Правда

даже в Ужастралию. Или в Бахбабах. Я слыхал, молодой человек, который не боится запачкать руки, может сделать себе состояние в тех краях. Здесь тебя точно ничего не ждет… ничего хорошего.

Теперь Вильям мог лучше разглядеть подошедших поближе людей. Он встречал их и раньше во владениях семьи. У них обычно были простые имена, вроде «Дженкс» или «Клэмпер», и они как будто вообще не имели прошлого.

Один из них сказал:

– Ну а теперь, если вы проявите немного благоразумия, мистер Вильям, мы сделаем все тихо и вежливо.

– Я буду регулярно посылать тебе немного денег, – пообещал лорд де Словье. – Так что ты сможешь жить, как подобает…

Несколько клочков пыли сорвались со скрытого в тени потолка и закружились в воздухе, как осенние листья.

Они упали на пол рядом с вельветовым мешочком.

Под потолком тихонько зазвенела обернутая тканью люстра.

Вильям поднял взгляд.

– О, нет, – вздохнул он, – пожалуйста… не убивай никого.

– Что? – удивился лорд де Словье.

На пол опустился Отто Фскрик, его руки с согнутыми пальцами были подняты вверх, как лапы с когтями.

– Топрый фечер! – поприветствовал он опешивших прислужников. Потом взглянул на свои руки. – Ох, та что ше это я! – Он сжал кулаки и начал пританцовывать на полусогнутых ногах. – Я покашу им, что почем! Ф традиционном Анк-Морпоркском боксерском поетинке!

– Покажешь нам? – сказал один из его противников, поднимая дубинку. – Посмотри-ка на это!

Прямой удар в корпус сбил его с ног. Он упал на спину, несколько раз перевернулся и заскользил прочь по натертому полу. Отто стремительно развернулся, и еще один человек был сбит с ног.

– Ф чем тело? Ф чем тело? Я терусь по-цифилисофанному, на кулачках, а фы не хотите принять пой? – спросил он, прыгая взад и вперед, как боксер-любитель. – А, фы, сэр, похоше, решили фступить ф питфу… – кулаки замелькали в воздухе и удары забарабанили по человеку, как по боксерской груше. Когда противник упал, Отто выпрямился и почти рассеянно выбросил руку вбок, поймав четвертого атакующего противника ударом в подбородок. Человека буквально закрутило в воздухе.

Все произошло за несколько секунд. Потом Вильям опомнился и выкрикнул предупреждение, но было уже поздно.

Отто с интересом посмотрел на лезвие меча, пронзившего его грудь.

– Ох, только посмотрите на это, – посетовал он. – На этой рапоте мои рупашки не шифут тольше тфух тней.

Он повернулся к попятившемуся лорду де Словье и хрустнул костяшками кулаков.

– Уберите это от меня! – завопил его светлость.

Вильям покачал головой.

– О, фот как? – сказал Отто, наступая на него. – Фы тумать, я – «это»? Ну что ше, тогда я путу дейстфофать как это.

Он схватил лорда де Словье за пиджак и поднял его в воздух на вытянутой руке.

– У меня на ротине есть люди фроде фас, – сказал он. – Это они комантуют опычно толпой с факелами. Когта я приехать ф Анк-Морпрк, мне гофорили, что сдесь фсе не так, но на самом деле фесде одно и то же. Чертофы люди фроде фас есть пофсюду! Ну и что мне теперь с фами стелать?

Он потянулся к собственному жилету и сорвал черную ленточку.

– Фсе рафно никогта не нрафилось мне это какао.

– Отто!

Вампир обернулся.

– Та, Фильям? Что ты хочешь?

– Это зашло слишком далеко.

Лорд де Словье побледнел. Вильям никогда раньше не видел его таким отчаянно напуганным.

– О? Прафта? Ты думать, я укушу его? Мне укусить фас, мистер Сфетлость? Восмошно, я не стану, потому что Фильям тумает, что я хороший, – он подтянул лорда де Словье поближе, так что их лица теперь разделяло всего несколько дюймов. – Мошет пыть, мне пора спросить сепя самого, насколько я хорош? Или мошет мне нушно спросить сепя… чем я лучше фас?

Он помедлил секунду, а потом резко дернул жертву еще ближе.

И с величайшей осторожностью запечатлел на лбу лорда де Словье поцелуй. Затем поставил дрожащего человека на пол и похлопал его по макушке.

– Мошет, какао не такое уш и плохое, а юная леди, что играет на фисгармонии, иногта потмигифает мне, – сказал он и отошел в сторону.

Лорд де Словье открыл глаза и посмотрел на Вильяма.

– Как ты посмел…

– Заткнись, – оборвал его Вильям. – Теперь я скажу тебе, что будет дальше. Я не намерен называть имена заговорщиков. Я так решил. Не хочу, чтобы моя мать оказалась вдруг замужем за предателем, видишь ли. Ну и потом, есть еще Руперт. И мои сестры. И я сам, в конце концов. Я защищаю наше доброе имя. Возможно, я очень неправ. Но я так решил. Я собираюсь еще раз ослушаться тебя. Скрою правду. Но не всю. Кроме того, я уверен, что те, кому будет интересно узнать об этом, скоро и сами обо всем догадаются. И, смею сказать, они уладят эту проблему быстро и тихо. Ну, сам знаешь… в твоем стиле.

– Предатель? – прошептал лорд де Словье.

– Люди так скажут.

Лорд де Словье кивнул, как человек, застрявший в страшном сне.

– Я не возьму денег, – сказал он. – Хочу, чтобы ты насладился ими, сын мой… Потому что… ты без сомнения, истинный де Словье. Удачи.

Он повернулся и зашагал прочь. Вскоре скрипнула дверь, а потом тихо закрылась.

Вильям без сил прислонился к колонне. Его трясло. Он снова и снова прокручивал в уме разговор с отцом. Такое просто не укладывалось в голове.

– Ты ф порятке, Фильям? – спросил Отто.

– Чувствую себя премерзко, но… да, я в порядке. Из всех тупоголовых, упрямых, эгоистичных, чванливых…

– Ф тепе это компенсируется тругими достоинстфами, – утешил его Отто.

– Я об отце говорил.

– О.

– Он всегда так уверен в своей правоте…

– Исфини, это ты тоже оп отце? – на всякий случай уточнил Отто.

– Ты хочешь сказать, я похож на него?

– О, нет. Софсем тругой. Апсолютно полностью тругой. Фоопще ничего опщего.