тебе комаров, ни дождя. Я спиной чувствовала, как крепко Лула вцепилась в холодильник.
На крыльце дома Рональда горел свет. Не иначе как ждет меня. Надеется, что у него хватит места в морозильнике для органа. Я оставила Лулу на мотоцикле вместе с ее «глоком», донесла холодильник до двери и позвонила.
Рональд открыл дверь, посмотрел сначала на меня, потом на Лулу.
– Слушайте, вы и спите вместе?
– Нет, – сказала я. – Сплю я с Джо Морелли.
От этого сообщения Рональд слегка взгрустнул, потому что Морелли работает в отделе нравов, а Рональд, как выяснилось, большой проказник по этой части.
– Прежде чем я отдам тебе это, – сказала я, – я хочу, чтобы ты позвонил и велел освободить бабушку.
– Конечно. Входи.
– Я здесь постою. И я хочу услышать, как бабушка скажет мне, что у нее все в порядке.
Рональд пожал плечами.
– Как хочешь. Покажи мне сердце.
Я сдвинула крышку, и Рональд заглянул внутрь.
– Господи, да оно заморожено.
Я тоже заглянула в холодильник. Увидела я там пятнистый кусок льда, завернутый в пленку.
– Да, – согласилась я, – оно начинает терять товарный вид. Нельзя же без конца таскать его с места на место, сам понимаешь. Вот и пришлось заморозить.
– Но ты видела его до заморозки? Оно выглядело нормально?
– Тут я не специалист.
Рональд исчез и вернулся с сотовым телефоном.
– Вот, – сказал он, протягивая его мне, – тут твоя бабушка.
– Я в «Квакер Бридж» с Эдди, – сказала бабушка. – Я тут прелестный жакетик видела, но придется подождать до пенсии.
Трубку снова взял Эдди.
– Я оставлю ее здесь в пиццерии. Можешь забрать ее в любое время.
Я повторила специально для Рейнджера.
– Ладно, давай еще раз уточним. Ты оставишь бабушку в пиццерии универмага «Квакер Бридж»?
– Да, – сказал Эдди. – Кстати, на тебе что, микрофон?
– Ты что?
Я вернула Рональду телефон и протянула холодильник.
– На твоем месте я бы сунула сердце в морозильник, а в Ричмонд бы везла в сухом льду.
Он кивнул.
– Так и сделаю. Не хочу, чтобы в сердце Луи завелись черви.
– Просто из чистого любопытства хочу спросить: это была твоя идея привезти сердце сюда?
– Ты же сама не хотела, чтобы опять вышла какая-нибудь неурядица.
Снова очутившись на мотоцикле, я вытащила сотовый и позвонила Рейнджеру.
– Я еду, – сказал он. – Буду там минут через десять. Я позвоню, когда заберу ее.
Я кивнула головой и отсоединилась. Говорить я не могла. Бывают такие времена, когда жить становится чертовски тяжело.
Лула жила в крошечной квартирке в той части гетто, которая была вполне ничего, если сравнивать вообще с гетто, разумеется. Я проехала по Брансуик-авеню, немного покрутилась по переулкам, пересекла железнодорожные пути и, наконец, въехала в тот район, где жила Лула. Скорее всего, застраивался он с учетом иммигрантов, которые впускались в страну для работы на производстве фарфора и металлургических заводах. В одном из таких домов на втором этаже и жила Лула.
Не успела я выключить мотор, как зазвонил телефон.
– Твоя бабушка со мной, детка, – сказал Рейнджер. – Я везу ее домой. Пиццы хочешь?
– С перцем и много сыра.
– Этот лишний сыр тебя убьет, – сказал Рейнджер и отсоединился.
Лула слезла с мотоцикла и взглянула на меня.
– С тобой все будет в порядке?
– Да, не беспокойся.
Она наклонилась и обняла меня.
