воздухом.
Я посмотрел на хронометр — оставалось еще больше двух часов вахты. Но сна еще ни в одном глазу, и вообще, вести баржу по широкой тихой реке — чистое удовольствие. Фарватер здесь был несложный, хоть и не отмеченный буйками. Глубоко было почти что до самого правого берега, да и к левому с нашей осадкой мы могли бы подойти метров на пятьдесят. А на середине Великой глубины хватало и для морского астраханского броненосца.
Опять вошла в рубку Маша, но не села в кресло, а встала совсем рядом со мной. Так близко, что я ощутил исходящее от нее тепло.
— Что там было?
— Гигантский сом за нами увязался почему-то, — ответила она.
— Это ерунда, все равно не нападет, — махнул я рукой. — Если к нему специально не нырнуть. Просто чем-то заинтересовали.
Я словно невзначай обнял ее за талию, чуть притянул к себе, ощутив, какое теплое и упругое у нее бедро. Она не отстранилась, а просто обняла меня за плечи обеими руками, замерев. Затем шепнула:
— Не отвлекайся от штурвала, никуда я не денусь. А с тобой постою.
ГЛАВА 8,
в которой выясняется, что герой уже не одинокий мужчина в самом расцвете сил, и в которой друзья швартуются в порту Гуляйполя
Нас с Машей с утра никто не будил. Именно так: «нас с Машей». Потому что когда я проснулся в каюте, ее коротко стриженная светловолосая голова покоилась у меня на плече. Которое, кстати, онемело до полного бесчувствия за ночь. Я поцеловал ее куда-то в макушку, потому что никуда больше дотянуться не мог, и попытался выбраться из-под нее тихо-тихо, чтобы не разбудить. Но не смог — она проснулась сразу, обняла меня и повалила обратно, сонно пробормотав: «Куда пошел?» Ее теплые со сна губы впились в мои, руки обхватили за шею. Вот так… неожиданно все.
Затем мы все же из каюты выбрались. Пока Маша еще плескалась в тесном судовом душе, я успел выбраться на палубу, огляделся. Наткнулся на слегка ехидный взгляд Лари, сидевшей на борту свесив ноги, и равнодушные взгляды Орри с Балином, возившихся с чем-то в рубке.
А день был великолепный. Тихий, солнечный, теплый — настоящий конец весны. По такой погоде бы искупаться в первый раз где-нибудь на песчаной отмели, поплескаться в реке. Еще день, другой — и о себе во всей своей красе заявит лето. Просто благодать. Так и плыл бы и плыл вниз по Великой, до самой Астрахани и тамошних джунглей.
— Сколько до Гуляйполя еще? — спросил я у Орри, заглянув в рубку и поморщившись от запаха керосина, в котором они вымачивали какую-то железяку.
— К вечеру будем. Часам к восьми, наверное.
На маленьком столике у него была карта с воткнутыми в нее булавками, на которой лежал большой хронометр в резиновом кольце-амортизаторе. Видать, недавно сверялся наш шкипер с маршрутом.
— Саша, завтракать будешь? — окликнула меня Лари.
— Не говори, что ты уже и завтрак приготовила! — поразился я.
— А ты думал! И вообще, тебе надо силы восстанавливать. И набираться, — двусмысленно улыбнулась она.
— Намек? — с притворной суровостью спросил я.
— Нет, не намек, а прямым текстом говорю — наконец-то сообразил, что делать надо, — уперла руки в боки Лари. — Девочка извелась уже.
Не, ну нормально? Все вокруг все замечают, один я дурак дураком.
— Спасибо за внимание проявленное. А завтракать буду. Чем завтракаем, кстати?
— Ничего особого, чай и белые гренки с сыром и ветчиной. Тут многого не сочинишь: запасы в камбузе явно не пополнялись, — вздохнула Лари.
— Знаешь, никогда не думал, что мне тифлинг готовить будет.
— И чего странного? — поразилась она. — Мы что, от дыма жертвенников питаемся, что ли? Или призываем служащих духов нам кофе варить по утрам?
Так-то оно так, но все же… Не мог я до сих пор представить Лари Великолепную, тварь ночи и создание тьмы, жарящей гренки на сковородке в камбузе. Не укладывалось в башке — и все тут, хоть тресни.
Орри с Балином от завтрака отказались, сославшись на грязные руки, а я отказываться не стал. По трапу на палубу поднялась Маша, на ходу вытирая полотенцем влажные короткие волосы. Лукавый взгляд Лари ее совсем не смутил, к моему удивлению. Она посмотрела на демонессу даже с неким превосходством, отчего та заулыбалась еще шире. Затем Маша подсела к нам на расстеленное покрывало, на котором, как на пикник, расположились мы на завтрак, протянула руку к блюду с гренками и быстро захрустела одним из них, запивая его яблочным чаем из заботливо налитой мною для нее кружки. Затем быстро схватила второй, третий… ну Машу вы уже знаете. И везет ведь — не толстеет.
— Что делать будем в Гуляйполе? — спросила Лари, намазывая гренок клубничным вареньем.
— Два адреса у нас есть, — ответил я. — Тот, что этот дурак выложил, которого мы в контрразведку сдали…
— Это где вербовали? — перебила Маша.
— Ну да, он самый. Где он виделся с помощником ас-Ормана, как его…
— Велер Алан, — подсказала Лари.
— Верно, он самый, — кивнул я. — Память у тебя, надо сказать…
— Демоническая, — съехидничала Лари.
— Ага, она самая, — согласился я. — Велер Алан. Надо присмотреться к месту, а если сам Велер там, то и к нему. Трактир это, так что проблем посетить не имеется. Затем аккуратно разведать «Хромого разбойника», где, со слов горелого вампира,[47] дверь в подвале, а за ней портал. И если все нормально, то в этот портал зайти.
— Куда портал-то? — спросила Маша.
— Куда-то за Лесной хребет. Оттуда вроде бы можно добраться до небольшого замка, где встречались с Пантелеем.
— Кто пойдет?
— Поначалу мы втроем, — ответил я. — Гномы на барже останутся, как я думаю. Это дело не совсем их, зачем бородами рисковать, да и баржу полезно под присмотром держать. А мы культурно заселимся в гостиницу, покрутимся в городе, посмотрим, что к чему. Вроде как купцы и товар ищем.
— Куда товар? — спросил подошедший Орри.
— В… — Я задумался. — В Тверь не надо — кто пойдет в Тверь в разгар войны… В Астрахань. Далеко, дела нет никому. Что в Астрахань возить принято?
— Кожу, если из Гуляйполя, — уверенно сказал гном. — К ним конская кожа по притоку идет от харазцев.[48] И мука там всегда в цене — где им там в джунглях своих пахать да сеять? Один рис и растет. А в Гуляйполе хлебный базар неплохой.
— Хлеб вроде бы из Царицына нашего лучше всего брать? — спросила Маша.
— Если в довесок к кожам, то выгодней вместе, — возразил гном.
— Как знаешь. Тогда надо решить, кто на барже на стоянке останется.
— Балин останется, — ответил Орри. — Он все равно товаром никогда не занимался. А я с Рарри куда только не ездил, наблатыкался.
— Ну и отлично, — кивнул я. — Бывал в Гуляйполе?
— Бывал пару раз. А ты? — переспросил Орри.
— Ни, ни разу, — помотал я головой.
— Я была, — сказала Лари. — Если под купцов выступать будем, то останавливаться надо в «Галерном колоколе». Там как раз купцы в основном селятся, там в трактире и сделки заключают. Степенное заведение, тихое. Если пойдем в другое место — не поймут.
