Верити хотела спросить: «А что я чувствую?» – но не смогла. Вместо этого она слушала Питера, обаятельного Питера, красивого принца, который говорил:
– Так мало времени… лишь несколько дней… но дорогая, моя дорогая Верити, я уже верю, что мы любим друг друга.
Да, она любила, потому что знала: никогда в жизни она не чувствовала ничего подобного. У нее были друзья, начиная от Робина, по-братски заботящегося о ней, и кончая тем, кто был для нее больше, чем другом, но ни с кем рядом она еще не ощущала того волнения, того сладкого безумия, которое испытала с Питером. Если это чувство захватывающего восторга и означало любовь, то, значит, она очень сильно влюблена.
Верити стояла у окна, глядя на мерцающий огнями залив. Тишина вокруг казалась ей почти нежной.
Небольшое буксирное судно, заметное лишь благодаря своим сверкающим огням, прошло через залив. Буксир был очень маленький, но он оставил за собой расходящиеся круги мерцающей ряби.
Частенько по ночам, не в силах уснуть, Верити мысленно возвращалась к беседам и встречам с Питером. Красивый принц… Да, волшебство было, но волшебство мимолетное. Она гнала прочь сомнения, но они возвращались и еще глубже укоренялись в ее сердце. Питер, если отбросить его эффектную внешность и обходительные манеры, все чаще представлялся ей человеком поверхностным, быстро и легко увлекающимся, не имеющим твердых принципов. Не это ли послужило причиной его недавней размолвки с Бартом и отъездом из Сиднея?
Верити решила дождаться письма Питера, прежде чем делать какие-то выводы.
Но день шел за днем, а писем все не было…
– Все будет хорошо, мистер Принц.
– Действительно?
Верити с неприязнью взглянула на Барта. Она не ответила, чувствуя себя униженной, и он сказал с ухмылкой:
– Зачем эти увертки и недомолвки? Зачем эта фраза «Все будет хорошо, мистер Принц»? Почему прямо не встать и сказать: «Да, я против», почему мисс Тайлер?
– Мы не можем оставить этот вопрос? – сухо спросила она.
– И возобновить разговор о Питере?
– Почему бы и нет? Между мной и Питером…
– … ничего нет, – резко закончил Барт.
– Вы можете ошибиться.
– Только не я.
– Откуда вы знаете? Я хочу сказать, что…
Барт не перегнулся через стол, но его глаза, казалось, бросились вперед, чтобы встретиться с ее взглядом.
– Я знаю, – тихо произнес он.
Верити внезапно почувствовала, что ненавидит его, и гораздо сильнее, чем он думал. Почему, ну почему все так переменилось в ее сердце? Или это лишь перемена мыслей?
– Я люблю Питера! – крикнула она сердито и с вызовом, но без уверенности внутри. И, почувствовав себя уязвленной, добавила: – И он любит меня.
Тогда Барт презрительно засмеялся:
– Это я знаю.
– И что вы знаете?
– Что Питер уже почти забыл вас. Мне жаль… Я хочу сказать, мне жаль, что вас обидели, но таков Питер.
– Вы не очень верный брат, – саркастически заметила Верити.
– Я любящий брат, я понимаю его и хорошо знаю его слабости.
– Слабости? И я в их числе?
– Это ваши слова, мисс Тайлер, но если вы так ставите вопрос, то да. Питер – как вам объяснить? – уязвим, что ли. Такие случаи происходят с ним часто…
– Какие случаи? – раздраженно прервала Верити.
– Мальчик встречает девочку, – жестко сказал Барт.
– Вы невозможны.
– Зато весьма сведущ. Питер искренне говорит каждое слово… но лишь до тех пор, пока говорит. У меня нет никаких сомнений, что он уже забыл вас.
– Вы не понимаете… – попыталась объяснить она.
– Нет, – тихо, стараясь быть вежливым, прервал он, – это вы не понимаете. Вы не понимаете, что Питера нужно знать – и пока его знает только одна женщина, но это не вы и не его мать.
Женщина… Верити вспомнила, что раньше говорил ей Барт. Он сказал: «Питер уже занят». Но кем?
