Некоторое время она лежала неподвижно с закрытыми глазами, боясь пошевелиться, Казалось, черепная коробка расколется от боли.
— Господи!
Мэнди даже не помнила, как вернулась вчера домой от Анны. Шла ли она пешком или ехала на такси? Теперь она была полутрупом. Одному Богу известно, как Анна будет руководить журналом после такой ночи!
И вдруг ее как громом поразило. Одиннадцать! Она договорилась о собеседовании на одиннадцать часов!
Мэнди открыла глаза и посмотрела на будильник. Половина десятою. Слава Богу! Хорошо еще, что так…
Растирая ноющие виски, она медленно села, прислонившись затылком к стене. Пульсация в мозгу медленно стихала.
— О Боже!
Душ… И крепкий кофе, И может быть, вымыть голову,
Мэнди поморщилась. «Стюарт»? «Хэнсон»? Черт! Она не могла вспомнить, откуда ей звонили.
«Стюарт», скорее всего «Стюарт». А вдруг нет?
Мэнди застонала и с невероятным усилием спустила ноги с кровати. Случится чудо, если ей удастся просто разборчиво говорить. Но отступать было поздно.
— Глупая корова.
Придется пойти туда пешком, нельзя же вести машину в таком состоянии,
Мэнди попыталась встать, но голова у нее не держалась на плечах. Хватаясь рукой за стену, она сделала еще одну попытку.
— Вам остается только молиться, миссис Эванс, Хорошо, если вы просто будете в силах добраться туда.
Сквозь темные очки Анна окинула взглядом просторный офис и прищурилась. Через стеклянную стену она увидела, что к ней направляется тот, кого она называла своим худшим ночным кошмаром.
— Черт!
Она начала нервно наводить порядок на своем столе, но на столе у нее и так все было в порядке в отличие от головы. И почему Сэмюэлсон выбрал именно это утро, чтобы нанести ей визит?
Анна поднялась, сняла очки и устало улыбнулась, когда грузный мужчина толкнул дверь и вошел в ее кабинет. Он никогда не стучал, не здоровался и вообще был дурно воспитан.
— Что, черт побери, вы себе позволяете. — начал он, нависая над столом Анны,
— Простите? — удивилась Анна, прокручивая в голове сотни возможных причин его появления у себя.
— Я говорю о том, что вы врываетесь в кабинет другого редактора и устраиваете там бардак! Лаетесь, как две базарные бабы!
— Выбирайте выражения! — оскорбилась Анна.
— Мне плевать, что вы там себе думаете, но мне не нужны служащие, которые ведут себя как последние идиоты и делают из меня тем самым посмешище!
— Ничего подобного. , . — начала Анна, но Сэмюэлсон перебил ее. Его глаза налились кровью.
— Слушайте меня, черт побери! Это мой журнал, понятно? А не ваш. И вы будете играть по моим правилам или не будете вообще. Ясно?
— Вполне.
— Хорошо. А теперь садитесь и пишите письмо с извинениями. Копия должна быть у меня на столе самое позднее завтра утром. Это тоже ясно?
Анна не нашлась, что ответить. Извиняться? Перед этой сукой Барбарой?
— Она украла нашего лучшего автора, — тихо вымолвила она.
— Даже если бы она украла у вас деньги или любовника, я требую, чтобы вы извинились. И сегодня же.
А что, если отказаться? Впрочем, ответ известен.
Сэмюэлсон вышел, и Анна устало опустилась на стул. Во время их разговора дверь оставалась открытой, и теперь все в офисе были в курсе дела. Но ее это почему-то не волновало.
Она думала о письме, которое ей предстояло написать. Но не о том, где принесет извинения стерве Барбаре, а о том, в котором сообщит этой старой заднице Сэмюэлсону, куда он может засунуть свою работу.
Однако осуществить этот замысел было не так-то просто, Анна понимала, что такого хорошего места, как здесь, ей нигде не найти. По крайней мере в ближайшее время. Уволиться сейчас означало выбросить пятнадцать месяцев напряженной работы, что было нелегко. Правильнее забыть о своей гордости и смириться — Сэмюэлсон рассчитывает именно на ее разум. И хотя гордость, конечно, задета, легче жить так, чем еще раз общаться с этим тупым мерзавцем.
Кроме того, момент для принятия такого сложного решения был неподходящим — у Анны раскалывалась голова. Она поморщилась от боли, подошла к двери и, высунувшись, попросила свою секретаршу:
— Рейчел, принеси мне кофе, пожалуйста. Черный, потом соедини меня с Барбарой Стэннард. Думаю, нам есть о чем поговорить.
Когда-то, в далеком прошлом, Мэнди умела печатать. Не очень хорошо, у нее никогда не получалось делать это всеми пальцами, — но достаточно быстро, чтобы справляться с работой. Теперь она с тем же успехом могла бы запустить в космос спутник. Между тем результат ее попыток появился на экране монитора, а не на листе бумаги.
Я немного разучилась, смущенно улыбнулась Мэнди, глядя на слившиеся и оборванные слова со множеством орфографических ошибок, сказалось неумеренное потребление алкоголя накануне.
Мистер Джонсон, взглянув на экран, рассмеялся.
— Вы уверены, что вот это, например, слово пишется именно так?
Не издевайтесь, — вздохнула Мэнди. — Я и так понимаю, что работы мне не получить.
— Вы уверены?
— Посмотрите на это! — Мэнди кивнула на экран. — Разве так можно писать!
А как же ваше резюме? — вдруг рассмеялся Джонсон.
— Все вранье от начала до конца. Мы составили его с подругой после пары бокалов вина.
— Значит, вы не трудолюбивая и не исполнительная?
— Нет, ну…
— Тогда вы приняты.
— Что?! — Мэнди уставилась на него, открыв рот.
— Вы слышали меня,
— Но как же компьютер… и то, что я напечатала?
— Мы вас подучим, — Джонсон улыбнулся, — Вы ведь быстро обучаетесь?
— Конечно!
— Тогда приступайте с понедельника. Вот так… если вам действительно нужна работа.
— Нужна! — воскликнула Мэнди, но тут же взяла себя в руки. — Простите, я…
— Ничего, все в порядке, немного радостных эмоций нам в офисе не помешает.
— И все же не понимаю, — промолвила она. — Неужели все остальные были хуже меня?
— Не совсем так. Дело в том, что… — Джонсон пожал плечами. — Буду с вами откровенен. Работа эта нелегкая, зарплата невысока, и… Короче, мне надоело учить молоденьких девочек, которые уходят через три месяца. Вот я и подумал…
— Что вам подойдет кто-нибудь постарше, уже отчаявшийся найти работу?
— Кроме того, я больше доверяю своему чутью, чем резюме, — усмехнулся он.
— Тогда мне повезло. Значит, с понедельника я ваша служащая.
Джонсон протянул ей руку.
— Жду вас в понедельник в девять. Тогда мы и уладим все формальности.
— Договорились. — Повинуясь безотчетному порыву, Мэнди поцеловала его в щеку. — Спасибо вам…
