смущение, граничащее с отчаянием.
И взгляд у нее был какой-то виноватый. Или это ему показалось?
Жобер терялся в догадках. Может быть, для скромной женщины естественно испытывать некоторую неловкость после ночи необузданных наслаждений? Однако внутренний голос подсказывал ему, что этому есть и еще какое-то объяснение.
Жобер оделся и взглянул на нее. Эдива была по-прежнему встревожена. Он наклонился и чмокнул ее в щеку. Она, , кажется, даже не заметила этого.
Спустившись в зал, Жобер приказал первой попавшейся на глаза служанке принести ему поесть. Потом сел за стол и тяжело вздохнул. Он чувствовал себя слабым и усталым.
– Жобер! – К нему торопливо подошел Алан. – Рад видеть тебя на ногах. – Он уселся на скамью напротив Жобера. – Я только что был у пленных саксов. Послушай, это безнадежный случай. Даже если бы они захотели выдать своих сообщников, то мы бы не смогли их понять. Мы можем привести мельника. Или попросить Эдиву переводить. Но я не доверяю им обоим. По-моему, лучше повесить этих мерзавцев, и дело с концом.
Жобер вспомнил, что он хотел принять решение о судьбе пленных саксов, но не успел этого сделать.
Алан помрачнел.
– Я понимаю, что Эдива будет против. Но не позволяй ей играть тобой. Из-за этих саксов у нас вышли из строя два хороших воина. Найлз, возможно, выживет, но рука у него никогда не будет действовать, как прежде. А вот насчет Роба трудно сказать. Знахарка из деревни не велела ему давать никакой твердой пищи – только жидкое. Если поднимется жар, ему надо давать отвар. Сейчас за ним присматривает Вульфгет. – Кивком он показал в сторону отгороженного ширмой угла.
Жобер сделал вид, что занят едой, чтобы не отвечать Алану. Закончив есть, он поднял голову и заметил, что рядом стоит Эдива. Волосы ее, как обычно, были скромно заплетены в косы. На ней было простое повседневное платье. Он вдруг представил ее себе обнаженной, охваченной страстью.
При виде Эдивы Алан, прищурив глаза, спросил его:
– Ну что, Жобер? Повесим пленных сегодня? Виселица почти готова.
– Нет! Ты не можешь сделать этого! Ведь ты обещал мне, Жобер!
Алан от удивления широко раскрыл рот:
– Она совсем лишила тебя разума, забавляя в постели?
Услышав его слова, Эдива покраснела. И Жобер вдруг понял, почему у нее был виноватый вид. До того как они занимались любовью, Эдива задала ему вопрос: «Я тебе не безразлична?»
Неужели Эдива спала с ним только поэтому? Хотела, чтобы он сохранил жизнь ее брату? Ее страсть была притворством? Получила ли она от этого хоть какое-то удовольствие? Если она с такой готовностью раздвигает бедра, чтобы спасти одного брата, то на что она способна ради спасения остальных своих родственников?
Его охватил гнев. Она заметила, как потемнело его лицо. Глаза у нее округлились от страха.
– Прошу тебя, – прошептала она. Жобер отодвинул тарелку и встал.
– Пойдем к пленным, Эдива. С тобой вдвоем.
Эдива шла следом за Жобером, охваченная тревогой. Он думает, что она его обманывала! Он может поверить Форею! И вполне возможно, он сейчас запрет ее в подземелье с другими пленными!
Она старалась поспевать за широко шагавшим Жобером. Сердце ее колотилось. Она попыталась заглянуть ему в лицо, надеясь увидеть какие-нибудь признаки сочувствия или нежности. Но его лицо было словно высечено из камня. Губы плотно сжаты, а глаза смотрели вперед.
Эдива запаниковала еще сильнее. Может, надо попытаться объяснить ему, что она ублажала его не только потому, что надеялась спасти жизнь брата? Нет, ей самой страстно хотелось этого!
Но разве он поверит? Она не забыла, как, прося проявить милосердие к своему брату, обещала за это сделать для него «все, что он пожелает». И она выполнила обещание.
Теперь отношения между ними испорчены недоверием. Неужели он, вспоминая об их бурной ночи любви, будет думать, что она притворялась?
Они дошли до входа в подземелье, и Жобер послал оруженосца за факелом.
– Что с тобой, Эдива? – спросил он. – Ты боишься, что я не выполню свое обещание?
Жобер устремил на нее холодный взгляд своих зеленых глаз, и у нее перехватило дыхание.
– Милорд, я...
– Не надо, не говори ничего. Пусть со мной останутся хотя бы воспоминания.
Он отвернулся, как будто ему было неприятно даже смотреть на нее. Эдива судорожно глотнула воздух. Она терялась в догадках, не зная, что он будет делать дальше.
Он человек слова. Даже считая, что обещание было получено обманом, он сдержит его. Он не повесит ее брата. Но заставит ее поплатиться за обман.
Вернулся оруженосец с зажженным факелом. И распахнул дверь подземелья.
– Только после вас, миледи, – сказал Жобер, пропуская ее вперед.
Эдива стала спускаться вниз, ощупывая ногой скользкие ступеньки. Хотя земля еще не промерзла, в подземелье было страшно холодно. Она подумала о своем брате. Покормили ли его? Дали ли воды?
– Сюда, – сказал за ее спиной Жобер и, прикоснувшись к плечу, повернул ее направо.
Ей не нужно было указывать направление, потому что она помнила этот путь с тех пор, как сама была здесь пленницей.
Она тогда обезумела от ярости и готова была убить первого, кто к ней приблизится. А поэтому не замечала, что было холодно.
Они добрались до помещения, где содержались пленные, и, увидев их, Эдива вздохнула с облегчением. Элнот и Уитан были закованы в кандалы, но ни тот ни другой, кажется, не были ранены. Пленные встали. Эдива хотела было взглядом подбодрить брата, но в это мгновение Жобер обнял ее. Лицо Элиота исказила гримаса ненависти.
– Спроси, как они себя чувствуют, Эдива. Кормят ли их? Удобно ли им?
В его словах звучала насмешка. Но самое ужасное заключалось в том, что он делал. Его рука обхватила ее грудь. Элнот резко втянул в себя воздух, взгляд его полыхнул яростью. Неужели Жобер решил позлить его? И убить – за то, что он набросился на него.
– Говори же, – обратился к ней Жобер. – Я уверен, что ты правильно переведешь им мои слова.
Слово «уверен» прозвучало весьма язвительно. Эдива откашлялась.
– Милорд спрашивает, кормят ли вас.
– Да, – ответил за обоих Уитан, – с нами достаточно хорошо обращаются.
– Вам не холодно? Старик криво усмехнулся:
– Одеяло было бы нелишним, миледи.
– Ох, Уитан, мне так жаль вас! – воскликнула Эдива. Увидев, как храбро держится старик, она чуть не разревелась.
Жобер встряхнул ее.
– Мне кажется, что ты сказала то, чего я не говорил. Изволь подчиняться мне. – Рука его скользнула выше, он принялся грубо ласкать ее грудь. – Может быть, скажешь им, как ты спасла им жизнь? Расскажи, что ты делала, чтобы я помиловал их.
Ненависть, звучавшая в его голосе, болью отозвалась в ее сердце. Значит, это ждет ее в будущем? Она была уверена, что скорее умрет, чем согласится ежедневно видеть холодное презрение в его глазах. Элнот не спускал глаз с руки Жобера, по-хозяйски прикасавшейся к его сестре.
– Он обидел тебя, Эдива? Он тебя изнасиловал? Эдива покачала головой, поняв, что не должна помогать брату, в каком она отчаянии.
– Нет, нет, он справедлив и разумен. Он относится к нашим людям терпеливо и с уважением. Он даже позволяет мне управлять хозяйством так, как я считаю нужным. – Н глазах Элнота она все еще видела вопрос. Поэтому, собравшись с духом, добавила: – Да, я делю с ним постель. Но делаю это по собственной воле, а не по принуждению.
В глазах Элнота промелькнул ужас. Эдива испугалась, чтоо он может броситься на Жобера, несмотря на кандалы. Положение спас Уитан. Положив руку на плечо Элнота, он сказал:
