широкими шагами направляется к стоящему неподалеку крытому «лендроверу-девяносто»*. Вызывает по рации «сорок седьмого».
– Сорок седьмой слушает. Овер, – вскоре хрипит из динамика.
– Сорок седьмой, в канале третий. Заберите пассажира и отвезите, откуда взяли. Сейчас же. Овер.
– Третьему – сорок седьмой. Вилко, – отвечает рация.
И через несколько минут на плац с лихим «полицейским» разворотом выруливает «хамви» капрала Герварда.
– Что ж, Влад, доброй вам охоты.
Крепкое, почти до боли рукопожатие; еще чуть-чуть, и не выдержу, но за миг до этого Рикар разжимает тиски.
– А вам спокойного периметра, – киваю и сажусь в машину.
Через десять минут прощаюсь на блокпосту «Латинской Америки» с отделением «таксистов» и неторопливо шагаю к Стеклянному дому.
У Чейза – сейчас, уже точно зная, что, где и как смотреть, – я задерживаюсь минут на десять. И то дольше к интерфейсу примерялся, чем собственно запрос давал. Донна Кризи права: с нынешним опытом мне на поиск «той самой» дырки на любой из Баз нужно от силы часа два. Включая проверку банка данных от логистиков.
Поблагодарив админа за помощь, выбираюсь наружу и по дороге к апартаментам Сары отправляю эсэмэску на номер Ширмер, в смысле, «пейджера», который передаст фрау сверхштатному следователю соответствующий сигнал. Звонок следует минут через двадцать, только-только успеваю сбросить шмотки и умыться.
– Какие новости, Владимир? – интересуется фрау Ширмер.
Даю краткую выжимку по находкам на «Европе». Догадку про «золотой» контейнер пока держу при себе, в конце концов, тут у меня ничего нет, кроме цифр из базы. Услышав про запароленные файлы, Ширмер откровенно смеется.
– Надеюсь, мне вы всю информацию передадите чистой?
– Конечно. Скажите только как.
– Отдайте конверт с диском или флэшкой патрульному на КПП Базы и попросите переправить в Порто- Франко для оперативного координатора Геррика. Дойдет быстрее телеграммы.
– Понял, сделаю. Скажите, а та, утренняя операция – нормально прошла?
– Какая операция? – вполне натурально удивляется госпожа следователь.
– Фрау Бригитта, вы подрядили на работу эксперта по базам знаний. А специальность эта хотя и относится к программированию, но по факту является аналитической деятельностью с оперированием нечеткой логикой и умением делать максимально точные выводы на основе неполной информации. Если полагаете, что мне о чем-либо знать не положено, так и скажите, не обижусь.
Молчание. Потом:
– Операция прошла нормально, только пациент умер. Все, хватит с вас пока.
Хватит так хватит, настаивать не будем.
– Дальнейший фронт работ? на «Латинской Америке» я, считайте, закончил.
– Оперативно вы.
– А смысл затягивать? Сделаете допуск и транспорт, я за завтра сумею проверить все остальные Базы.
Молчание.
– Весьма оперативно. Вы уверены, что ничего не пропустили?
– По грузовому трафику – ничего. Банковский мне недоступен, а задания на пассажирский не было.
– Нет, переселенцы в нашем случае ни при чем, – соглашается Ширмер. – Раз так, добро. Завтра вам все будет, действуйте.
Прощаюсь, быстро копирую что надо на свободную CD-болванку, рысцой отправляюсь на блокпост и передаю «ценную бандероль» охраннику у шлагбаума. Имя Геррика орденскому ефрейтору явно знакомо.
– Будет сделано, – берет он диск. – Первый же проезжий патруль доставит.
– Спасибо.
Ну-с, рабочий день на сегодня можно считать законченным. А значит, нет повода не выпить. Стаканчик вишневки я себе точно заработал.
С тем и беру курс на «Посейдон».
Народу в зале на удивление немного, только с дюжину местных орденцев, переселенцев практически не видно. Андрос наливает мне вишневки; я спрашиваю, почему вдруг такое затишье, на что получаю ответ:
– Канал мерцает.
– Это как?
– Как – это заумная физика, в которой разбираются только наши яйцеголовые научники, и то если не врут, – сообщает сбоку Чейз. – А если без физики, то переход из-за ленточки в нынешнем состоянии канала невозможен. Грузом рискнуть еще можно, без гарантий, что отправленное прибудет сюда в целости и сохранности; людьми – не стоит. Вот «ворота» и прикрыли до пока не закончится.
– А часто такое случается и надолго ли? – Мне сие не так чтобы жизненно важно, просто поддерживаю светскую болтовню.
– Случается, – пожимает плечами Чейз. – Когда на час-другой, а когда и на неделю.
– Не понял. А починить никто не может, чтобы заработало нормально?
Чейз натурально гогочет.
– Научишься чинить солнце, скажешь.
– А солнце тут при чем?
– Научники одно время утверждали, что мерцание канала начинается в период увеличения солнечной активности. А от мощной вспышки он попросту схлопывается, потом «ворота» настраивать приходится только что не с нуля.
Ясно. Такая себе интерференция получается. Насчет солнца, правда, как-то не очень верится, но квантовый физик из меня примерно как сомелье, то бишь никакой.
– Слушай, Андрос, – вступает высокий орденец – длинный, лысый, в мощных очках, персона явно штатская, несмотря на военную форму, – раз уж народу нет, доставай доску. Хоть вечер с толком проведем.
– А запросто.
На миг скрывшись в подсобке, Андрос выносит полноразмерный плоский ящичек в черно-белую клетку. Сноровисто расставляет фигуры.
– Правый, левый? – Противник касается правого кулака Андроса, и тот предъявляет белую пешку. – Валяй, Леон, ходи…
Минут через десять Андрос кладет своего короля набок.
– Надо было тогда пешкой брать, а не турой…
– Кто следующий? – широким взмахом предлагает Леон.
– А давай я попробую, – сажусь напротив.
– Попробуй, почему нет. Разряд имеешь?
– В детстве в кружке до первого дошел, но с тех пор играю так, по случаю.
На то, чтобы разделать меня под орех, у Леона уходит чуть больше пяти минут.
– Тренируйся получше, – советует он. – Шансы у тебя были.
Ну да, были. Как у плотника супротив столяра.
Отхожу к зрителям, наблюдаю, как Леон дожимает еще одного шахматиста. В кармане жужжит мобильник. Сара.
– Ты где?
– В «Посейдоне».
– Замечательно, закажи тогда сам знаешь чего. Я пока переоденусь и вообще.
– О'кей, любимая. Все в порядке?
