— Где стоит башня? — задал он вопрос и впервые не получил ответа.
— Ты не должен этого знать. И ты никогда ее не увидишь. С тебя довольно, что ты помогаешь строить ее и получаешь самую большую плату, на какую может рассчитывать человек.
Сначала в печальных заметках звучало горькое слово «безвременно», потом оно исчезло, ибо время, которого никто не ждет, подошло. Потом появились слова: 'в глубокой старости', и наконец, имена друзей исчезли совсем. Один Резчик ничуть не менялся, и усы его, когда он мылся перед выходом в город, были все такими же рыжими (или черными, раз уж вам так неймется). Работа уже давно не радовала Резчика, да и как может радовать бесконечное повторение одного и того же? Не радовали и городские новости. В газете он читал: собираются сводит лес, что синеет на другом берегу реки. 'Нет, — думал мастер, — я этого не допущу. Когда я приду в следующий раз, я немедленно вмешаюсь'. Но в следующий раз он узнавал, что лес уже срублен. Он узнавал про угрозу старым домам, после того, как их снесли, про отравление реки, когда рыба уже сдохла. Он не мог изменить ничего, ему оставалось лишь читать газеты.
Утешала мастера мысль, что он свои каторжным трудом создает красоту. Где-то поднимается в небо невообразимо прекрасная башня из слоновой кости, и в ней есть частица его труда. И дома тоже еще ничто не потеряно, ведь заказчик держит свое слово, и он не постарел ни на одну секунду, ни на единый волос.
В тот раз мастер закончил десятитысячную пластину и свой вопрос он задал не вернувшись вечером, а сдавая урок:
— Что говорят о башне те люди, которые видели ее?
— Башни никто не видел, — сказал заказчик. — Она стоит там, где нет и никогда не будет ни единого человека.
— Зачем тогда строить ее?
Заказчик усмехнулся.
— Это уже второй вопрос. Но сегодня ты выполнил десятую долю всей работы, и я отвечу на два вопроса. Красота самодостаточна. Башня, которую мы строим, прекрасна сама по себе. Зачем ей люди?
Резчик пришел в библиотеку, взял газеты, но сегодня ему почему-то не читалось, и он ушел, отправившись бродить по городу, ставшему совсем незнакомым. Он пришел в бывшее предместье, где теперь вырос центр города, и там в парке увидел девушку. Она гуляла с младшим братом — почему-то он сразу понял, что это ее брат. Резчик разгладил пальцем рыжие усы (что бы вы ни говорили, усы у него были чисто рыжими!) и пошел представляться.
— Вы похожи на одну мою знакомую, которая жила здесь триста лет назад, — сказал он.
— Не иначе, это была моя пра-пра-пра-прабабушка, — согласилась девушка. — Или еще несколько раз «пра-». И что же, она была красивой?
— Очень. Резчик сунул руку в карман, достал завалившуюся костяную свистульку, отдал ее малышу, и они пошли по дорожке: девушка, рыжеусый мастер, а сзади мальчишка, распугавший свистом всех посторонних.
— Ты здесь часто бываешь? — спросил он.
— Каждый день. Родителям некогда, поэтому брата выгуливаю я. Все думают, что это мой сын, и ко мне никто не пристает.
— Ну, я-то сразу догадался, — довольно заметил мастер.
Вечером Резчик зашел в свою мастерскую, которая тоже не постарела ни на одну минуту, даже пыль не села на столе. Резчик думал, что ему пора возвращаться в подвал, откуда он выйдет лишь через три года. Но вместо того, чтобы уйти, он взял кусок кости и начал вырезать странный, без единого паруса корабль, какие плавали теперь по реке. Кончив эту работу, взялся за трещотку — подарить младшему брату девушки, чтобы он не слишком мешал.
'Ничего, — думал он. — Один день ничего не значит. Я вернусь в подвал на день позже и буду работать очень быстро. Я успею.'
