и пакет непременно порвется. Зачем ей столько? У нее что, в квартире нет освещения? А потом он увидел, что она разговаривает с женщиной в черном так, будто они с ней сто лет знакомы. Она что-то сказала, и монахиня рассмеялась. Или это не монахиня совсем? Иначе что она может так живо обсуждать с девицей в джинсах?
Он подошел совсем близко, затаил дыхание, делая вид, что рассматривает медальоны.
На самом деле эти медальоны волновали его в данный момент меньше всего.
— За сколько? — переспросила девушка, и монахиня повторила: «Три бутылки пива…» Наверное. Она же не знает, сколько пиво стоит… Просто этот мужчина принес икону, и она не смогла устоять… Выкупила ее, хотя в грех ведь человека ввергла… — Он сам туда погрузился, — сказала девушка. — Я так думаю, что ты ее спасла… Представляешь, что случилось бы с ней, если бы ты отказалась?
— Наверное…
Они перешли к каким-то другим темам, Даниил уже плохо понимал, о чем они теперь говорят. Кажется, о какой-то курсовой работе, которую должна была написать странная девушка, и что-то там о каком-то невероятно сложном догмате, потому что монахиня начала вздыхать и говорить, что тема досталась такая, что и какой-то Блаженный Августин с трудом бы управился…
— Ну, Августин-то как раз управился, — махнула рукой девушка, рассмеявшись. — А я точно завалюсь… И почему отец Алексей решил, что я умная?
— Нечего было пыль ему в глаза пускать, — назидательно сказала монахиня, но в глазах ее Даниил поймал легкую и теплую насмешливость. Она, похоже, не просто знала эту девицу, она ее любила…
Да и девица, похоже, где-то училась. Раз пишет курсовые про догматы…
Она так явно не вписывалась в его представления о церковных людях, что он онемел. Даже почти забыл, зачем сюда пришел.
— Мне пора…
Он испугался, что она сейчас уйдет. Уйдет снова, как тогда, в гаражах…
— А вы…
Он не знал, о чем ее можно спросить.
Она остановилась, вопросительно на него глядя. Он увидел ее глаза. Теперь слова совсем исчезли, растворились, пропали… «Все», — подумал он, судорожно вздохнув.
— Вы…
«Боже, — мысленно простонал он, — я же веду себя как идиот последний… Она сейчас точно уйдет…»
Но девушка почему-то не уходила, только смотрела на него с удивлением, как будто узнала его, во что он, впрочем, не верил…
— А вы любите «Лед Зеппелин»? — спросил он, чувствуя себя теперь уже точно погибшим, даже не понимая, почему ему в голову пришла именно эта глупость и почему он вдруг решил про это спросить.
— Любила, — кивнула она, улыбаясь чуть отстраненно и насмешливо. — Раньше… Много лет назад. А что?
— Ничего, — пробормотал он. — Почему вы говорите, что много лет назад?
— «Мне далеко за двадцать, — засмеялась она. — Я полный хлам…»
Он пытался вспомнить, откуда это, но так и не вспомнил название фильма.
Она все еще стояла, явно забавляясь его неуклюжестью.
— У вас сумка тяжелая, — сказал он. — Давайте я помогу вам ее донести…
«Какое безумие, — думала Анна. — Мне следовало быть более решительной…» Теперь он шел рядом с ней, тащил сумку. Совсем юный… Она задумалась ненадолго, удивляясь этому новому парадоксу. Мальчик… Ему лет двадцать пять— двадцать шесть… Когда-то она считала его ровесника очень взрослым… Выходит, он тоже был мальчиком?
Она улыбнулась грустно своим невольным сравнениям — он поймал ее улыбку и улыбнулся в ответ. Робко, нерешительно, словно испрашивая на то разрешения. Как несколько минут назад спрашивал разрешения ей помочь.
— Сколько тебе лет? — не выдержала она.
— Двадцать четыре…
«Да, он почти ровесник…»
Она уже присмотрелась к нему, поняв, что сходство, ранее заставившее ее остановиться, застыть, на самом деле было совсем незначительным. Только глаза одного цвета — зеленоватые, да волосы… Впрочем, у мальчика-то они светлее.
Она не сразу расслышала его вопрос.
— А вам?
— Мне — вечность… Я же тебе сказала — я полный хлам… Он недоверчиво рассмеялся.
— Кстати, мы пришли…
Он недоуменно уставился на детский сад.
— Я здесь работаю, — пояснила она. — А живу вон там…
«Зачем я ему показываю, где живу? Это просто случайная встреча. На одно мгновение, не больше…»
— Вижу, — кивнул он, явно не спеша уходить. Точно чего-то ждал…
— Если захочешь, заходи…
— А можно?
Она отругала себя: «Все больше и больше погружаешься в безумие». Впрочем, может быть, ему просто одиноко. Не с кем поговорить… Она вспомнила себя, и что бы с ней-то было, не встреться на ее дороге люди, с которыми можно было разговаривать?
— Конечно, можно…
Она назвала ему номер квартиры.
Он кивал, а она думала: «Наверняка постесняется прийти… Да и зачем ему это надо?»
Старая тетка с личными проблемами… Скорее всего, он просто говорит из вежливости. Ну, да Бог с ним…
Она проводила его удаляющуюся фигуру, и отчего-то ей снова подумалось, что он очень похож на Кинга. Может быть, ему не хватает решительности и внутреннего покоя… Впрочем, ей ведь просто в то время так казалось. Мальчик казался ей взрослым… Потому что она сама была ребенком.
Она вздохнула — как всегда, воспоминания привели с собой боль, и это значило только одно: от них следовало немедленно отвлечься… Да и нет у нее времени на всякие глупости вроде оживших теней и этих воспоминаний…
«Басни дочерей памяти, — вспомнила она. — Шум Блейковых крыл избытка…»
Откуда это? Ах да… Джойс. Стивен Дедал. Улисс… Странный мальчик, встретившийся случайно… Он растает так же быстро, как появился… Улисс…
Глава 2
ГЛУПОСТИ…
К двум часам он закончил. Выйдя из гаража, достал сигарету и посмотрел вверх. Небо было таким же, как всегда. Ничего примечательного…
Опустившись на ящик из-под бутылочного пива — и сколько же они тут выбухали, — Даниил вытянул ноги и откинулся, найдя опору в гаражной двери.
Время текло медленно, словно бы засыпая вместе с ним. Он ведь так и не смог заснуть сегодня ночью, и теперь его голова сама клонилась на грудь, становилась тяжелой и туманной, с непонятными мыслями. С непонятными образами, рождающимися там, внутри… Тонкая фигурка на высокой скале. Распущенные волосы треплет ветер. Она стоит, застыв, ожидая чего-то или кого-то, и, кажется, согласна простоять так целую жизнь, найдя в этом смысл ее. «Вот если бы она меня и ждала»…
Но Даниил начисто лишен иллюзий. Он привык воспринимать жизнь такой, какая она есть. Это как инстинкт самосохранения — лучше ждать плохого… Облома не будет.
Он и сам не заметил, как задремал. Проснулся от резкого гудка: поезд, подумал он, только ревет зло… Посмотрев на часы, убедился, что хозяин задерживается, впрочем, и немудрено, ежели он потребляет пиво ящиками. Поезд же промчался мимо, все так же обиженно гудя, как будто Даниил ему мешал. Даниил
