Глава 22. Наблюдателю не забавно
Для человека дзэн все священно - даже питье чая. Что бы он ни делал, он делает это в священном пространстве.
Есть история о Моисее. Когда он пришел на гору синайскую, чтобы встретить Бога и получить Десять Заповедей, он увидел чудо: зеленый куст, ослепительно зеленый, а внутри - прекрасное пламя, огонь. И он приблизился, и кто-то из глубины куста крикнул:
- Сними обувь. Это священная земля.
Иудейская интерпретация состоит в том, что в этом пламени был сам Бог. Именно поэтому куст не горел: потому что Бог прохладен. И Моисей бессознательно входил на территорию, которая была подобна храму или синагоге: там был живой Бог. Он снял обувь и вошел.
Не думаю, что в этом есть что-то историческое, но одно важно: где бы ни был Бог, эта земля становится священной.
Дзэн подходит к вещам с противоположной крайней точки: где бы ни была священность, там есть и Бог. Где бы ни была божественность, там есть и Бог. Не наоборот - не присутствие Бога делает место священным, но если ты сделаешь священным какое угодно место, там немедленно почувствуется присутствие божественного, божественности. И они попытались привнести священное во все. Ни одна другая религия не заходила так далеко, так высоко, так глубоко. Ни одна другая религия не породила такой идеи.
В дзэн Бога нет. В дзэн есть только ты и твое сознание. Твое сознание - величайшее из случившихся до сих пор цветений существования. Оно может подняться еще выше, и вот способ поднять его еще выше: сделать твою жизнь такой, чтобы она стала священной.
Чашка чая - самая обыкновенная вещь, но в каждом монастыре люди дзэн создали специальный храм для питья чая, окруженный прекрасными деревьями, прудами... небольшой храм. Ты входишь в храм и снимаешь обувь; дзэн верит: «Там, где ты оставляешь обувь, оставь и себя». И ты входишь в храм абсолютно чистый, ничем не загрязненный.
В чайном доме, в чайном храме, никто не разговаривает. Только молчание углубляется. Каждый сидит в дзэнской медитативной позе. Самовар готовит горячую воду для чая, и звук самовара нужно внимательно слушать, как ты слушал бы мастера. Неважно, что ты слушаешь, важно, как ты слушаешь.
Дзэн меняет все и принимает гораздо более важную позицию: вопрос не в том, что ты слушаешь, вопрос в том, как ты слушаешь. Поэтому неважно, говорит ли это мастер, или шумит самовар. И каждый сидит в молчании, пока готовится чай.
Слушая самовар... мало-помалу аромат, благоухание чайных листьев наполняет храм. Ты должен быть доступен ему, словно это божественная милость. Это преобразует все мелочи - небольшие, не стоящие внимания вещи - в нечто очень значительное, осмысленное... придает этому религиозный цвет. И вот к тебе подходит женщина, приготавливающая чай. Ее грация, когда она наливает чай, и молчание, и звук самовара, и благоухание свежего чая создают собственное волшебство.
Никто не разговаривает. Каждый начинает смаковать чай, испытывая его вкус как можно более тотально, как будто весь мир исчез. Есть лишь чай; есть ты - и молчание.
Такое обыденное дело... во всем мире люди пьют чай, кофе и прочее, но никто до сих пор не смог преобразовать характер обыденного в священное.
Когда с чаепитием окончено, все почтительно кланяются женщине. Медленно они выходят из храма, не создавая никакого шума. Фактически люди во всем мире даже не входят в храм в таком молчании; в храме продолжаются всевозможные разговоры и болтовня. Женщины спрашивают друг друга об одежде и украшениях - фактически они туда ходят похвалиться украшениями и одеждой; у них нет другого места, чтобы выставить на показ свои сокровища. Все храмы и церкви - не что иное, как клубы сплетников, где люди болтают о всевозможных обыденных вещах. Они разрушают весь смысл.
А дзэн превратил самое обыкновенное в необычайный опыт. Тебе никогда не забыть чаепития с человеком дзэн. Тебе повезет, если при этом будет присутствовать мастер. Каждый жест полон значения.
Это называется чайной церемонией, не чаепитием. Это не кафе и не буфет, это храм: здесь происходят церемонии. Это только символ. Во всей жизни, круглые сутки, тебе следует помнить, что где бы ты ни был, это священная земля, и, что бы ты ни делал, это божественно.
Но если просто помнить, это не окажет большой помощи. Это должна поддерживать медитация; иначе это останется умственной вещью и не проникнет глубоко. Именно медитация всегда помогает придать глубину. Таким образом, в дзэнском монастыре целые дни, с утра и до вечера, до времени отхода ко сну, - долгая молитва. Они не молятся - нет Бога, чтобы ему молиться, - но остаются молитвенными, благодарными, признательными. И, с медитацией на заднем плане, каждая мелочь начинает обретать новый смысл, о котором ты никогда раньше не думал.
Кто бы подумал, что в чашке чая может быть такой духовный смысл? Но в дзэн он есть. Если ты смотришь поверхностно, это может показаться просто ритуалом. Если ты посторонний, это может выглядеть как ритуал. Нужно быть участником, чтобы понять, что это не ритуал; они действительно живут этим, наслаждаются этим, потому что за этим стоит мир медитации, молчания.
Молчание не только внутри храма; еще более величественное молчание - у них внутри. Это не священность снаружи; еще более величественная священность - у них внутри. Целый день они целы - что бы они ни делали: убирая во дворе монастыря, работая в саду, рубя дрова, нося воду из колодца, готовя пищу. Что бы они ни делали, они делают это так тотально, что если только ты не участник, то сможешь увидеть только их действие. Ты не сможешь увидеть, откуда возникает это действие, - океаническую глубину у них внутри.
Это случилось.
Один император Японии пришел повидать Нан-Ина, известного дзэнского мастера и наистраннейшего из мастеров. Император много слышал о нем. Много раз он приглашал Нан-Ина явиться ко двору, но всегда получал послание: «Жаждущий всегда приходит к колодцу, а не колодец к жаждущему».
В конце концов, император решил прийти сам. Когда он вошел в ворота монастыря... он был на горе, окруженной густыми джунглями, какой-то человек рубил дрова. Это был первый человек, которого он встретил.
Император спросил его:
- Где мастер? Могу ли я его увидеть?
Этот человек остановился и сказал:
- Да, ты можешь его увидеть. Иди прямо и попадешь в место, в котором он живет.
И он снова стал рубить дрова. Он закричал вслед императору:
- Не тревожь это место. Просто сядь и жди. Мастер придет, когда захочет. В этом его мастерство.
Император подумал:
- Странные люди. Всего лишь лесоруб, а так разговаривает с императором, что если бы это случилось при дворе, ему отрубили бы голову! Но здесь лучше промолчать и уйти.
И он вошел в особняк, куда должен был прийти мастер, и сел. Через несколько минут появился мастер. И император был озадачен, потому что он был одет в одеяние мастера, но лицом в точности похож на встреченного им дровосека.
Видя его озадаченное лицо, мастер сказал:
- Не тревожься, мы уже встречались. Я рубил дрова; я сам направил тебя в это место.
