– И если мы пустим армию Ланса, в дальнейшем они смогут диктовать нам свои условия, – уныло заметил маркиз Юдолис. – Не хотелось бы оказаться между Лансом и Стильгом, словно между молотом и наковальней.
– Господа, благодарю вас за высказанные мнения, – поднялась из-за стола герцогиня, давая понять, что собрание окончено. – Завтра я встречусь с послом, и уже после этого мы заново взвесим все «за» и «против».
Преподобный хотел продолжить обсуждение, но у него на плече тотчас повис первый советник, и вельможи поспешили покинуть каминный зал. Герцогиня явно пребывала в скверном расположении духа, и мозолить ей глаза дольше необходимого никто не собирался.
– Ну и что за балаган ты тут устроил? – тихонько поинтересовалась Сола у безмятежно ворошившего кочергой угли капитана Гвардии. – Что за спектакль, я тебя спрашиваю?!
– Спектакль и есть, – усмехнулся Белый рыцарь. – Все, кроме преподобного, прекрасно понимают, что у нас нет иного выхода, кроме как пойти на уступки Лансу.
– Тогда зачем?
– Я озвучил свое негативное отношение к этому союзу, – пожал плечами Ричард и кинул кочергу на пол. – Не будем переходить на личности, но кое-кто постарается заставить меня пойти на попятную.
– А их оппоненты через тебя попытаются оказать влияние на принимаемое решение? – сообразила немного успокоившаяся Сола.
– Всем известно, что мое мнение имеет определенный вес, – тихонько рассмеялся рыцарь. – И возможно, этот нехитрый финт даст нам немного времени на принятие взвешенного решения.
– Ты полагаешь?
– Несомненно. Никогда не мешает подумать, прежде чем сделать какую-нибудь глупость.
– Подумать о чем?
– Как мы будем из всего этого выпутываться, ваше высочество, – распахивая дверь перед герцогиней, согнал с лица невеселую улыбку капитан.
IV
Когда пребывавший не в самом лучшем расположении духа после совета Ричард Йорк пришел в караулку, там его уже дожидался Локис, сменивший белый гвардейский мундир на потертый камзол.
– Удачно? – не особо рассчитывая на какой-либо результат, поинтересовался рыцарь и рассеянно кивнул гвардейцам, вскочившим при его появлении на ноги.
– Разумеется. – Локис подошел к нему и достал из кармана какой-то холщовый мешочек. – Вот…
– Выйдем, – пропустив лейтенанта в коридор, Ричард прикрыл за собой дверь и вытряхнул из мешочка на ладонь массивную золотую печатку. Потемневшую от времени, поцарапанную, с изрядно расплывшимися очертаниями поднявшего коня на дыбы латника. Кольцо выглядело неухоженным, и именно это обстоятельство подвело менестреля, не сумевшего узнать личный перстень основателя правящей династии – герцога Арниса Кайраони. – Остальное?
– Из всего перечня подходящий под описание Мигеля парень принес скупщику только печатку, – сообщил Локис и почесал короткую светлую бородку, безуспешно пытаясь скрыть довольную улыбку. – Приди я на полчаса раньше, и вполне мог его перехватить, а так…
– А так?..
– Мигель – болтун. Не мог не обмолвиться, что играл этой ночью для приезжих из Озерков дворян. Я уже выяснил – они остановились в «Черном вепре», это постоялый двор в Выгоревке. Музыкантишка туда непременно вернуться должен.
– С чего бы это?
– Лютни у него с собой не было.
– Тогда едем.
К «Черному вепрю» Ричард Йорк в сопровождении Локиса и четырех гвардейцев прискакал, когда солнце только начало клониться к закату. Кинув поводья выскочившему из конюшни мальчишке, рыцарь велел двум парням караулить черный ход, еще двух оставил у ворот, сам поднялся на высокое крыльцо и огляделся по сторонам.
Трехэтажный кирпичный дом, под крышей – мансарда. На дворе конюшня, колодец, баня с прачечной. Здесь и в самом деле могли остановиться приезжие с Озерков дворяне. Скорее всего, не слишком родовитые, но и не голытьба, раз на менестреля монет не пожалели.
Локис распахнул дверь, и Ричард, положив ладонь на рукоять меча, первым шагнул внутрь. Менестреля он не опасался совершенно, но уроженцы Озерков помимо дурного нрава славились весьма своеобразными представлениями о чести. А ну как подвыпившие дворяне решат вступиться за «своего» музыканта?
– Господин Йорк! – выскочил навстречу рыцарю хозяин заведения, одновременно обрадованный и напуганный визитом высокого гостя. – Чем могу служить?
– Тсс, – поднес указательный палец к губам оглядевший пустой обеденный зал Ричард, и хозяин моментально поник. – Менестрель где остановился?
– В мансарде, дверь слева…
– У себя сейчас?
– Да…
– Кувшин пива, только холодного. Из погреба. И закусок сообрази, – распорядился Белый рыцарь и направился в сопровождении Локиса к лестнице. – Своих предупреди – пусть не мешают.
Поднявшись в мансарду, Ричард подошел к нужной комнате и прислушался. Тишина, лишь изредка что- то побренькивает. Рыцарь вопросительно глянул на помощника, Локис кивнул и со всего размаха впечатал подошву сапога в дверь. Та с грохотом распахнулась, настраивавший лютню Мигель взвизгнул и вскочил с незаправленной кровати.
Ричард пинком отправил выломанный засов в дальний угол и прошел внутрь; Локис переступил через порог и с нехорошей усмешкой прислонился к дверному косяку. Побледневший менестрель молча попятился в глубь комнаты, уперся спиной в подоконник и до крови закусил губу. Хрустнув костяшками пальцев, рыцарь подошел к Мигелю, спокойно вынул у него из рук лютню и без замаха врезал под дых.
– Надо было уходить по-хорошему, – отвернулся Ричард от скорчившегося на полу музыканта. – К тебе со всей душей, а ты воровать…
– Сволочь! – всхлипнул менестрель. – Думаешь, я не знаю? Ты все равно бы меня убил. Подонок!
– Очень интересно, – уставился немало удивленный рыцарь на Мигеля, которого била крупная дрожь. – Зачем мне тебя убивать?
– Ты всех убиваешь! – выкрикнул парень.
– Кого – всех?
– Всех любовников герцогини! Когда они ей надоедают, ты их убиваешь! Я знаю, меня предупредили…
– Кто? – переглянулся с Локисом Ричард Йорк, едва сдерживая смех. – Кто открыл тебе сию страшную тайну?
– Я тебе ничего не скажу!
– Да и Святые с тобой, – фыркнул рыцарь. – Драгоценности кому сдал?
– Можешь меня убить, больше ты от меня не услышишь ни слова! – гордо вздернул подбородок наконец справившийся с истерикой менестрель. – Клянусь Святым Януарием, так оно и будет!
– А вот это вряд ли. – И упавшая на пол лютня жалобно тренькнула, будто раненое живое существо. – Хороший у тебя инструмент… был…
– Нет… – в отчаянье простонал Мигель.
– Кому сдал драгоценности ее высочества, жулик? – повторил вопрос поставивший ногу на лютню Ричард, но менестрель лишь закрыл глаза. Рыцарь пожал плечами, и музыкальный инструмент хрустнул, раздавленный сапогом. – Знаешь, Мигель, говорят, ты великолепно играешь. А вот певец из тебя никудышный…
– Получше некоторых, но ничего особенного, – встал обок капитана Локис.
– Так вот, сдается мне, с переломанными пальцами особо не поиграешь, – усмехнулся Белый рыцарь. – Уж поверь на слово, я хорошо умею ломать. Иногда тебе будет казаться, что еще немного – и они станут прежними, но прежними они не станут никогда. А если заодно отрезать нос и уши, ни в один приличный дом
