– Как и большинство мужчин, – сказал Себастьян, выдавливая любезную улыбку, – я более грешен, чем свят. Вы не должны позволять восхищению Триции сбивать вас с толку. Лучше обо всем иметь собственное мнение.
Триция похлопала его по руке.
– Не скромничай, глупый мальчик. – Она наклонилась вперед и гордо сообщила всем присутствующим: – Себастьян – лаэрд Высокогорья. У него роскошный замок в горах, которым клан Керров владеет на протяжении столетий. Это так романтично: парящие в небе башенки, глубокий ров, подъемный мост.
– И темница, полагаю, – вставил сэр Арло. – Ни один замок без нее не обходится. – И он весело рассмеялся над своей шуткой.
Улыбка Себастьяна поблекла. Он не испытывал симпатии ни к шерифам, ни к английской земельной аристократии. Он не мог не заметить, как по-собственнически высокий молодой человек отодвинул стул для Пруденс, и те взгляды, которые он бросал на нее в продолжении всего обеда. Себастьян испытывал с трудом сдерживаемое желание проткнуть его вилкой.
Триция надула свои хорошенькие губки.
– Я пытаюсь уговорить Себастьяна провести наш медовый месяц в замке. Вы не поможете мне убедить его?
Себастьян накрыл ее руку своей. Неужели она всегда будет так непрерывно болтать? Он как-то не замечал этого раньше среди веселой суеты лондонского общества.
– Но, Триция, я же говорил тебе, что Данкерк будет слишком примитивен для твоего утонченного вкуса. Я много лет был за границей, и замок нуждается в капитальном ремонте. Возможно, когда-нибудь позднее мы поедем туда.
Женщина смотрела на него с явным обожанием.
– Мне все равно, если я буду с тобой.
Пруденс отодвинула тарелку так резко, словно внезапно потеряла аппетит. «Начинается», – подумал Себастьян. Она собирается выдать его. Он просто сошел с ума, если осмелился остаться в этом доме после того, как увидел ее. Ему нужно было запрыгивать в карету и бежать без оглядки.
Девушка подняла голову. Толстые стекла очков скрывали красоту фиалковых глаз.
– Себастьян, – холодно спросила она, – не странное ли имя для шотландца?
Себастьян весь напрягся.
– Моя мать была француженкой. Она очень любила Баха.
– Вам повезло, что ее любимым композитором не был Моцарт. Вас могли бы назвать Вольфгангом[6].
Мускул задергался на щеке Себастьяна. Нервный смешок вырвался у сэра Арло.
Пруденс продолжала наступать.
– А ваш отец?
– Высокогорный лаэрд. Как и я.
Уголок ее рта насмешливо вздернулся.
– А, замечательный человек. Вы, должно быть, очень любили его?
«Черт бы побрал эту девчонку», – подумал Себастьян. Ему хотелось дотянуться до Пруденс через стол и так встряхнуть, чтобы с нее слетел этот ледяной покров.
– Да, – мягко ответил он.
– Я не могла не заметить вашей хромоты, – продолжала девушка. – Вы недавно были ранены?
У этой девочки была хватка бульдога. Триция пришла на выручку своему жениху и сочувственно закудахтала:
– Мой Себастьян страдает от старой военной раны.
Пруденс не отрывала взгляда от его лица.
– Что это могла быть за война?
Себастьян чувствовал, что его улыбка превращается в гримассу, сводя судорогой скулы.
– Едва ли вы слышали о ней. Это война горных шотландских кланов.
– Я думала, что они были запрещены со времени шотландского восстания в сорок шестом году[7], – простодушно воскликнула девушка.
Это было уже слишком. Себастьян наклонился вперед. Его улыбка стала недоброй.
– Не удивительно, что вы не читали об этом в ваших газетах. Это жуткое событие началось из-за того, что одна глупая девчонка не умела держать язык за зубами. После этого она была найдена в долине задушенной своей же лентой для волос.
С громким вскриком Девони Блейк взвилась из-за стола и рухнула на парчовый стульчик у окна вздрагивающей в рыданиях кучей рюшей и кружев.
Триция засеменила вокруг стола к своей подруге.
– О, дорогая! Как необдуманно с вашей стороны. Вы же знаете, как Девони чувствительна к любому упоминанию о Шотландии. А мы все говорим и говорим о ней.
Пруденс вернулась к своей еде, игнорируя свирепый взгляд Себастьяна с приводящим его в ярость
