коса упала на спину.
– Зачем он мне вообще нужен?
– Затем, что ты должна выглядеть как парень. – Роуэн забрал у нее опостылевший «берет» и вновь нахлобучил на голову.
– Но мне неудобно!
– А мне неудобно скакать с девицей по Спорной земле. Эскорт из полусотни местных негодяев меня лично не устраивает. Да и тебя, надеюсь, тоже.
Майри вновь схватилась за край шлема, явно собираясь его снять.
– Не смей, – прорычал Роуэн. – Если не хочешь, чтобы я обкорнал тебя под мальчишку.
Скорчив кислую физиономию, она все-таки опустила руку. Черный лэрд погрузился в молчание. Девушка молча скакала рядом, следя за ним краешком глаза.
После их знаменательного спора наутро ее первого дня в Блэкдраммонд-Тауэр Роуэн прочно занимал мысли Майри. Сначала ею владела одна только злость за то, что он посмел схватить ее и посадить под арест, пусть хотя бы и в своей спальне. Но забота и нежность, которыми Черный лэрд окружил свою пленницу, когда ей было так плохо и больно, внесли смятение в чувства и мысли Майри. И его упорное ледяное молчание все последующие дни терзало ее сильнее всяких ожиданий.
Ей даже стало казаться, что мимолетная нежность Роуэна – не более чем фантазия, рожденная ее собственным затуманенным алкоголем сознанием.
Майри устремила взгляд на раскисшую дорогу, но навязчивые мысли по-прежнему не оставляли ее.
Уловив искру добра и тепла в душе Черного лэрда, она не в силах была вызвать ненависть к нему в своей собственной душе. Гнев, ледяной коркой сковывавший ее чувства к Роуэну, начал таять. А под этой ледяной коркой бурлили чувства столь жгучие, как и слезы, что сейчас навернулись на глаза.
Нежность Роуэна, его поцелуи разожгли в ней пламя страсти. Майри думала… надеялась, что Черный лэрд сгорает в том же пламени. А он отгородился от нее глухой, как скала, стеной молчания.
Наверное, она ошибалась…
Майри бросила на спутника осторожный взгляд из-под металлического края шлема. Все то же непроницаемое лицо, все так же жестко стиснутый рот.
Она вздохнула, возвращая взгляд на дорогу. Черный лэрд подозревает ее в связи с испанскими шпионами, а она не может оправдаться.
Ведь тогда пришлось бы сказать, что написанное на испанском письмо было спрятано в тайнике, о котором знали лишь двое. Сама Майри и ее брат-близнец.
Эта находка стоила Майри многих бессонных ночей. Вера девушки в невиновность Айана подверглась жестокому испытанию, но Майри убедила себя, что это, должно быть, дело рук Алека Скотта. Наверняка Алек передал письмо Айану, чтобы тот его сохранил. Иного объяснения не было. И быть не могло.
Об ином Майри даже думать не хотела. Потому и спрятала страшную улику вместе с документами, отобранными у королевских гонцов, в часовне Линкрейга. Там, где, как ей казалось, их никто не найдет.
Нужно было сжечь проклятые листы, но теперь уже поздно. Теперь они попали в руки Роуэну Скотту, и тот поверил в вину Майри, как поверил и в то, что ее брат, честный, благородный Айан Макрэй, может быть изменником! Рассказать обо всем Роуэну? Оправдаться в его глазах? Майри этого очень хотелось… Временами ей хотелось этого больше всего на свете. Но оправдаться за счет брата девушка не могла. А значит, оставался один выход.
Молчать.
Майри передернула плечами, словно это помогло бы отогнать мрачные мысли. Шлем немедленно съехал на глаза. С негромким, но отчетливым гэльским ругательством она сдвинула его вверх и уставилась на дорогу.
– Таверна чуть к югу, сразу за вон теми холмами, – через некоторое время произнес Роуэн. Вырванная из раздумий, девушка вздрогнула. Рука Черного лэрда указывала вдаль, где мглистая дымка нависла над неровной грядой холмов.
Майри кивнула и оглянулась, радуясь неожиданной передышке в гнетущем молчании.
– А почему эти места называют Спорной землей? – спросила она. – Я считала, что между шотландцами и англичанами больше нет споров насчет границ.
– И правильно считала. Но этот район – миль двадцати длиной и не больше двух лиг в ширину – очень долго был камнем преткновения. Так что хотя границы здесь и определили уже полвека назад, их до сих пор мало кто принимает и с той, и с другой стороны.
– Неужели англичане и шотландцы до сих пор воюют за земли вдоль границы?
Роуэн покачал головой.
– Нет. Зато каждую ночь воруют друг у друга скот, жгут дома и амбары. Здесь живут и англичане, и шотландцы – воры, грабители, разбойники, которые нашли убежище от закона среди холмов и лесов. Это родной дом для преступников и изгоев, хотя находятся смельчаки, рискующие жить в этом змеином гнезде.
– Ужас какой, – прошептала Майри, настороженно поводя глазами по сторонам.
– Точно, – согласился Роуэн. – Преступники шныряют по здешним лесам и пустошам, не опасаясь преследования. Ни английская, ни шотландская сторона не желает принимать Спорную землю под свою опеку. Даже закон здесь не действует. Так что ты, малышка, – он наклонился и одарил Майри строгим взглядом, – будешь мучиться здесь в шлеме и мужском костюме. Оружие не выпустишь из рук, чтобы воспользоваться, если возникнет необходимость.
Майри с отвращением глянула на рукоять пистолета, торчавшую из седла, потом на длинное древко топора, кривое лезвие которого было засунуто в кожаную петлю, притороченную к седлу.
