готов был броситься и жадно хватать губами этот необычный снег. С другой – оставался к этому отстраненно безразличен. Отсутствие еды и воды создали в нем странное замершее состояние голодного равновесия, когда есть хочется, однако отсутствие еды и воды не вызывает ухудшения самочувствия. Они стали как бы просто желаниями, а не необходимостью. Но не дерево же он, чтобы высасывать воду корнями? Чтобы впитывать влагу из воздуха, собирать кожей? Должно быть, старик имел еще много чего, чтобы рассказать ему…
– Что происходило за эти семь дней?! – снова повторил Дар мучивший его вопрос.
Ю-махо хмыкнул.
– Тебе лучше не отвлекаться, маттахо. Ты охотишься.
– Все равно никого вокруг нет. Ответь?
– Махо не может ошибаться. У него больше чутья, чем у простого тангра. Вокруг нас кто-то есть.
– Ты сказал, что я много ходил в эти семь дней в пещере. Но я не помню этого!
– Я прошу тебя не отвлекаться! – Старик строго посмотрел ему в глаза. – У тебя нет выбора, маттахо. Цнбр внутри твоего тела стала сильной. Но она нуждается в последнем руководстве. Пока ты все делаешь очень хорошо, гораздо лучше, чем кто-либо, кого я знал. Дыхание цнбр уже стало естественным для тебя.
– Дыхание?!
– Ты даже не заметил, но ты уже подхватил это. Сейчас трава должна научиться ходить тобой и думать тобой…
– Думать мной?!
– Ла-и-Ла пробует тебя. И наше дело подтолкнуть ее.
– Ты пугаешь меня. Пожалуйста, говори яснее!
Ю-махо нахмурился.
– Ты помнишь и не помнишь об этом. Это не плохо. Но ты хотел вспомнить, да?
– Да…
– Трава будет растворять твою память, как уксус, пока она не размягчится и не окажется вся на виду под светом ума. Не волнуйся, время склеит твои трещины. И это придаст тебе силу!
– У меня нет времени! – нервно воскликнул Дар. – Я не уверен, что у меня были даже эти семь дней, которые я отдал траве.
– Ты отдал их самому себе! – Голос старика стал резким.
Перед внутренним зрением Дара встала картина на барельефе Древних, которую он запомнил: цепочка тангров, идущих от летающей лодки к пещере, со страхом смотрящих в небо и прикрывающихся поднятыми руками… После вновь возникло изображение лодки гонклардов, роняющей ослепительные капли огня на Хршитакку.
– У меня нет времени ждать, пока что-то склеится! Я чувствую, что времени уже нет. Ты помнишь, я начал с того, что жду ответов на свои вопросы. А вместо этого ты ставишь передо мной новые! Когда- нибудь у меня появится много времени, и я буду бесконечно терпеливо ждать всего, что положено маттахо. Но сейчас… Сейчас у меня другая ситуация!
Ю-махо молчал и смотрел на него расфокусированным взглядом. Наконец он сказал:
– Все, что я делаю, – это помогаю тебе.
– Так что там происходило, в пещере с цнбр?
– Ты все время бормотал. Иногда ты ходил…
– И это все? – разочарованно протянул Дар. – Но должно быть что-то большее! Так я никогда не доберусь до своей памяти!
– Это «все» – не так уж мало, – веско обронил старик. – Ты, случайно, не помнишь, как вышел из пещеры вчера?
– Ну… я просто шел, пока не вышел на свет к тебе.
– Просто вышел в полной темноте? – Он усмехнулся. – Из кельи маттахо коридор разделяется на одиннадцать путей. Только один из них вел к выходу наружу, где сидел я. Как ты научился ориентироваться в скале? Наверное, что-то случилось, точно?
– Джаммшш!.. – Дар задумался, прищуриваясь, – Я каким-то образом мог чувствовать, где ты. Я просто знал, в какой ты стороне…
– Посмотри перед собой, – попросил махо, – и попробуй таким же образом понять, есть ли какие-нибудь животные вокруг нас?
Дар осмотрелся.
– Нет. Я никого не вижу. А ты?
– Я не просил тебя смотреть глазами. Разве глазами ты ориентировался в темной пещере?
– Но… я не помню…
– Расфокусируй зрение. Думай так, что не только центр твоих глаз может видеть. Позволь видеть и краям…
Идея была интересной, и Дар тут же последовал совету. Расфокусировать взгляд было мгновенным делом, окружающее пространство послушно замутнилось. Однако рассмотреть что-либо таким образом было совершенно невозможно.
– Расслабь шею, – громким шепотом приказал Ю-махо. – И позволь своим плечам видеть живое в том, что видят края твоих глаз… Плечи видят по-другому. Они будто идут вперед и могут сразу говорить, если поблизости есть то, о чем ты спрашиваешь.
Все это было сплошным сумбуром, но Дар послушно попробовал представить, как плечи «смотрят» в том, что видят расфокусированные глаза. Возникло странное ощущение – осязательно-пространственное, будто он мог сканировать плато перед собой, в любую сторону. Чувство было таким неожиданным и захватывающим, что Дар забыл обо всем, и о присутствии Ю-махо в том числе. Мир перед Даром предстал совершенно новым, масса необычных ощущений навалилась на него. Когда старик снова заговорил, Дар вздрогнул от неожиданности.
– Если плечи чувствуют, что это есть, они подсказывают направление. – И внезапно резко спросил: – Здесь есть горняк?
«Да», – сказал кто-то внутри Дара. Губы сами с запозданием произнесли то же слово:
– Да…
Махо удовлетворенно крякнул.
– И где же он?
– Здесь их несколько, – пораженно прошептал Дар. – Там, в дальней лощине, – два, и еще двух уилисов я чую за снежным взгорком. Ближе всех этот, за кустами справа, в тридцати прыжках.
Ощущение было удивительным. Он чувствовал так, словно его тело бесконечно вытянулось, и Дар ощущал окружающее пространство как часть самого себя. Каждую деталь он мог ощущать отдельно – форму, температуру, шершавость или гладкость поверхности. Это были почти тактильные ощущения…
– Молодец, – прошептал старик. – Ты делаешь успехи. Ты очень нравишься траве.
Дар повернулся, и взгляд сам собой привычно сфокусировался на Ю-махо. В тот же миг волшебство оборвалось. Он снова стал просто самим собой, оторвавшись от волшебной связи с окружающим пространством.
– Не отвлекайся! – прикрикнул Ю-махо недовольно. – Ты только что делал очень хорошо!
Дар снова повернулся к заснеженному полю и близким скалам. На этот раз расфокусировать взгляд и передать видение уголкам глаз и плечам было проще. Это даже не было зрением, это было что-то среднее между пониманием и ощущением.
– Посмотри на ближнего горняка. Какого он цвета? Самка это или самец?..
В ближайшей расщелине, края которой покрывали цепкие низкие кусты, видно ничего не было. Но только для глаз. «Плечами» Дар мог чувствовать гораздо большее. Животное предстало перед ним сквозь закрывающие его скалы и снег.
– Это самка. Белая, с длинной зимней шерстью… Она встревожена, потому что чует наше присутствие по запаху.
– Хорошо, ты делаешь правильно. – Голос махо стал тихим, словно теперь он боялся спугнуть уилиса. – Теперь тебе нужно поймать ее.
