руководить ситуацией. Блаженство как сон: он либо есть, либо нет. Ты не можешь заставить его прийти, это не в твоей власти: здесь не помогут ни шантаж, ни угрозы. Тебе нужно только ждать, тихо, доверительно ждать. Блаженство приходит тогда, когда приходит. Ты не в силах повлиять на него.
Свобода расслабляет человека намного больше, чем сон. Эти мгновения наступают спонтанно, без каких-либо усилий с твоей стороны, и в этом их прелесть. Не прислушивайся к своему уму и его сомнениям, тогда эти мгновения будут длиться все дольше и дольше. В конце концов, это ощущение не будет покидать тебя все двадцать четыре часа в сутки.
Не проси меня говорить о состоянии свободы, ибо это может дать тебе некоторые подсказки, и тебе захочется использовать их, чтобы вызывать проблески этого состояния; подобных ощущений не найти в обыденной жизни, они наполнены божественной магией.
Нет никакой необходимости говорить о блаженстве, оно приходит само по себе. Просто осознавай эти мгновения, мгновения, когда становишься никем. Подобное состояние полета означает полное исчезновение эго. Ты почувствуешь единение с бытием, ибо только эго и было единственным барьером между вами. Когда эго исчезает, ты становишься единой с землей, ты становишься единой со звездами, ты становишься единой со всей природой.
Бокудзю, учитель дзэн, своим поведением часто ставил в тупик учеников. Он жил в большом монастыре и был известен как великий просветленный мастер, каким он и был. Каждое утро, открыв глаза, он, прежде всего, спрашивал: 'Бокудзю, ты все еще здесь?'
И сам же отвечал: 'Да, сэр'.
Ученики опасались, что их учитель просто лишился рассудка.
В конце концов, их терпению пришел конец; набравшись смелости, они направились к учителю: 'Нам все понятно, учитель, кроме одного. Мы никак не можем уяснить, что происходит здесь по утрам, нам это кажется просто безумием. Ты - Бокудзю, и ты сам у себя спрашиваешь: 'Бокудзю, ты все еще здесь?' Далее, ты сам же и отвечаешь: 'Да, сэр''.
Бокудзю рассмеялся. Он ответил: 'Я так сильно расслабляюсь и чувствую такое слияние с природой, что у меня сам собой возникает вопрос: тот ли я Бокудзю, что был вчера. Я хочу услышать свой собственный голос: 'Бокудзю, ты все еще здесь?' Когда я слышу вопрос, я понимаю - он здесь, поэтому и отвечаю: 'Да, сэр''.
Не нужно думать, что я сошел с ума. С раннего утра до позднего вечера я занят вашими проблемами. А по ночам, оставшись один, я ощущаю безграничную свободу. Утром мне приходится напоминать себе о том, кто я такой: 'Что я тут делаю? Кто этот просыпающийся парень?' Я разработал особую стратегию. Я забываю обо всем, кроме одного: имя Бокудзю. В день, когда я забуду и это имя, можете готовиться к моим похоронам'.
Ученики были шокированы: 'Нет, мы не хотим, чтобы ты забыл свое имя. Продолжай задавать этот вопрос столько раз, сколько захочешь, это твое личное дело'.
Он ответил: 'Мне нужно спросить только один раз'.
В последний день, в день своей смерти, Бокудзю не задал свой обычный вопрос. Он проснулся, и ученики стали ждать: 'Что произошло с его старой привычкой? Почему он не спрашивает, здесь ли он. Он же должен сам ответить, что находится здесь'. Вновь набравшись храбрости, они столпились вокруг него, и один ученик сказал: 'Ты что-то забыл'.
'Ничего я не забыл, - ответил учитель, - просто Бокудзю уже нет. И никто уже не ответит: 'Да, сэр'.
Я просто ждал наступления утра, чтобы увидеть вас в последний раз, чтобы благословить вас в последний раз; я должен был испариться еще в полночь. Сейчас уже нет смысла задавать этот вопрос. Подойдите ко мне поближе, я хочу благословить вас. Бокудзю уходит, и с завтрашнего дня эта комната опустеет для посторонних глаз, но те, кто любил меня, по-прежнему будут ощущать мое присутствие. А те, кто любил меня безумно, будут еще и слышать по утрам голос, появляющийся из ниоткуда: 'Бокудзю, ты все еще здесь?' И ответ: 'Да, сэр''.
После смерти и похорон Бокудзю многие продолжали ощущать присутствие мастера, но только два ученика были способны слышать голос. Вскоре эти два ученика достигли просветления.
Даже достигнув единения с природой, человек не теряет свою индивидуальность. Он теряет лишь свою оболочку, но его душа остается там же. Она находится в таком гармоничном состоянии, что можно сказать - человек слился воедино со Вселенной.
Ты можешь чувствовать свою уязвимость в этом тонком состоянии. Возможно, тебе немного поможет следующий анекдот.
- Я должна предохраняться, мне нельзя допустить беременности, - сказала девица своему дружку.
- А разве твой муж не прошел стерилизацию?
- Да, именно поэтому я и должна быть особенно осторожной.
Тебе нужно тщательно следить за тем, чтобы не попасть в ловушку сомнений, вопросов и размышлений. Просто наслаждайся ощущением свободы, полета. Ум постоянно лжет. Даже когда имеет место нечто реальное, он порождает всякого рода сомнения, ибо чувствует для себя опасность.
Две женщины в ресторане о чем-то оживленно беседуют. Одна говорит другой:
- Ты должна подойти к нему и предельно откровенно наврать ему с три короба.
Отличный совет! Именно так и ведет себя ум.
Хаим Гольдберг всегда считал свой брак идеальным - до тех пор, пока однажды они не переехали из Нью-Йорка в Калифорнию и он не обнаружил, что у них все тот же молочник.
Не доверяй уму - вот тебе и 'идеальный брак!' Да и все остальное - тоже ложь. Ум - это энергия лжи. Доверяй полностью своим ощущениям, которые приходят к тебе, позволь происходящему - происходить, и благодаря этому позволению иллюзия отдельности исчезнет.
Слова 'как будто' не принадлежат тебе; это - вторжение твоего ума. Ты чувствуешь с абсолютной уверенностью, что все барьеры на пути твоего единения со Вселенной исчезли. Поэтому отбрось любые сомнения, отбрось свое 'как будто' и не допускай вмешательства ума в то прекрасное, что зарождается внутри тебя.
Хорошо, Маниша? Да, Ошо.
