– Ой, да перестань ты! Только не надо мне вот этого, – отмахнулся от моих слов Шутник. – У тебя ж на лице все написано. Не знаю, в чем причина, но ломает тебя будь здоров.
– Так заметно?
– А то! Разве что на людей не кидаешься.
– Прям уж…
– Точно тебе говорю, – кивнул Шутник. – Ну так почему?
– Потому что шансов нет, потому что остальных вздернут, еще дюжина потому что…
– Да какое тебе дело вообще до остальных? – удивился Габриель.
– Я своих не кидаю.
– Кого своих? Карл и Немой тебе свои?
– Да при чем здесь они? Не ерничай, Шутник. – Я вытер каплю с носа и проморгал заслезившиеся от дыма глаза. – На чужих мне плевать. Пусть церковники обо всех страждущих заботятся. Но тебя и Арчи я здесь не оставлю.
– То есть ты провел черту: вот свои, а вот уже чужие? – уточнил Габриель. – И я свой? Польщен.
– Каждый проводит такую черту. Каждый сам решает, кто для него важней…
– Карл где? – оборвал мою мысль прибежавший откуда-то Арчи, с трудом восстанавливая сбившееся дыхание.
– Милуется, наверное, опять с Немым, – фыркнул Шутник. – Они же у нас такие друзья…
– Что случилось-то? – забеспокоился я.
– Ищите Карла и Немого и собирайтесь…
– Куда?!
Ответить Арчи не успел: выскочивший из казармы Брольг со всей мочи долбанул дубинкой по ржавой железной полосе, свисавшей с выступающей из-под крыши балки. Сидевшие у костра пехотинцы как ужаленные вскочили на ноги и бросились в барак, навстречу им повалили заспанные волонтеры.
– С вещами стройся! – перекрыла шум суматохи команда капрала Линцтрога. – Выступаем!
Много времени сборы не заняли – сказались ежедневные подъемы на тренировки. Кольчуга за это время так и вообще стала привычной, как вторая кожа. Несколько раз подпрыгнув на месте, я схватил запихнутую под кровать походную суму и, на ходу затягивая ремни наручей, выскочил из казармы.
Пехотинцы к этому времени уже успели построиться, и капрал Линцтрог проверял снаряжение зевавших волонтеров. И тут невооруженным взглядом стала заметна разница между профессионалами и вчерашними сервами. Пехотинцы походили друг на друга, как капли: одинаковые шлемы, усиленные зерцалами кольчуги, упертые в землю пятки алебард. На поясах фляги, мечи и кинжалы, за плечами прямоугольные щиты. Они и стояли все как один – ровно, но в то же время без совершенно неуместного сейчас напряжения.
Другое дело волонтеры. Даже одинаковое армейское снаряжение и внешнее сходство не делали их похожими друг на друга. Один забыл надеть салад, второй безуспешно пытался затянуть шнуры дублета, двое никак не могли разобраться со своими арбалетами. И, ко всему прочему, даже Линцтрогу не удалось выстроить их в нормальную шеренгу.
– Что происходит? – краешком рта прошептал я стоявшему рядом Арчи.
– Заткнись, – и вовсе не открывая рта, посоветовал мне тот.
В это время в распахнувшуюся калитку вошел лейтенант Эмерсон. Мальчишка изо всех сил пыжился и старался придать себе значительный вид, но, увидев, что представляет собой его воинство, только махнул рукой и подозвал к себе капрала Брольга.
После того как они посовещались, Брольг в двух словах объяснил поставленную перед нами задачу:
– Нам предстоит марш-бросок в Долину Кедров. Идти придется всю ночь. Стычки с противником маловероятны, но по сторонам смотрите в оба. Двинули!
Выступали в ночь не мы одни. Сначала мне и вовсе показалось, будто весь форт спешит выбраться за крепостные стены, но, приглядевшись к толчее у ворот, я понял, что дело в одновременно полученной команде. Будь у отрядов хоть какой-то сдвиг во времени, и давки бы удалось избежать. Да и покидали форт Норгвар в основном пехотинцы. Ни стрелки, ни кавалеристы на глаза пока не попадались.
– Что стряслось-то? – первым делом вцепился в Арчи Шутник, когда прозвучала команда пропустить другой отряд и нам пришлось остановиться неподалеку от внутренних ворот.
– Да я и сам ничего не знаю! – не смог или не захотел тот внятно ответить на вопрос. – То ли Йорк напал, то ли восстание.
– Волнения в окрестностях Старого Перента начались, – просветил нас стоявший в карауле у ворот усатый стражник.
– Бунт?
– Не, красные кошки воду мутят. Все бандитов засылают да местных золотом баламутят. – До окончания смены усачу оставалось еще несколько часов, и он был рад любой возможности скоротать время. – А еще говорят, Йорк с эльфами столковался. Нападения со дня на день ждут. Вот вас туда и двинули.
– Почему нас? – разглядывая проходящих через ворота егерей, поинтересовался Арчи. – Регулярные части мигом бы всех по углам разогнали. Или, на крайний случай, кавалерийские летучие отряды в долину перекинуть.
– Ну ты сам посуди: не этого ли Йорк добивается? Мы войска введем, а они в другом месте ударят. Или подождут, пока в мелких стычках с бунтовщиками увязнем, и только тогда нападут. А регулярные части на восточной границе, как ни крути, нужнее. – Стражник вытер красное яблоко о рукав куртки и смачно откусил. – Да и разбегутся бандиты и мятежники по углам – где их искать потом?
– С орками который год мир! – Молодой арбалетчик снял салад, стянул шапочку подшлемника и вытер вспотевший лоб. – Чего на востоке столько войск держать?
– Мир с орками длится только до тех пор, пока у нас там солдат больше, чем у них. Усек? – Усач выкинул огрызок и широко зевнул.
– А скажи-ка, любезный, чьи это головы пики украшают? – Указав на рыжую шевелюру эрла Майторна, я последовал примеру остальных и убрал шлем в походный мешок.
– А это засланцы Йоркские. Источники отравить хотели. Вон тот, вишь, цельный эрл, а все одно от расплаты не ушел.
– И что, даже выкуп брать не стали – сразу всем головы поотрубали? – чувствуя, как в сердце вонзилась ледяная стрела, разыграл удивление я.
– Дак откуда ж я знаю – всем или не всем? Видели, «Серые волкодавы» – егеря это – только что прошли? Их трофеи. Но это не в мою смену было, так что не взыщите – подробностей нема.
– За эрла всяко десятка полтора золотых корон выкупа взять можно было, – мечтательно прикинул Шутник. – А если не из бедных, то и дюжины две не много.
– Видать, таковы его прегрешения были, что без выкупа порешили, – подняв голову, посмотрел на пики над воротами стражник.
– Или он живым не дался, – пожал плечами Арчи.
– Или так, – не стал спорить караульный.
– Длинный! – позвал Арчибальда капрал Брольг и указал на высокого худого человека в черном плаще. – Это мастер Бернард. За его безопасность отвечаешь головой.
– Слушаюсь, господин, – ничего не понимая, отозвался Арчи и спросил у опершегося на простой деревянный посох Бернарда: – Вы идете с нами, мастер?
– Да, – пробормотал тот, вытер нос и оглушительно чихнул.
– Держитесь поближе ко мне. – Думаю, на этот раз здоровяк не случайно упустил слово «мастер», но странный чужак никак на это не прореагировал.
Сверкнувшая в отдалении молния осветила ночь, и я понял, что плащ Бернарда вовсе не угольно-черный, как мне показалось в темноте. Нет, на темной ткани серыми кляксами выделялись колдовские письмена, пентаграммы, черепа и прочие используемые тайнознатцами символы. Причем используемые лишь той их частью, что не чуралась самых запретных и богопротивных областей чародейства, – Домом Тлена[26]. А Бернард, выходит, должен быть Господином мертвых[27]. Или Слугой смерти[28], что ни на тень не лучше.
