расстояние есть расстояние, малое или большое. Оно разделяет; сохраняется двойственность.
Безымянное явление, к которому ведет тотальное доверие, - не отношения. Это единство (At-one- ment). Двое исчезают. Кто ученик, а кто мастер, трудно определить. Они стали одним кругом, одним полюсом. И это всегда приходит без предварительной информации, просто внезапно, как порыв ветра. Но как только ты это испробовал, любовь и доверие кажутся очень бедными, ты познал богатство. Это могло случиться лишь на несколько секунд, но это неважно.
Есть старая история. Один король очень любил своего телохранителя. Этот телохранитель был таким красивым человеком, и так любил короля и доверял ему, что в любой момент готов был отдать за него жизнь, если бы было нужно. Он был готов оказать королю любую услугу. Они были неразлучны - на охоте или на войне, или просто на прогулке в садах. Телохранитель был всегда при короле, и между ними возникла своего рода дружба.
Однажды король сказал:
- О чем ты думаешь? - ты когда-нибудь мечтаешь быть королем?
И бедный телохранитель сказал:
- Я так беден, я не могу себе позволить такие дорогие мечты. Я мечтаю о небольших вещах, но не могу мечтать о том, чтобы быть королем.
- Тогда, - сказал король, - я хотел бы передать тебе на двадцать четыре часа свой сан. На двадцать четыре часа ты король, а я твой телохранитель.
Телохранитель попытался переубедить короля:
- Не делай этого. Не делай этого со мной. Я не могу об этом помыслить. Я не могу этого принять - ты, и мой телохранитель.
Но король настаивал, и это произошло. Телохранитель на двадцать четыре часа стал королем, а король - телохранителем. И эта история очень значительна, потому что первым, что приказал телохранитель, было распять короля!
Король не мог поверить, никто не мог поверить. Он был таким достойным доверия человеком, что же с ним случилось? Но приказ короля есть приказ, и настоящий король был распят. И теперь не было речи о двадцати четырех часах, он остался королем навсегда.
Это суфийская история. Суфии говорят, что и любовь, и доверие могут предать - им нужна только возможность. Даже доверие может предать, нужна лишь возможность. Есть лишь одно, что не может предать, и это безымянное запредельное - где больше нет двух, где пережит своего рода один дух в двух телах, одна душа в двух телах. Поначалу это будет лишь на несколько мгновений, потому что этот опыт так странен, так чужеземен, что потребуется некоторое время, чтобы получить его снова. Постепенно он будет расти. Приходит мгновение, когда он становится просто твоим образом жизни.
Я видел, как любовь предавала. Это очень просто. Трудно найти любовь, которая не предает. Трудно найти доверие, которое бы предало, но это возможно. Лишь возможность... Например, я любил столько людей, я отдал им все свое сердце, и без всяких условий. Но теперь, когда против меня обернулся весь мир - что должно было произойти рано или поздно, - даже те, кто считал себя достигшими доверия, предают. А когда предает доверие, это так уродливо.
Любовь можно простить, потому что она - биологическая. Она обречена измениться. Доверие - не биологическое, это высшее явление. Но даже те люди, которые верили, что доверяли мне - и они не дурачили самих себя, они действительно верили, что питают ко мне доверие - они просто не находили возможности предать. Теперь они нашли возможность, теперь у них есть такая возможность.
Быть близким мне, доверять мне, раньше окупалось; теперь доверять мне стало опасно. Теперь это не окупается.
Ананда Тиртха написал мне письмо. «Мы открыли медитационную академию». Там был Девагит - он усердно работал, чтобы найти место, организовать деньги. Девагит оказал огромную помощь в открытии академии, и он настаивал, чтобы она носила мое имя. Но ни один терапевт не хотел, чтобы обо мне даже упоминалось. И Тиртха написал объяснение: «Мы не назвали академию твоим именем, нигде не упоминали твоего имени по той простой причине, что твое имя стало опасным. Люди боятся участвовать в терапевтической группе, если это твоя терапия. Правительства не позволят...»
Теперь это не окупается... все они отбросили имена, начинающиеся со «Свами» и «Ма»; они оставили только «Тиртха», «Рад-жен». Это тоже хитрость. Почему не взять снова свое старое имя? - потому что у старого имени нет престижа, а они хотят ехать на обеих лошадях. Они хотят своими именами эксплуатировать саньясинов, а не-саньясинов эксплуатировать, отбросив мое имя и всякую связь со мной и совершенно удалив это из своих групп.
Они пришли ко мне неудачниками. Терапии умирали в Америке и Европе, потому что люди находили, что это только игра. Я сделал их всемирно известными терапевтами, изменил структуру их терапий, соединил их с медитацией, и они стали ведущими терапевтами мира. Они пришли ко мне неудачниками, банкротами. Но они все это забыли. Теперь они думают, что я представляю опасность. Быть со мной больше не окупается; лучше быть самим по себе.
Но они не могут покинуть и саньясинов, потому что если ты совершенно сам по себе, ни один саньясин не будет о тебе беспокоиться. Поэтому в рекламе они используют красную одежду; на фотографиях они в малах. Но в реальности они не носят красной одежды, не носят мал. Что это за хитрости?.. Кажется, не только политики... может быть, в каждом человеческом существе есть некий политик.
Девагит сказал мне, что ему почти пришлось физически драться, чтобы, по крайней мере, поместить в брошюру мою фотографию, потому что все они помещают свои фотографии. С огромным трудом они согласились и поместили очень старую фотографию, чтобы никто меня не узнал. И они не поместили под фотографией моего имени. Под их фотографиями стоят имена, но под моей имени нет. Наверное, эту фотографию сделал какой-то любитель; никто не может определить, кого она изображает.
Только вчера все три политические партии Уругвая анонимно решили, что хотят, чтобы я остался здесь, хотят приветствовать моих людей. Президент, министр иностранных дел, министр внутренних дел - они согласились, что не имеют против меня совершенно ничего. Все, что им присылали из разных стран: из Англии, из Испании, из Америки, из Индии, из Греции, из Италии, из Германии, - ни единого слова против меня; все было против людей, которые могут приехать, если я здесь останусь.
Это странное утверждение! Оно против моих последователей, потому что у кого-то нашли наркотики... Но это такая простая логика: человек, у которого нашли наркотики, был также христианином или евреем, и он был христианином, евреем или индуистом всю жизнь, веками, поколение за поколением. Саньясином он был только год, а меня осуждают! Христианство не осуждают, Иисуса не осуждают, папу не осуждают... даже не упоминают о них.
Фактически, все преступники мира принадлежат к какой-то религии. Все убийцы, все насильники принадлежат к какой-то религии. Если бы все определялось таким образом, осудить следовало бы все религии. У них не было бы никакой респектабельности, им не позволяли бы строить храмы, церкви и синагоги, им не позволяли бы распространять свои религии, потому что их религии опасны. Они создают убийц, насильников, грабителей.
Это странное утверждение. Когда кто-то что-то делает, это его индивидуальная ответственность. А у меня нет даже религии. Я не несу ответственности ни за кого другого. Они видели, что во всех сообщениях, полученных ими от разных правительств, говорится, что мне нельзя разрешать остаться; в то же время им было ясно, что против меня ничего нет. Если кто-то другой что-то сделал, он должен быть наказан, не меня нужно наказывать и преследовать.
Они согласились, анонимно - а здесь очень трудная ситуация. Это коалиционное правительство, не однопартийное; правительство составляют три партии. Прийти к анонимному решению - очень трудное дело, но они пришли к анонимному решению. И министр иностранных дел сообщил прессе: «Пребывание здесь Ошо приветствуется, и он может проводить здесь свою работу».
Но они не знали, как обстоят дела, и в каком мире мы живем. Американский посол, должно быть, немедленно информировал Рональда Рейгана, а Рональд Рейган позвонил президенту. «Если вы позволите Ошо остаться в Уругвае, все кредиты, которые мы собирались вам предоставить, - а это значит миллионы долларов, - будут приостановлены. Во-вторых, все кредиты, предоставленные в прошлом, - либо будут увеличены проценты, либо вы должны будете немедленно их выплатить: вам решать».
И эта бедная страна, небольшая страна... а вы называете Америку демократической страной свободы.
