потребуется. Документ можно будет передать властям, а после того как ты выступишь в суде, этого негодяя упекут наконец за решетку, куда ему и дорога. Думаю, их светлости грозит пожизненное тюремное заключение. И тогда угроза минует, мы наконец получим свободу. — Николас сжал плечи девушки, как бы стараясь приободрить, но у нее это вызвало только отвращение. — Ничего не бойся, любовь моя, теперь я о тебе позабочусь. Как только эта неприятная история останется позади, можно будет подумать о будущем. Но сейчас главное для нас — добиться справедливости, убийца твоего батюшки должен понести заслуженное наказание.
— Да, Ники, ты прав, конечно, — сказала Эмили, обернулась и чмокнула Салери в щеку. — Знаешь, я всегда к этому стремилась. Справедливость и заслуженное наказание прежде всего.
Когда дверь спальни неожиданно широко распахнулась, Оливия Коннор, герцогиня Уинтропская, вскочила в постели и удивленно посмотрела на нежданного гостя.
— Почему ты не вышиб дверь, а просто вошел, как простой смертный? — язвительно поинтересовалась она. — На тебя это не похоже, и должна признаться, что ты разочаровал меня, сынок.
Джастин подбежал к кровати и упал перед ней на колени.
— Матушка, прошу вас, не надо так, — взмолился герцог, ломая руки. — Мне срочно требуется ваша помощь.
— Ага, речь, видно, идет о твоей подопечной? — сочувственно затрясла головой в папильотках герцогиня.
— Вы правы, как всегда, — подтвердил Джастин, умоляюще глядя на матушку. — Вы наверняка знаете, какой из кораблей моего батюшки самый быстроходный. Пожалуйста, подскажите мне. Пароход или парусник? Прошу, подумайте, постарайтесь вспомнить. Это крайне важно, вопрос жизни и смерти. От вас, возможно, сейчас зависит, останется ли Эмили в живых.
Герцогиня на секунду задумалась, накрутила локон на палец, улыбнулась и сказала:
— Ну как же это я сразу не догадалась? Самый быстроходный корабль у нас, естественно, «Оливия».
Красавец клиппер напоминал растревоженный муравейник. С причала на палубу катили бочки по сходням и несли тяжелые мешки, постепенно заполняя трюм припасами перед долгим путешествием. По вантам бежали матросы, крепили паруса, каждый занимался своим делом, но все время от времени сторожко поглядывали на нового хозяина. Конечно, никто не собирался верить досужим кумушкам, но даже люди, заслуживающие полного доверия, утверждали, что герцог Уинтропский не в своем уме, и эта мысль мелькала в головах не только зеленых юнцов, но и насквозь просоленных морских волков. Каждый невольно задумывался, не пора ли навсегда распрощаться с женами и подружками? Не может ли так случиться, что с этим сумасшедшим на борту «Оливия» отправится в свой последний путь? Но самым странным казалось иное. Молодой владелец судна стоял на палубе, широко расставив ноги, выглядел молодцом и отдавал команды с таким видом, будто родился в море.
Тревожный настрой экипажа передавался Джастину, но сейчас некогда было заниматься проблемами морального порядка, его одолевали иные заботы. Герцог был преисполнен решимости организовать погрузку в рекордно короткие сроки и добиться того, чтобы судно отплыло еще до наступления сумерек. Ради этого он был готов привлечь силы всех моряков Лондона. В свое время море подарило ему Эмили, и теперь Джастин намеревался сделать все, чтобы обуздать море и вернуть возлюбленную.
Он медленно прошел на бак, полной грудью вдыхая живительный морской воздух. Видимость была ниже средней. Весь день гавань утопала в тумане, едва проглядывали рангоуты на фоне темнеющего неба и высоко вздымавшаяся над водой массивная фигура на носу корабля. Джастин погладил ее по щеке и прошептал:
— Пожелай мне удачи, герцогиня.
— Вы что-то сказали, сэр? — прозвучало за спиной.
Обернувшись, Джастин увидел знакомую фигуру, выплывавшую из тумана. Привычное строгое пальто, застегнутое на все пуговицы, сменило свободное одеяние из толстой шерсти, на шее вместо темного галстука повязан шарф канареечного цвета, в руке огромная ковровая сумка. Необычный наряд дополняло ружье, переброшенное за спину.
— Пенфелд? Неужели это ты?
— К вашим услугам, капитан. Прибыл для дальнейшего прохождения службы, — отрапортовал слуга, лихо щелкнул каблуками и по-военному четко отдал честь.
От прилива нежных чувств увлажнились глаза, Джастин часто заморгал, подумав, что господь милосердный, лишив его чуткого и заботливого отца, ниспослал взамен настоящего друга и верного помощника, готового идти за своим господином в огонь и в воду.
— Послушай, Пенфелд. Я не смею претендовать на то, чтобы ты сопровождал меня на другой край света. Не будем забывать, что я ищу девушку, которая, по всей вероятности, отнюдь не стремится к тому, чтобы ее нашли.
— Изволите шутить, сэр? Признаться, мне до смерти наскучили блага цивилизации, это не для меня. Внутренний голос мне подсказывает, что небольшое приключение, подобно чашке горячего чая, согреет душу и плоть. — Слуга полез в карман. — Смею надеяться, вы меня простите, но по дороге в порт я зашел в магазин и кое-что купил. Надеюсь, вам пригодится.
Пенфелд протянул длинноствольный пистолет. Джастин принял подарок и задумчиво провел пальцами по холодному металлу. Он взял в руки оружие впервые с тех пор, как был вынужден пустить его в ход по просьбе Дэвида. Взглянул на слугу и прочитал в его глазах твердую решимость идти до конца, что бы ни случилось. Герцог поблагодарил Пенфелда улыбкой и засунул пистолет за пояс.
— Ладно, пошли знакомиться с кораблем, — весело предложил Джастин, обнял Пенфелда за плечи и повел на ют. — Насколько могу судить, народ подобрался боевой. Впереди масса дел, и грех терять время. Нам еще предстоит добраться до места, а там, глядишь, доведется спасти прекрасную даму, как в сказке о похождениях благородных рыцарей.
Удобно расположившись в шезлонге на палубе, Эмили без особого интереса наблюдала за тем, как бреется Николас. Судя по тому, как внимательно он разглядывал себя, сложив губы трубочкой, в маленьком зеркальце, укрепленном на поручнях, Салери не просто брился, он священнодействовал. Повязал вокруг шеи белое полотенце, расстегнул ворот рубашки, открыв гладкую безволосую грудь, и водил лезвием с такой тщательностью, будто от каждого волоска, оставшегося нетронутым, зависит дальнейшая судьба их совместного путешествия.
Идея совершить утренний обряд на свежем воздухе принадлежала Николасу, настоявшему на том, что бриться следует на палубе, поскольку там, мол, лучше видно. Однако Эмили подозревала, что ссылки на полумрак, якобы царивший в каюте небольшого пароходика, который они наняли в Мельбурне, несостоятельны. На самом деле Салери нуждался в зрителях.
Он говорил, не умолкая, причем единственной темой была его, Николаса, собственная персона. Слушая Ники, Эмили порой невольно задавалась вопросом, зачем ему понадобилось разрабатывать и осуществлять хитроумный план расправы со своими компаньонами, который в любую минуту мог дать осечку. Имей он терпение, Дэвид и Джастин умерли бы естественной смертью, наскучив его болтовней и бесконечными повторами одних и тех же историй из жизни Николаса Салери.
Впрочем, в его поведении были и свои преимущества. Спутник Эмили затрачивал столько энергии на пустословие, что не оставалось сил и времени ухаживать за девушкой и домогаться ее любви. Стало предельно ясно, почему он вполне удовлетворялся невинными мимолетными поцелуями в щечку. Человеку до такой степени самовлюбленному никто более не нужен. Ему достаточно посмотреться в зеркало, чтобы ощутить довольство жизнью.
Иные чувства испытывала Эмили, о чем свидетельствовали следы ногтей на страницах ее книги. Требовалось огромное усилие воли, чтобы сдержаться и не пнуть разговорчивого Ники в зад, отправив его купаться за борт. На память пришел Барни, которому пришлось прыгать в воду за собственной одеждой. Кто знает, может, на этот раз больше повезет и акулы подоспеют до того, как Салери спасут матросы? Эмили была готова отрезать собственную руку и швырнуть ее в воду вслед за Ники, чтобы привлечь и разжечь аппетит морских хищников.
Эта мысль ужасно ей понравилась, Эмили усмехнулась и тут же поймала пытливый взгляд Николаса, изучавшего спутницу в зеркальце. Оставалось надеяться, что он не умеет читать мысли на расстоянии, не
