «Галактическая тварь» существо, состоящее из чистой энергии, случайно, через радиоантенну, попадает на Землю и кончает тем, что погибает от обжорства (отзвуки старой мелодрамы Ричарда Карлсона «Магнитное чудовище»). Харлан Эллисон написал для сериала два сценария: «Солдат» и «Демон со стеклянной рукой»; последний составители «Энциклопедии научной фантастики» вообще считают лучшим из всего сериала, а в нем, кроме того, много сценариев Стефано и есть один, принадлежащий перу некоего молодого человека по имени Роберт Таун — того самого, который потом напишет «Чайнатаун» (Chinatown).[182]
Прекращение показа «Внешних ограничений» связано скорее с неверной политикой в сети Эй-би-си, нежели с утратой интереса к нему у публики, хотя во втором сезоне, после того как ушел Стефано, сериал стал более вялым. В каком-то смысле можно сказать, что Стефано, уходя, увел с собой всех хороших «медведей». Сериал уже никогда не стал прежним. Тем не менее многие программы сумели миновать кризисный период в Эй-би-си и не сойти с экрана (ТВ вообще довольно инертно). Но когда Эй-би-си переместила «Внешние ограничения» с вечера понедельника, когда оно ярко выделялось на фоне двух тускнеющих игровых шоу, на вечер субботы — вечер, когда молодежная аудитория, на которую рассчитаны «Внешние ограничения», либо смотрит кино, либо гуляет, — сериал незаметно сошел со сцены.
Мы уже упоминали синдицированные программы,[183] но единственная программа в жанре фэнтези, которую можно регулярно видеть на независимых каналах, это «Сумеречная зона», в которой нет сцен насилия. «Триллер» можно увидеть по вечерам в больших городах, где существуют одна или несколько независимых станций, но «Внешние ограничения» поймать удается гораздо реже. Хотя при первом показе он демонстрировался в так называемый семейный час, с изменением в нравах для тех «независимых», которые считают, что безопаснее крутить комедии, игровые шоу и фильмы (не говоря уже о древних передачах типа «возложи-руки-на-свой-телевизор-брат-и-ты-излечишься»), он сделался сомнительной программой.
И кстати, если в ваших краях показывают этот сериал, включите свой старый «Бетамакс», запишите и пошлите запись на адрес моего издателя. Нет, пожалуй, лучше не надо. Вероятно, это противозаконно. Просто цените возможность увидеть его; подобно «Триллеру», ничего подобного «Внешним ограничениям» вы больше не встретите. Даже «Удивительный мир Уолта Диснея» после двадцати шести лет показа начинает устаревать.
Не стану предлагать перейти от возвышенного к нелепому, потому что на ТВ возвышенное попадается вообще редко, а уж телевизионные сериалы никогда возвышенностью не отличались; давайте перейдем от того, что еще можно терпеть, к отвратительному.
«Ночной охотник» (The Night Stalker).
Выше в этой главе я сказал, что телевидение слишком единообразно, чтобы выплевывать что-нибудь действительно отвратительное; сериал Эй-би-си «Ночной охотник» — исключение, которое подтверждает правило.
Только не забывайте, что я говорю не о фильме. Фильм «Ночной охотник» — один из лучших, сделанных специально для ТВ. Он снят по мрачному роману ужасов «Ленты Колчака» (The Kolchak Tapes) Джефа Раиса; роман вышел в мягкой обложке после того, как неопубликованная рукопись легла на стол продюсера Дэна Кертиса и стала основой для фильма.
Небольшое отступление, если не возражаете. Дэн Кертис стал связан с жанром ужасов, решив продюсировать самую странную из всех «мыльных опер», что когда-либо шли на ТВ. Она называлась «Темные тени» (Dark Shadows); сериал выпускался два года и за это время стал поистине удивительным явлением на телевидении. Первоначально задуманный как дамская готика, которая тогда была исключительно популярна на книжном рынке (теперь ее сменили свирепо-нежные любовные истории а-ля Розмари Роджерс, Кэтрин Вудивисс и Лори Макбэйн), сериал постепенно мутировал — подобно «Триллеру» — в нечто совершенно иное. С легкой руки Кертиса «Темные тени» превратились во что-то вроде сверхъестественного «безумного чаепития» (его даже показывали в традиционный час чаепитий — в четыре дня), и завороженные зрители созерцали стереокосмическую панораму ада — странно возвышенную комбинацию девятого круга Данте и Спайка Джонса.[184] Один из членов веселенькой семейки Коллинзов — Барнабас Коллинз — был вампиром. Джонатан Фрид, который его играл, стал ежевечерней знаменитостью. Однако известность его оказалась, к несчастью, столь же недолговечной, как популярность Вогана Мидера[185] (и если вы не помните, кто такой Воган Мидер, пришлите мне открытку с маркой и обратным адресом, я вас просвещу).
Тому, кто ежедневно настраивался на «Темные тени», с каждой серией казалось, что более безумным сериал стать не может… и однако каким-то образом он становился. То все действующие лица вдруг переносятся в семнадцатое столетие. То выясняется, что у Барнабаса двоюродный брат оборотень, а его кузина — суккуб и ведьма одновременно. Конечно, те или иные формы забавного безумия — неотъемлемое свойство всех «мыльных опер». Моим любимым в этом смысле всегда был «детский фокус». Этот фокус таков. У какой-нибудь из героинь в марте рождается ребенок. В июле ему уже два года, в ноябре — шесть; в следующем феврале он без сознания лежит в больнице, потому что его сбила машина, когда он возвращался домой из школы, где учится в шестом классе. Когда наступает второй март после его дня рождения, ребенку исполняется восемнадцать и он готов сполна включиться в общие развлечения: обрюхатить соседскую дочку, совершить попытку самоубийства или, например, объявить застывшим от ужаса родителям, что он гомосексуалист. «Детский фокус» достоин рассказа Роберта Шекли об альтернативных мирах, но, несмотря ни на что, большинство персонажей «мыльных опер» умирают, как только отключаются поддерживающие их жизнь механизмы. «Умершие» актеры и актрисы получают последние чеки и вновь принимаются за поиски работы. Но в «Темных тенях» совсем не так. Умершие возвращаются — возвращаются в виде призраков. Это куда лучше, чем «детский фокус».[186]
После Дэн Кертис сделал два кинофильма на основе сюжетов «Темных теней», используя образы еще не умерших героев, — такой переход от ТВ к кино не единичный случай (например, «Одинокий Рейнджер»), но бывает такое редко, и оба фильма хоть и не великие, но и вполне можно смотреть. В них чувствуется
