и не для того, чтобы предстать перед своим отцом в лучшем свете. Она трудилась с раннего утра до поздней ночи с одной лишь целью: чтобы ее муж мог взглянуть в глаза Дугала Камерона без стыда и стеснения.
К горлу подступил комок, захотелось нежно обнять и приласкать самоотверженную женщину, из последних сил старавшуюся угодить мужу. Но Морган сдержался, понимая, что только поцелуями не ограничится. А ведь жене необходимо и отдохнуть. Он и так не давал ей покоя каждую ночь с тех пор, как узнал о грядущем визите Камеронов. Он предавался любви безоглядно, напористо, будто стремился еще и еще раз доказать свою власть и напомнить жене, что она теперь принадлежит мужу, а не своему клану. Однако самой заветной мечтой оставалось желание зародить в Сабрине новую жизнь — залог их счастливого будущего.
На секунду стало неловко за себя. Хотя каждую ночь они сливались воедино и в минуты экстаза Сабрина не раз клялась в любви, сам Морган до сих пор так и не признался, что давно отдал ей свое сердце. Он боялся поступиться своей гордостью, открыто отдать себя во власть жены.
Вначале хотел отнести жену на кровать, но потом решил, что не оставит ее там в покое, и просто поднял ее, уселся в кресло и прижал к груди, как малого ребенка. В ответ Сабрина зачмокала губами и сладко вздохнула.
— Не волнуйся, детка, — нежно прошептал Морган, потершись щекой о ее волосы, — все будет хорошо. Ради тебя я на все готов, и тебе никогда не придется за меня краснеть. Именем Бога клянусь, так и будет. — Поцеловал темную бровь и тихо произнес три слова, которые Сабрина давно хотела услышать от упрямого и гордого Макдоннелла.
Глаза заволокла густая туча черной сажи, вырвавшейся из трубы, и Сабрина разразилась проклятиями. Отшвырнув метлу, вылезла на четвереньках из камина, кашляя, отплевываясь и протирая глаза. Пагсли заполз под кровать, натужно сипя, будто каждый новый вздох мог оказаться для него последним.
В этот момент в спальню вошел ничего не подозревавший Морган и уставился на странную черную фигуру у камина.
— Простите, я искал свою жену, но здесь ее, по всей видимости, нет, — он повернулся к двери.
— Морган! — раздраженный крик остановил его уже у самой двери.
Он подошел, помог жене встать на ноги, оглядел ее и ужаснулся.
— Бога ради, женщина! В любой момент может появиться твой отец, и что он увидит? Или ты хочешь, чтобы он решил, будто я заставляю тебя работать трубочистом?
Сабрина подбоченилась:
— Если бы ты позаботился о том, чтобы дымоход прочищали хотя бы раз в столетие, мне не пришлось бы заниматься чужим делом.
Взвинченные и сердитые, они смотрели друг на друга, гневно сверкая глазами, и оба понимали, что от исхода этого дня зависит, сможет ли выжить их взаимная любовь, единственное чувство, которое давало надежду преодолеть вражду между двумя кланами. Внезапно у Моргана дрогнули губы. Сабрина посмотрелась в зеркальце и увидела на покрытом толстым слоем сажи лице только два светлых пятна — сверкающие синие глаза. Белоснежная ночная сорочка тоже была безнадежно испачкана. Сабрина невольно хихикнула. По-прежнему глядя в зеркальце, она стерла мокрой тряпкой сажу с лица, хотя и не вернув ему прежней белизны.
— У меня есть идея получше. Я скажу батюшке, что ты приковал меня цепями в темнице, где ты наслаждался моими прелестями, когда вздумается.
— Такая мысль не раз приходила мне в голову, — Морган лукаво выгнул бровь. — Но все еще впереди. Может, после того, как твои родичи отбудут…
Сабрина внимательно оглядела мужа и осталась им довольна. Плед-накидка был свежевыстиран, тщательно отглажен и спадал с широких плеч элегантными складками. Ради торжественного события Морган даже надел пару потрепанных ботинок, но и они были вычищены и тускло блестели. Короче говоря, сделал все, что мог, в стремлении выглядеть презентабельно и не ударить лицом в грязь перед гостями.
— Ну как, одобряешь? — с показной небрежностью спросил Морган.
Общение с мужем позволило твердо усвоить урок: на словах ничего не докажешь, нужно действовать, и Сабрина не стала ничего говорить, а просто бросилась ему в объятия, и оба упали в кресло. Она пылала желанием наглядно продемонстрировать, как горячо одобряет его старания, но не успела одарить его и поцелуем, как в дверь настойчиво постучали. Морган вскочил с кресла, едва не повалив жену на пол, и начал оправлять смявшийся плед.
— Господи! Не может быть, чтобы гости уже прибыли!
В приоткрывшейся двери показалась встрепанная шевелюра Рэналда, смуглое лицо залито мертвенной бледностью, губы нервно дергаются.
— Беда в овчарне, — сообщил он. — Одна из твоих тупых овец прорвалась за ограду, вышла на озеро и провалилась под лед. Я сумел обвязать ее веревкой, но вытащить на берег не хватает силенок.
Сабрине показалось, будто Рэналд слегка переигрывает, изображая испуг, но, возможно, это было просто ее воображение. Скорее всего, накануне приезда Камеронов красавчик трусил больше других, так как Сабрина пару раз намекнула, что ему следует просить у Дугала руки Энид.
— Только этого не хватало, черт возьми! — взревел Морган. — Мне следует быть здесь, чтобы приветствовать гостей, а не сражаться с дурацкой овцой в ледяной воде.
— Она так блеет, что сердце разрывается, — смущенно пожаловался Рэналд. — Тебе надо бы поспешить, а я побегу туда, постараюсь не дать ей утонуть до твоего прихода.
Рэналд умчался, а Морган пригладил волосы. Не хотелось уходить, но и оставить несчастное животное погибать тоже было нельзя.
— Ступай, — посоветовала Сабрина. — Если батюшка появится до твоего возвращения, я все объясню. Отец всегда считал, что живым тварям нужно помогать. Он не обидится.
— Ты уверена? Я же знаю, как много для тебя значит этот визит, и не хочу ничего испортить, — все еще колебался Морган.
— Иди же! — подтолкнула мужа к выходу Сабрина. — Не забывай, что мы, Макдоннеллы, никогда не бросаем своих в беде.
Она рассчитывала вызвать улыбку на лице мужа, но не была готова к горячим излияниям благодарности.
— Именно так, детка, и никогда об этом не забывай, — Морган крепко обнял и поцеловал жену.
— Нет, любовь моя, не забуду, — прошептала ему вслед Сабрина.
После того как муж умчался спасать заблудшую овцу, следовало бы помыться и переодеться, но заниматься сейчас скучными делами не хотелось. Потянуло к окну, откуда открывался чудесный вид на дорогу, ведущую к замку. Может, удастся первой увидеть приближающихся гостей и первой крикнуть: «Камероны!» Сабрина подошла к окну, где сквозило холодом, пробивавшимся сквозь щелястые рамы, но ей было тепло от сознания полного единения с любимым мужем.
Внизу показался Морган, шагавший по снегу в сторону долины, что граничила с дорогой. Вот он поскользнулся на обледеневшем участке, едва не упал, и Сабрина улыбнулась, представив себе, какими жуткими проклятиями разразился сейчас муж. На глазах неожиданно выступили слезы. Да, она отдала свою любовь не вылощенному вождю клана в начищенных сапогах, а грубоватому белокурому великану, готовому всегда прийти на помощь угодившим в беду.
Когда Морган скрылся из виду, Сабрина вновь уставилась на дорогу, обещавшую новую, совершенно не похожую на прежние, встречу двух мужчин, которых она любила больше всех на свете. Одному из них принадлежало ее сердце, а второго она была готова простить. За минувшую неделю Сабрина написала и порвала с десяток писем отцу и в конце концов решила поступить иначе: она посмотрит ему прямо в глаза и скажет, что теперь ясно понимает, как тяжело, как больно далось ему решение выдать любимую дочь за Моргана. Сейчас уже можно было смело признать, что принцесса вышла замуж не за зверя, а за принца в звериных шкурах.
При этой мысли Сабрина приободрилась и решила заняться уборкой, вычистила камин и зажгла огонь, дочиста отмыла лицо и руки, а потом надела скромное шелковое платье цвета слоновой кости. Оправляя юбку, понадеялась, что отец и братья не будут шокированы тем, что теперь не носит корсета и не обременяет себя большим числом нижних юбок. Впрочем, не она одна. Возможно, у Фергюса появится соперник, когда перед Брайаном предстанет Альвина в полной красе, облаченная в весьма смелый наряд,
