Люси повернулась к стене и, закрыв лицо, разрыдалась. Слишком поздно она осознала, как много для нее значит Морис Клермонт.
Именно в эту минуту на землю обрушился холодный дождь. Ледяные струи проникали сквозь тонкую пелерину, безнадежно портя ее нарядное платье, но она ничего не замечала, погруженная в глубокое отчаяние. Не заметила она, и как из-за угла выползли крадущиеся тени.
– Верно, потеряла своего красавчика, милашка?
Люси испуганно обернулась и увидела перед собой ухмыляющуюся физиономию какого-то оборванца, на которой чернела щербатая щель рта. Она отпрянула от зловонного дыхания говорившего и смахнула с лица слезы, смешанные с дождем. Плечом к плечу с первым стоял его приятель в не менее живописных лохмотьях. Он откинул с лица сальные волосы и сочувственно закудахтал:
– Не грусти, девочка, пойдем с нами. У нас, может, не так много монет, как у твоего ухажера, но с нами тоже можно неплохо провести время.
Всего несколько минут назад Люси казалось, что хуже ее положения ничего не может быть. Теперь же вдруг открылось, что в довершение всех ее бед она была принята за проститутку какими-то жалкими бродягами всего в двух шагах от самой оживленной улицы Лондона. Вероятно, своеобразное чувство юмора мистера Клермонта оказало на нее влияние, потому что, вместо того чтобы заплакать, она вдруг истерически расхохоталась.
Люси подавила в себе животный страх и весело сказала:
– Боюсь, здесь имеет место какое-то недоразумение, джентльмены.
– Мы тебе не джентльмены, – раздался новый хриплый голос, – а ты – не леди.
Напускная смелость мгновенно покинула Люси, как только из тени выступила третья фигура. Узкое лицо этого типа было острым и хитрым, как у лисы. Он метнул хищный взгляд на ее ридикюль, в котором только и были что носовой платок и часики.
– Денег у нас действительно маловато, зато они, кажется, есть у тебя. Вот ты и заплати нам за услуги. Мы этого стоим, так, что ли, ребята? Любая девка в округе подтвердит.
Бродяги разразились грубым хохотом. Сердце у Люси глухо заколотилось, отдаваясь в ушах. Она шагнула вперед, но бродяги встали в ряд, преграждая ей дорогу. От них не убежишь, мелькнуло у нее в голове. Собрав остатки мужества, она с трудом улыбнулась и протянула ридикюль мистеру Лисе.
– Сомневаюсь, стоите ли вы все вместе моего кошелька, – сказала она.
Его гнусная физиономия исказилась торжествующей улыбкой, а руки потянулись к вожделенной добыче. Но вместо того, чтобы передать ему ридикюль, она с размаха стукнула негодяя по голове, угодив ему прямо в ухо, отчего тот весь скорчился и согнулся, обхватив голову руками. Люси тут же бросилась вперед, но его разъяренные дружки навалились на нее и, выкручивая руки, поволокли в глубь переулка.
Ожидая, когда Люси соизволит появиться, Морис прислонился к стене дома на углу ближайшего переулка. Конечно, она обиделась, что он не вручил ей с галантным поклоном ее драгоценную перчатку. Он презирал самого себя, что оказался не в состоянии оставить эту вздорную девицу на произвол судьбы, и испытывал настоящее беспокойство. Собственно, как он мог защитить Люси, когда самая большая опасность для девушки исходила именно от него?
Он закинул голову, подставляя лицо под ледяные струи дождя, но они не могли охладить его раздражения. Пришло время положить конец нелепой истории. Он понял это, когда увидел рисунки Люси и услышал ее горячую речь в защиту капитана Рока. «Жалко, – подумал он, – что этот наглый пират никогда не сможет по достоинству оценить преданность дочери своего врага, пусть даже она не по заслугам горячо верит в него».
Наконец Морис нехотя отделился от стены. Что ж, он намеревался в последний раз проводить до дома молодую хозяйку. Но раз уж она настолько взбалмошна, то пусть пройдет один квартал до экипажа без его помощи. Ничего с ней не случится.
«Слава Богу, я покончил наконец с этой комедией», – сказал он себе, снимая очки и убирая их в карман. Но непрошеные воспоминания на каждом шагу лезли ему в голову. Как он закутывал продрогшую Люси в свою куртку, как кормил ее сладостями, до которых она такая охотница, как прижимал ее к себе. Ему начинало казаться, что он обрел ту часть себя, без которой так мучился всю жизнь. Помимо его воли он как будто наяву ощущал в своих объятиях ее нежное гибкое тело, облаченное в шелковый халат, щекочущее прикосновение ее влажных волос к своей щеке. Запах ее душистого мыла, смешанный с чувственным ароматом ее плоти, от которого его начинала сотрясать дрожь страстного желания.
Он пошел быстрее. К черту мисс Сноу, от которой одни неприятности и страдания! Нужно вплотную заняться ее папашей, решил он, ощупывая в кармане рукоять пистолета.
Где-то позади послышался приглушенный крик. Морис замер как вкопанный, напряженно прислушиваясь. Шумная толпа обтекала его с двух сторон. Морису показалось, что это был голос Люси.
– Ее высочество, верно, хочет, чтобы я высушил для нее лужи, потому что боится запачкать свои туфельки, – пробормотал он, успокоенный тем, что больше ничего подозрительного не слышал. – Извините, принцесса, не сейчас.
Не обращая внимания на ноющую боль в груди, он решительно ускорил шаги. Хватит играть в преданного рыцаря очаровательной мисс Люсинды Сноу.
Через несколько шагов он снова замер. Сквозь гомон толпы, заполняющей улицу, до него долетел крик Люси. Вот она снова выкрикнула его имя:
«Морис!»
13
Морис налетел на обидчиков Люси как коршун, и мужчины сцепились в яростной схватке.
Люси удалось выбраться из этого сплетения рук и ног и прижаться к стене дома. Трясущимися руками она цеплялась за края разорванной накидки, пытаясь натянуть ее на плечи, и остановившимися от ужаса глазами смотрела на дерущихся.
Ее телохранитель расправился с хулиганами с беспощадной решительностью. Он схватил одного за длинные космы и швырнул лицом на камни мостовой. Тот свалился беспомощной грудой лохмотьев, из
