критиковали друг друга. Это не значит, что они неуважительны; это просто значит, что они не согласны, а несогласие - это одно из основных прав человека. И если им кажется, что я выступал против Матери Терезы... Я готов с ней побеседовать где угодно в мире на публичном подиуме. Что бы я ни сказал, я постою за это. Она слишком бесхребетна; бесхребетен и Папа.
Что касается гомосексуалистов, им не стоит беспокоиться. Гомосексуалисты могут выступать против меня, когда я приеду в Голландию; я готов с ними поспорить. Я дискутировал с гомосексуалистами... почему об этом должно волноваться правительство?
И в этих четырех пунктах нет ничего против самой Голландии! По сути, в своем заявлении они сказали, что я выступал против Голландии, и поэтому меня не впускают. А когда их спросили, что именно я сказал против Голландии, они привели эти четыре пункта. Я никогда не думал, что эти четыре вещи называются Голландией: что Голландия состоит из Матери Терезы, Папы, католической религии и гомосексуализма.
Я знаю, что этот мир ненормальный, но дело ни в каком не в «беспокойстве». Это - моя любовь к человеческим существам, моя надежда, что однажды где-нибудь кто-нибудь да поймет. Даже если несколько человек поймут истину, этого огня будет достаточно. Это пламя может передаваться из поколения в поколение; оно может продолжать расти. В том - моя радость.
Глава 12. Вся проблема – ум
Наблюдения тела, ума и сердца более чем достаточно. Не нужно никаких других специальных техник, хотя техники есть. Но, насколько я их вижу, они не необходимы; напротив, они усложняют все это явление. А духовный рост - не технологическое явление, и поэтому любая техника может стать препятствием. Ты можешь начать цепляться за эту технику. Именно это случилось с миллионами людей.
В поисках духовного роста они сталкивались с учителями, которые давали им какую-то технику. Техника помогает им стать более молчаливыми, спокойными, тихими, почувствовать себя очень хорошо, но тогда абсолютной сутью становится эта техника. Они не могут отбросить эту технику. Если они отбросят технику, все эти опыты начнут исчезать. Даже если эта техника практиковалась годами, всего за три дня все эти опыты исчезнут. Эти техники на самом деле не дают вам духовного роста, но создают галлюцинацию, которая кажется духовной, потому что вы не знаете, что такое духовный рост.
Однажды случилось так, что ко мне привели одного суфийского мастера. Он был мастером тысяч мусульман; он приходил в город один раз в год. Некоторые мусульмане из его группы заинтересовались мною и захотели увидеть встречу. Они восхищались тем, что их мастер видит Бога везде, во всем и всегда остается радостным: «Мы были с ним двадцать лет, и никогда не видели его ни в каком другом состоянии, кроме как в экстазе». Я сказал им:
- Будет хорошо, если он у меня погостит. Оставьте его со мной на три дня. Я позабочусь о вашем мастере.
Это был очень старый, очень хороший человек.
Я спросил его:
- Не использовал ли ты какой-нибудь техники для достижения этого постоянного экстаза, или он пришел сам собой, без всякой техники?
- Я, конечно, использовал определенную технику, - ответил он. - Техника эта состоит в том, чтобы помнить, на что бы ты ни смотрел, что в этом есть Бог. Поначалу это выглядело смехотворным, но мало- помалу ум привык: теперь я вижу Бога везде и во всем.
- Сделай одну вещь... - сказал я. - Сколько ты это практиковал?
- Сорок лет, - наверное, ему было около семидесяти лет.
- Доверяешь ли ты своему опыту экстаза? - спросил я.
- Абсолютно, - сказал он.
Тогда я сказал:
- Сделай одну вещь: на три дня прекрати эту технику... не вспоминай больше, что Бог есть во всем. Три дня смотри на вещи такими, как они есть; не накладывай на них свою идею о Боге. Стол - это стол, стул - это стул, дерево - это дерево, человек - это человек.
- Но какая в этом цель? - спросил он.
- Я скажу тебе через три дня, - ответил я. Но не понадобилось и трех дней; на следующий же день он уже разозлился на меня, разозлился до бешенства:
- Ты разрушил дисциплину, созданную мною за сорок лет. Ты опасный человек. Мне говорили, что ты мастер, но вместо того чтобы мне помочь... Теперь я вижу, что стул - это не более чем стул, а человек - не более чем человек; Бог исчез, и с исчезновением Бога исчез и мой экстаз оттого, чтобы я окружен океаном Бога.
- Это и было конкретной целью, - сказал я. - Я хотел, чтобы ты понял, что эта твоя техника создала галлюцинацию; иначе выработанная за сорок лет дисциплина не смогла бы исчезнуть за один день. Ты должен был продолжать технику, чтобы она продолжала создавать эту иллюзию. Теперь все зависит от тебя: если хочешь прожить остаток жизни в галлюцинационном экстазе, это в твоих силах. Но если ты хочешь проснуться, не нужно никаких техник.
И помни, свидетельствование - это не техника, это твоя природа. Наблюдение - это не техника, потому что ты ничего не навязываешь, и нет никакой возможности создания иллюзии; ты просто наблюдаешь. Даже если сам Бог возникнет перед тобой, ты не должен падать на землю и касаться его ног: ты должен просто наблюдать. Наблюдение - это не техника.
Техника что-то создает; наблюдение просто обнажает то, что есть. Оно ничего не создает; напротив, оно может разрушить многие иллюзии, которые кружились вокруг тебя, потому что ты был недостаточно наблюдателен и никогда не замечал, что это иллюзорные явления.
Иллюзию можно создать так легко, что ум всегда наслаждается техниками. Кто будет использовать технику? Хозяином техники будет ум.
Наблюдение - за пределами ума. Ум не может наблюдать. Это единственная в существовании вещь, которую ум не может делать. Именно поэтому ум не может ее загрязнить, не может заставить ее сбиться с дороги.
Однажды я несколько лет жил с одной из сестер моего отца. Иногда ее навещала одна подруга; они были очень близки. Я обычно читал допоздна, до трех часов ночи, а потом засыпал. И у этой женщины, подруги сестры моего отца, была проблема со сном: она не могла уснуть. И когда весь дом засыпал, она приходила в мой кабинет поговорить со мной или просто посидеть. По крайней мере, я не собирался спать до трех часов, и именно в это время ей тоже не хотелось спать; она засыпала утром.
Муж сестры моего отца имел обыкновение во сне скрипеть зубами, два или три раза за ночь. У него было что-то не в порядке с желудком, и он скрипел зубами, и звук доносился очень явственно.
Однажды я разговаривал с этой женщиной, и она спросила:
- Ты веришь в привидения?
- Почему ты спрашиваешь?
- Я живу одна, - сказал она. Она была вдовой и была очень богата. - Я живу одна и всегда думаю о том, что я одна. Если существуют привидения, я в опасности; в моей комнате никого больше нет.
Я сказал:
- Привидения не только существуют; они присутствуют в этой комнате, в этом доме.
