Привстать? Лохмотья какие-то… нет, это не лохмотья, это камуфляж лохматый, «лохматка». Кто ж таков? Вряд ли эльф-лесничий натянет «лохматку» у себя в лесу. Не лесничий однозначно. Уже хорошо, уже отлегло… СКС-М у него, вот так дела! Точно не эльф. И что-то не так с карабином, не пойму что. Лицо и шея какой-то зеленой краской намазаны. Хорошо подготовился… Это что? Шаги? Опять залег, перехватил поудобнее винтовку, посмотрел сквозь прицел — из-за дерева скользнул тонкий силуэт, склонился над убитым. «Мосинка». Куртка с растительным узором, дорогая. Очень дорогая. Деревце, вышитое на куртке, охватывало своими тонкими веточками грудь и плечи. Спину, понятно, тоже, хотя сейчас я ее почти не видел. Листочки, рельефно «пробивающиеся» на ткани, были нежно-зеленого цвета, но я был уверен, что летом они нальются изумрудной глубиной, осенью пожелтеют, но, естественно, не опадут, а зимой покроются белыми точками, идеально маскирующими владелицу. Изящные сапожки из зеленоватой кожи, и размерчик-то не мужской, даже если на эльфийскую хрупкость скидочку сделать. Эльфийка, нет сомнений, хоть и волосы спрятаны под широкую панаму защитного цвета. Такую курточку абы кто не наденет. Родня Кемменамендура, больше некому.
— Даро![2] — насколько мог мягко скомандовал я.
Как же! Девушка отпрянула, вот она уже за ближайшим деревом, ствол «мосинки» направлен в мою сторону. А я в кустах этих… Чувствую себя мишенью.
— Ты кто? — крикнула эльфийка, а я задумался: почему, собственно, я решил, что передо мной девушка, — ей может быть и сто пятьдесят, и двести лет… Нет, точно девушка, не старше меня, я такие вещи нюхом чую!
— Да не бойся, друг я, мэллон![3] — Меня начал уже забавлять этот разговор. Точно девушка, и неопытная. Опытная, осознав, что подставилась, не стала бы задавать дурацких вопросов таким грозным тоном. — Был бы враг — давно пристрелил бы тебя, как вот этого…
Логика моего замечания подействовала или еще что, но когда девушка решительно крикнула: «Покажись!» — в ее голосе не было такого уж испуга. Только задор. Да и стреляй она на голос, давно бы меня убила. Ну, ранила бы точно. Значит, по сути, ничто мне не угрожает.
— Ладно, выхожу!
Я медленно встал, опустил СВД стволом вниз и неспешно вышел из-за своего укрытия, как медведь из малинника. Подошел к убитому мной мужику, намеренно не обращая внимания на эльфийку, присмотрелся к телу. Вообще дела! Ствол СКС-М венчала ни много ни мало труба глушителя — ПББС, кажется, так это называется! «Лохматка», самозарядка с ПББС — это я кого привалил? Спецназ ярославский? «Не верю!» — так кричал один деятель из истории пришлых, до Переноса. Да и не будет шляться один спецназер по местам, где можно схлопотать пулю, а кроме времени кормления манулов, разведывать нечего… Или есть что, просто я не в курсах? Спецназеров группа должна быть…
Легкий шелест шагов заставил меня отвлечься от размышлений. А хороша! Волосы светлые, платиновые, глазки так и сверкают, фигурка изумительная — худенькая и спортивная, ноги, что называется, от ушей, плечи развернуты, сквозь по-детски приоткрытый ротик виднеются белейшие зубки…
— Так вот ты какой, мэллон, — произнесла девушка с некоторым разочарованием, ну уж тут, как говорится, чем богаты…
— Представляешь, кто это может быть? — Я указал стволом СВД на убитого. — Перевернем? — И, не дожидаясь согласия, перевернул мужика на спину.
Вот это красота! Не краска зеленая на руках и лице — кожа зеленая. Алху это, натуральный алху. Враг элдаров и прихвостень княжеского дома Твери. По-другому, гурка. Гурками они стали неизвестно почему — спасибо какому-то острослову из Генерального штаба тверской армии, назвавшему небольшой народец — полулюдей-полудриад — с зеленоватой кожей и прекрасным «чувством леса» — гурками, по образцу британских наемников из истории пришлых до Переноса. У тверских всех вообще-то СВТ на вооружении… Точно гурка на Тверь работает? Почему с СКС тогда?
— И что гурка делает на территории Ярославского княжества, да еще с винтовкой с глушителем?
Этот вопрос я адресовал стоящей рядом со мной эльфийке, которая, может, и выглядела недовольной, но изумленной или испуганной — отнюдь.
— Это Макар, — сказала девушка, и не успел я задать вопрос, откуда она знает, как зовут гурку, как она подняла на меня загоревшиеся гневом глаза и сказала: — Да не Макар, а макар! [4]
— Ах, макар! — завершил я этот идиотский диалог и начал было собирать трофеи с поля боя — то есть обирать труп «убийцы». Но не успел я нагнуться за винтовкой, как ствол «мосинки» ударил меня поперек живота, наподобие шлагбаума перегородив дорогу.
— Это ты куда, маэтор?[5] — подозрительно спросила красавица, и уж простите мой синдарин, кроме подозрительности в ее голосе звучала неприкрытая насмешка. Вот зачем так резко, я ж готов с ней поделиться!
— Я убил — мой трофей, — в духе букваря для недоразвитых эльфийских детишек пояснил я свои действия — очень кротко, без гнева и пристрастия.
— Ты, как же! — фыркнула эта невозможная девица. — Да если бы я не дала тебе зайти ему во фланг, да если бы не подставлялась специально под его огонь, чего бы ты сумел?! Сам бы лег, ветринаэр![6]
— А ты что, предвидела, что я буду проезжать мимо? И соответственно зайду во фланг алху? Это раз. И обзывать того, кто тебя спас, — нехорошо! Это два! А если хочешь меня как-то назвать, то у меня имя есть: Петр Корнеев! И познакомимся, наконец: тебя вот как зовут? — спросил я, аккуратно двумя пальцами отводя ствол винтовки от моего живота.
Девица посмотрела на меня исподлобья и пробурчала, надув губки:
— Это кто еще кого спас! Он почти на опушке был, значит, на дорогу смотрел, выцеливал. Убил бы тебя, лошадь твою забрал — и поминай как звали. — Подумала и добавила одно из традиционных эльфийских оскорблений: — Лле хольма веэдан![7]
Сделано, правда, это было таким неуверенным голосом, что я чуть не расхохотался. Есть еще тонкость — эти слова подразумевали, что я вежлив, как человек, то есть груб, волосат, вонюч и кривоног. Настоящий мужчина! Пряча улыбку, я заметил абсолютно благодушно:
— Могу и по-элдарски: мани наа эсса эн лле, арвин эн амин?[8]
— Арквейн…
Не успела эльфийка ответить традиционной любезностью, дескать, солнце и луна радуются нашей встрече, как я перевел разговор на шкурное:
— Кто тебе Кемменамендур?
— Одхрон амин.[9]
Отец, значит. Так и думал.
— Я как раз к нему еду — давай не будем ссориться, а отвезем все барахло к нему и поделим. И кстати, на тебя этот макар охотился?
— Нет, что ты, — девица даже улыбнулась, услышав это предположение, — на отца, конечно. Он не один был, группа из троих алху. Наши манулы их заметили, была перестрелка, двух убили сразу, этот вроде ушел, кажется, был ранен…
Вот как? Посмотрел поближе — точно! Вот на бедре пятно кровавое расплывается. Под «лохматкой» бинты незаметны, но чувствуется, что наверчено много.
— Думали, он к реке пойдет, — продолжала Арквен. — Не ожидали, что так близко затаится. Я сегодня просто обход делала — зашла в лес, а он, наверно, решил, что его ищут, стрелять начал, я — в ответ. Я и не поняла сперва, что он стреляет… стрелял… Хорошо, что промахнулся…
Да, это неплохо. Все интереснее и интереснее: как же понимать — алху на главного «манульщика» Ярославля охотятся? И что теперь им за это будет? От Твери, например? Надо, надо к папаше Арквейн заглянуть на огонек.
— Собираем все — и валим, — предложил я. — Тело так оставлять нехорошо, похоронить бы надо, но как?
— Нечего его хоронить! — вновь надулась эльфийка. Вот ершистая какая! Ладно, есть у меня идея.
Я подхватил СКС алху, ножом разрезал «лохматку» и стал обладателем ценного военного имущества. СКС-М с глушителем и оптическим прицелом ПУ, четыре магазина по двадцать патронов, еще патроны в
