Кейт перестала резать овощи к обеду.
– Я считала, он не знает, где ты живешь.
– Теперь знает. По крайней мере о почте на побережье ему известно.
– Надеюсь, ты не решил, что я дала ему адрес.
– Нет. Я сам сообщил ему. Видишь ли, я подумываю о том, чтобы обосноваться в Ойстер-Бич. Я уже достаточно известен и богат, так что могу позволить себе это.
Дрейк планирует жить здесь постоянно! Но что же будет с ней?
– И когда ты хочешь переехать?
– Я еще не решил, – ответил Дрейк с подкупающей искренностью.
Кейт взглянула на небольшой конверт на столе.
– Почему ты не открываешь его? – поинтересовалась девушка.
– Потому что знаю, от кого это письмо. – Дрейк перевернул конверт, чтобы она могла прочесть адрес.
Перт, Австралия. Джеймс Джон Ричардсон. Ричардсон?
– Это от…
Дрейк горько усмехнулся:
– Конечно, в мире не один Джеймс Джон Ричардсон, но Маркус уверяет, что этот человек называет себя моим блудным папашей. Он попросил «Энрайт медиа» переслать мне его письмо.
– Думаешь, это твой отец?
– Я знаю. Мне всегда было известно, где живет этот ублюдок, а вот он никогда не интересовался мной.
– Ты собираешься прочитать?
Дрейк встал. Его тело напряглось.
– Он ничего для меня не значит. Мне неинтересно, что он там пишет.
– Но это может быть важно…
– Нет! – Мужчина резко развернулся на каблуках. – Можешь читать, если тебе любопытно. У меня много работы…
Еще долго после его ухода Кейт не решалась открыть конверт. В конце концов она все же разрезала его ножом для писем. Внутри был обычный лист бумаги с печатным текстом.
Девушка поднялась в кабинет Дрейка. Он стоял на балконе и глядел вдаль, опершись руками о перила. Мужчина не взглянул на нее, когда Кейт тихо подошла к нему сзади с письмом в руке.
– Ему, конечно же, нужны деньги, – бросил Дрейк.
– Он пишет, что увидел твое фото на обложке книги и понял, кто ты. Потому что ты очень похож на его сыновей. Джеймс провел собственное расследование и считает, что представители прессы будут крайне заинтересованы узнать твою историю. Он готов поведать ее им, если ты не поможешь с деньгами. Говорит, ты задолжал ему за свою сумасшедшую мать. Что ты достаточно богат. И несколько сотен тысяч тебя не разорят. Но как ты догадался?
– Вряд ли это было письмо раскаяния, – снова усмехнулся Дрейк. – Джеймс Ричардсон никогда не испытывал угрызений совести за то, что сделал. Пусть горит в аду, мне все равно.
– А что, если он продаст твою историю?..
– Черт с ним. Все публикации хороши, если верить Маркусу. Скандал только пойдет на пользу моей популярности.
– Дрейк… – Кейт опустила руку ему на плечо в знак поддержки, но он резко дернулся, со злостью развернувшись к ней.
– Меня зовут Майкл Джеймс Ричардсон. Меня учили гордиться своим отцом и делать все возможное, чтобы быть хорошим сыном. Но, видимо, мне это не удалось. Потому что после того, как отец бросил нас, у него родился еще один сын, которого тоже назвали Майкл Джеймс Ричардсон. Он забрал мое имя, стерев меня из своей жизни, как будто я никогда и не существовал. И я забыл об отце. Пусть делает, что хочет. От меня он не получит ни цента!
В эту ночь Дрейк взял Кейт с какой-то особой неистовостью, а после, когда их тела сплелись вместе, он рассказал ей о своем маленьком братишке, Россе, который родился, когда Дрейку исполнилось девять лет.
– Не знаю, кто был его отцом. Кажется, один из дилеров, достававших наркотики для мамы. Тогда она принимала все, что могла найти. Сначала она утверждала, что Джеймс вернулся к ней и сделал ей ребенка. А потом, когда поняла, что это плод ее воображения, забросила малыша. Мне пришлось самому ухаживать за Россом. Я кормил его, менял подгузники, лгал властям и воровал, чтобы купить ему одежду. – (Кейт накрыла ладонью руку Дрейка, желая разделить с ним его боль.) – А когда Россу исполнилось четыре, он заболел. Мама была слишком занята поисками очередной дозы и ничего не замечала. Однажды я пришел из школы, а Росс уже умер. У него была менингококковая инфекция. Он задохнулся.
Кейт крепче обняла его.
– Боже, Кейт, все произошло так быстро. Вчера Росс еще был жив, а сегодня его уже не стало. Как моего отца, когда он бросил нас. Как моей матери, когда она покончила с собой через шесть месяцев после смерти Росса. У брата был шанс выжить, но меня не оказалось рядом. Я был ему вместо отца. И я позволил ему умереть. Теперь понимаешь, почему меня страшит мысль об отцовстве?
